Ну, времени у меня полно, главное – ее не упустить, но выход из комнаты только один, так что мимо все равно не проскользнет. Я уселась в коридоре на одно из сидений и достала книжку. Быстро запутавшись в правилах построения предложений немецкого, я ощутимо клевала носом, когда рядом грохнуло сидение, и кто-то уселся по соседству.

Я машинально обернулась и вздрогнула от неожиданности – Танкалин развалился на ближайшем сиденье, хотя вокруг было еще с десяток пустых. Закинул ногу на ногу.

Он весь прямо сиял, как будто нашел с утра под подушкой путевку на луну и пах так приятно, что зубы сами собой от злости сжались. Я бы предпочитала, чтоб от него несло, как из помойной ямы.

Угораздило же встретиться!

– Не темно читать? – поинтересовался он.

Я молча отвернулась. Хотелось пересесть, но такого удовольствия ему доставлять я не собиралась, так что просто попыталась снова вникнуть в текст.

– Ты туда? – позер этот никак не желал просто сидеть тихо и продолжал беседу таким тоном, будто сегодня самый счастливый день его жизни, и остальное не колышет! Но на этот вопрос нельзя не ответить – ему, видимо, тоже нужно было к Марине Сергеевне.

– Да, позовет, когда освободится.

– Хорошо, – Танкалин вытащил из кармана айфон и стал что-то просматривать.

Скорее бы, подумала я, снова утыкаясь в книгу. Буквы разбегались по страницам так резво, что я даже не пыталась их свести в кучу, просто упрямо смотрела на страницу, старательно делая вид, что я тут совершенно одна.

Рядом зашуршала бумага.

– Хочешь? – он протягивал какие-то конфеты в упаковке, и терпение мое при виде этого жеста закончилось.

– Слушай, Танкалин, мы вроде уже со всем разобрались. Не надо тут изображать душу компании – я у врагов конфетками не угощаюсь.

– Какой из тебя враг, – он неторопливо засунул конфеты обратно в карман, – так… мелочевка.

Я промолчала.

– Скажи мне лучше, – его голос стал гораздо жестче, – как ты сюда поступила? Твоей матери на рынке за продажу тухлых кабачков подняли зарплату?

Врезать бы ему как следует! Надо было сразу его ударить, но даже прикидывать нечего – если будет драка, он без труда победит, и сомневаюсь, что его остановит то, что я принадлежу к слабому полу. Потому я обошлась словесным ударом.

– Это ты сейчас говоришь о женщине, которая на последние деньги покупала зефир, который терпеть не могла, но ведь Костик так его любит? – прошипела с максимально возможным презрением. Кто-то тренирует улыбки, а я на таких вот хмырях – голос. Могу им гордиться!

– Ох, не надо мне тут показательных выступлений на тему добра и зла, – поморщился. Причем не очень сильно – видимо, не желая, чтобы морщины появились.

– Думай в следующий раз, каким тоном отзываешься о моей матери!

– А иначе что? – лениво протянул он.

Что уж сомневаться, я не способна причинить ему ни одной действительно крупной неприятности. Да и зачем? Можно разобраться прямо сейчас…

– А иначе я тебе всю морду расцарапаю. Ты меня, конечно, остановишь, но я не сомневаюсь, что успею, – внимательно осматривая его лицо, спокойно сказала я. И, честное слово, верила каждому своему слову! Любой другой мог отозваться о маме и гораздо хуже, а я бы и внимания не обратила, но именно от Танкалина не могла слышать даже малейшей грубости. Слишком обидно за маму…

Он, как ни странно, довольно улыбнулся, вытягивая ноги поперек коридора. Похоже, совсем меня не опасался. Ну-ну, попробуй только еще хоть слово добавить!

– Дурой ты выросла, Аленка, – с улыбкой заявил Танкалин. Как он вообще смеет вспоминать мое имя? Да что ж он меня так раздражает-то?!

– Зато не такой мерзкой, как ты, – мгновенно парировала я. – Оставь меня в покое, не хочу с тобой разговаривать.

– Дуро-ой, – словно не слыша, тянул Танкалин, одновременно откидываясь на спинку стула. Если бы тот был на ножках, он, пожалуй, стал бы раскачиваться. А я бы не отказалась немного подставить подножку и полюбоваться, как он грохнется на пол. Жаль, это все осталось несбыточной мечтой.

Не знаю, чем мог бы закончиться наш разговор, но дверь открылась, являя Марину Сергеевну.

Она окинула нас быстрым взглядом, остановилась на Танкалине.

– Константин? Вы тоже ко мне? – потом быстро перевела взгляд на меня. – Подождете?

Желая любым способом отделаться от присутствия рядом этого хмыря, я согласно кивнула, даже слишком быстро. Он поднялся, окидывая меня на прощание пренебрежительным взглядом. Намекал, что пришел последним, но кто я такая, чтобы не пропустить его вперед? А мне без разницы, лишь бы морду его лишний раз не лицезреть.

Сидел он в кабинете долго, оттуда доносился хохот, и еще они пили кофе. Казалось, Танкалин специально там задерживается, чтобы мне пришлось ждать дольше, ну а я вдруг вспомнила, что, собственно, не важно, в какой день прийти – могу и завтра, так что тихо поднялась и ушла. Пусть развлекается.

Следующий день начался с новости, которую девчонки посчитали какой-то необычной.

– Ася Танкалина бросила, представляешь? – заговорщицким тоном спросила Соня.

– Мне без разницы, – машинально ответила я.

– А знаешь, почему? Говорят, он на выходных в клубе подцепил какую-то танцовщицу-мулатку и притащил к себе на квартиру. Ну, а Ася их застукала.

В принципе, я не заметила, чтобы он вчера вечером особо переживал, что его бросили. Даже наоборот, явно был весел. В любом случае, мне-то что?

– Плевать.

Поморщившись моему равнодушию, девчонки продолжили обсуждали новость без моего участия. В который раз удивляюсь, когда они успевают еще и учиться, ведь все время тратят на другие занятия.

Тем же днем Танкалин явился на обед в компании какой-то брюнетки в ярко-алом кожаном костюме. Если бы она училась в нашей школе, ее дежурный выловил бы на входе и выгнал домой переодеваться. Здесь всем было фиолетово. Она не отводила от Танкалина широко распахнутых томных глаз, и он в ответ пялился на нее так же пристально. Но, честное слово, уверена, он придуривается. Неужели эта мадам верит, что мужик может смотреть так томно совершенно серьезно? Да и никакой нежности в его взгляде не было ни на грош! Хотя… у всех свои игры.

Через пару дней открыли спецкафе, и вся элита перестала таскаться в общую столовую. Я сама удивилась, насколько сильно этому факту обрадовалась.

С работой было совершено глухо, и меня начали посещать нехорошие мысли, что ведь может вообще ничего не получиться. Если сейчас на обед я трачу деньги из запаса, то через месяц от него ничего не останется, и мне придется сидеть голодной. Тех денег, что присылает мама, едва хватает на продукты для дома, потому что пенсия тети Тамары уходит на квартплату, которая с моим появлением увеличилась, и единый проездной. Кредиты я не беру – это принципиальная позиция, тетя считает так же. Там только начни – и на долгие годы окажешься в рабстве у банка. Нет уж. Про обычную стипендию можно даже не вспоминать, на конкурс сторонних стипендий берут с третьего курса, и то нужны публикации хотя бы в университетских сборниках. В общем, до третьего рассчитывать не на что.

Повезло мне всего однажды – в университете проходил осенний ознакомительный конкурс по мотивам известной телевизионной игры, за участие в котором платили деньги, потому что желающих участвовать первокурсников откликнулось куда меньше, чем требовалось. Заплатили немного, но за пару часов веселья это скорее походило на приятное дополнение. Кроме того, засветиться на общественном поприще тоже не вредно – преподаватели гораздо лучше и благосклоннее начинают относиться, проверено еще в школе.

Очень быстро наступила зима. Денег не осталось, и я уже собиралась примерять свою старую куртку, которую предусмотрительно не выбросила, а притащила с собой. Необходимость снова в ней ходить не очень радовала, хотя мириться с неизбежным я вполне привыкла. Но увидев меня в этом ужасе посреди коридора, тетка ахнула, собралась и куда-то ушла. Вернулась через час с деньгами. Я так растерялась… думала, она продала что-то или заняла, а значит, придется отдавать, но оказалось, что у нее тоже имелся запас на черный день. На мои попытки убедить, что день вовсе не черный, ну разве что слегка, она отмахнулась и отправила меня в магазин. Куртку я купила.

Еще чуть-чуть – и вот уже Новый год на горизонте. Соня с Настей решили отмечать со школьными компаниями, на университетское сборище я не пошла, потому что элементарно не хватило денег. Стоцкий собрался в гости к своему троюродному брату, но с ним идти не хотелось, особенно туда, где я никого не знаю. Новый год – не тот праздник, когда хочется видеть незнакомых людей. По-моему, это очень домашний день, который следует проводить с семьей и друзьями, потому на приглашение Славика я моментально ответила согласием.

Он еще меня просил не рассказывать Лене про тот момент, когда собирался на мне учиться целоваться. Я согласилась молчать, хотя не поняла, в чем проблема – все равно у нас ничего не получилось. Ну, раз ему спокойнее…

Половину дня мы с Леной проторчали на кухне, прикрываясь необходимостью готовить, а на самом деле напились коктейлей, и я безо всяких угрызений совести проболталась обо всем, о чем клятвенно обещала молчать. Не знаю, чего боялся Славик, но слушая про его губы бантиком и крепко зажмуренные глаза, с которыми он ко мне приближался, Лена покатывалась со смеху и периодически убегала на балкон покурить и успокоиться.

Гостей к ним пришло немного – две пары: Ленина старшая сестра, толстушка Наташа, покрытая мелкими желтыми кудряшками, и двое молодых людей слегка диковатого вида. Было довольно забавно наблюдать, как они, сидя по обе стороны от Наташи, пытались через нее переговариваться, но все попытки общаться помимо ее персоны Наташа быстро пресекала.

Мы слушали речь президента, Славик держал наготове шампанское, а Ленина сестра, Ольга, быстро говорила, что когда бьют куранты, она вспоминает родных, которых нет рядом, и желает им счастья. Она так настаивала, что нам необходимо проделать то же самое, что когда начался бой, я действительно уставилась в бокал с шипящей пеной и вспомнила маму… и тетю Тамару, хотя она всего этажом ниже. А потом Костика. Не того, какой он сейчас, а того, которого я выдумывала, когда о нем вспоминала. Это был вежливый, возможно, не очень улыбчивый молодой человек, но зато верный, уважающий людей и отвечающий за каждое свое слово. Стена, за которой ничто в жизни не страшно. Настоящий человек, на которого можно положиться.

На существующего Танкалина моя мечта не была похожа совершенно.

Хорошо, что Славик сильно размахнулся и случайно попал мне в бок локтем, а то я бы так и думала до утра. К чему?..

Часа в два мы ходили к елке, поставленной неподалеку, на площади, где потеряли обоих незанятых парней и Наташу. Не знаю, нашли ли их, потому что я, наконец, вымоталась и ушла домой спать.

Так же быстро пролетела сессия, не вызвав у меня совершенно никаких осложнений. Половину зачетов я получила автоматом, да и вообще плохо понимала, как можно что-то не сдать. Разве что с языками было сложновато – они давались мне с трудом: самостоятельно изучать их замучишься, а нанять репетитора, естественно, не на что.

Единственное, что было неожиданного – Цукенина все-таки смогла мне отомстить.

В тот день я опаздывала на зачет – зимой автобусы стали простаивать в таких пробках, что хоть за два часа выезжай. И не факт, что успеешь. Я опаздывала почти на час и бежала бегом.

Нужная мне аудитория располагалась в конце коридора, но дотуда я не дошла.

– Стой! – Цукенина и еще парочка девчонок стояли у окна почти в начале, прямо у лестницы, с которой я выскочила, – в 317-ю перенесли. Мы уже сдали.

Я, недолго думая (а зря) бросилась в 317-ю, обрадовавшись, что она ближе. Хоть на полминуты, но опоздаю меньше.

Залетела в кабинет и застопорилась. Свет не горит, вокруг ни единого человека, пустые места… Только легкое движение слева. И что это?