Анна Грей: Его тайна. Уходи

Пролог

– Простите, вы Надежда? – раздаётся за спиной женский голос.

Я вздрагиваю и оборачиваюсь. У перегородки  стоит высокая брюнетка в дорогом строгом пальто. На шее жемчужное ожерелье поверх белого кашемира. Лицо красивое, но измождённое, под глазами тени – а взгляд цепкий, пронзительный.

– Да, это я, – я выключаю монитор и поднимаюсь. – Чем могу помочь? Вы по поводу статьи?

– Не совсем, – отвечает она негромко. – Я по личному вопросу… Если позволите.

Я мну пальцами пушистый кончик шарфа у горла, пытаясь отделаться от наваждения: от этой женщины пахнет теми самыми духами, что я чувствовала на пиджаке Вадима неделю назад. Тогда я не придала значения – мало ли, шлейф от случайной прохожей. Но сейчас отчётливо узнаю тонкий дорогой аромат: ваниль, роза и капля горькой полыни.

– Хорошо… давайте выйдем, – отвечаю я, чувствуя, как внутри завязывается неприятный тугой узел. Подозрение? Догадка? Нет, бред какой-то, конечно.

Мы идём в ближайшее кафе. За высоким окном зима накрывает город белым покрывалом, а у меня внутри растёт липкая тяжесть.

Женщина садится напротив, стягивает перчатки – пальцы у неё длинные, тонкие, без кольца. Она бросает быстрый взгляд на мою левую руку: у меня тоже на пальце нет кольца. В уголке её рта дёргается сухая усмешка.

– Меня зовут Марина, – наконец тихо произносит она. – Думаю, вы догадываетесь, зачем я здесь.

– Не уверена… – растерянно отвечаю я. – Простите, а мы знакомы?

Она мягко качает головой. Марина, значит… Имя ничего мне не говорит, но почему-то пальцы на чашке кофе холодают. Она очень красива – точёные скулы, большие серые глаза, только взгляд тяжёлый, острый, как бритва.

– Полагаю, нас связывает один человек, – прямо говорит Марина. – И это… Вадим.

Я будто проваливаюсь в пустоту. Пальцы немеют, сжимая остывшую чашку.

Марина чуть склоняет голову набок, наблюдая, как стремительно меняется моё лицо. Продолжает мягко:

– Знаю, у вас с ним всё серьёзно. Не подумайте, я не желаю вам зла.

Я молчу.  Кажется, моё сердце уже всё поняло за меня.

Марина кривит губы в печальной улыбке:

– Он ведь не рассказывал вам обо мне, верно?

– Говорил… что был помолвлен, – выдавливаю я и опускаю взгляд в свою чашку: там на донышке тонет тёмно-вишнёвая ягода в пенке.

– Помолвлен? Хм. Даже так, – она сцепляет аккуратные пальцы на столе. – Что ж, тогда добавлю: он бросил невесту перед самой свадьбой. Убежал, как мальчишка. Этого он вам не говорил, нет?

Каждое её слово – как укол тонкой иглы. Точно в сердце, точно в мягкое место. От боли хочется согнуться пополам.

– Зачем… вы мне всё это рассказываете? – едва слышно спрашиваю я.

Глаза Марины не мигают, но в них вдруг поблёскивает влага.

– Затем, Надя, что вы должны знать: он может бросить вас в любой момент, – почти шёпотом говорит она. – Я через это прошла. И не желаю такого ни одной женщине.

– Вы… вы всё ещё любите его? – спрашиваю я и пугаюсь, насколько жалко это прозвучало.

Марина долго молчит. Потом нехотя признаётся:

– Не знаю. Наверное. Когда он позвонил мне месяц назад, попросил встретиться, я подумала…

Глава 1

В кафе «Старый фонарь», где я коротала это утро, пахло крепким вчерашним кофе и тоской.

Я сидела за столиком у окна, обхватив ладонями чашку остывающего латте.

Последние месяцы мои тексты выходили такими же безжизненными, будто пишутся на автопилоте. День за днём одно и то же: кофе, пустой экран ноутбука, пара дежурных фраз – и ни искры удовольствия. Просто очередной обзор заурядной городской выставки.

С усилием захлопнув ноутбук, я встала. Надо идти. Еженедельная планёрка по понедельникам – как горькая пилюля: не хочется, но надо. Особенно когда ты – младший репортёр «Вечерней Казани» с парой лет стажа, а твой отдел новостей превратился в болото пресс-релизов. Я вздохнула, чувствуя, как тяжесть накопившейся за неделю усталости оседает в плечах.

Накинула пальто. С деревянного стула тут же слетел шарф – полосатый, вишнёво-чёрный, мой талисман на удачу ещё со студенческих времён. Я замотала его вокруг шеи потуже, надеясь, что талисман наконец сработает. Перед выходом огляделась: кафе было почти пустым – лишь пара студентов дремала за дальним столиком (один даже клевал носом в раскрытый конспект, у другого на ухо намотался провод от наушников), да та самая официантка, которой, похоже, было всё равно, уйду я или останусь до закрытия.

В редакцию я влетела за пять минут до начала совещания. Шейный платок, которым я безуспешно пыталась укрыться от дождя, промок насквозь. Я скинула пальто на спинку стула и плюхнулась на своё место в общем зале, стараясь дышать тише. Никто, кажется, не обратил внимания на моё опоздание: коллеги переговаривались, шелестели распечатками, шумно пили утренний чай из картонных стаканов.

Редактор Евгений Павлович уже стоял у доски с маркером и терпеливо ждал, пока все угомонятся.

– Всем доброе утро, – хрипловато прозвучал его голос, будто он проспал ночь в обнимку с сигаретой. – Начнём планёрку.

Я выпрямилась и вытянула шею, пытаясь разглядеть повестку дня на доске. Рядом кто-то громко поставил кружку на стол, и я вздрогнула; сердце всё ещё колотилось после бега под дождём. Стараясь успокоиться, я сложила руки на коленях и переключила внимание на редактора.

– Итак, по текущим материалам… – Евгений Павлович отметил маркером пару строк на доске. – Соколова, ты по выставке дописала? Когда сдашь?

– Сегодня к концу дня, – отозвалась я тише, чем планировала. Голос предательски охрип.

Редактор кивнул без энтузиазма:

– Давай, жду. Но смотри, живости добавь. Читатели зевают над твоими «экспозициями современного искусства». Перчинки надо, поняла?

Меня передёрнуло от раздражения, и я почувствовала, как щёки краснеют от злости.... Хотелось возразить, что интересного написать о захудалой экспозиции пластилиновых фигурок – задачка для волшебника слова, не иначе. Но я лишь сжала губы и кивнула. Евгений Павлович уже переключился на другого сотрудника, раздавая указания по следующему пункту. Я мысленно прокрутила обидное «зевают», ощущая, как внутри поднимается волна упрямства. Перчинки ему надо? Получит.

Совещание тем временем подходило к концу. Кто-то зевнул (вот тебе и подтверждение насчёт «зевателей» среди читателей – а может, это сотрудники так реагируют на планёрки?). Я исподтишка выудила телефон и скользнула по экрану, проверяя почту. Пара спам-рассылок – и уведомление: «Пресс-конференция в 12:00, мэрия Казани». Ах да, сегодня выступает замминистра строительства республики: собираются рапортовать о новых инвесторах в городской проект. Очередная галочка в дневнике журналиста. Наверняка всё ограничится сухими цифрами и благодарностями.

Я уже хотела убрать телефон, как новое письмо бросилось в глаза. Тема: «Срочно. Важный материал». Отправитель неизвестен, в адресе – набор цифр. Спам? Не похоже. На автомате открываю письмо. Всего несколько строк:

«Надежда Петровна, у меня есть информация о крупных финансовых нарушениях при строительстве нового делового центра на набережной. Речь о десятках миллионов, уходящих в карман чиновников. Это может стать сенсацией. Детали – при личной встрече. Сегодня, 11:30, кафе "Старый фонарь". Буду у окна. Пароль: "Волга впадает в Каспий". Никому ни слова. Иначе нам обоим конец».

Я перечитала письмо дважды, и телефон едва не выскользнул у меня из рук. Ещё бы: кто-то предлагает слить информацию о коррупции? Сенсация – слово-то какое, золотое. Но строчка про «конец» отдавала ледяным холодом, словно речь шла не о журналистике, а о шпионских играх. Пароль… Они что, всерьёз? Я потёрла лоб, пытаясь прогнать наваждение.

Я украдкой огляделась вокруг: коллеги по-прежнему были заняты своими делами, никто не подслушивал. По жилам плеснул адреналин – не розыгрыш ли это? Но нет: письмо выглядело слишком серьёзно.

Рядом щёлкнул колпачок маркера – Евгений Павлович закрыл папку с повесткой и обвёл зал взглядом:

– Если ни у кого больше вопросов нет… Всем удачи, работаем.

Коллеги зашевелились, вставая, переговариваясь. А я сидела, уставившись в экран телефона. Про себя повторила: «Волга впадает в Каспий». Банальная фраза из школьного учебника географии… Что за конспирология?

– Соколова? – голос редактора прозвучал совсем рядом.

Я вздрогнула и поспешно погасила экран. Евгений Павлович стоял у меня за спиной, прищурившись:

– Всё нормально? Задумалась?

– Да, всё… – я подскочила, пряча телефон в карман. – Читаю вот приглашение в мэрию на пресс-конференцию. По строительству центра.

– Отлично. Съездишь, напишешь заметку к вечернему выпуску, – вдруг неожиданно мягко произнёс он, похлопав меня по плечу. – Как раз твою выставку заменим, а то и правда люди заснут.

Я опешила. Обычно шеф так не церемонится. Видно, совсем плохи мои дела, раз он готов заменить мой материал чем попало. Но «чем попало» ли? Вспомнилось письмо: нарушения на строительстве… А пресс-конференция как раз об этом. Совпадение? Слишком уж жирное.

– Да, поеду, конечно, – быстро кивнула я. – К полудню буду там.

– Вот и молодец, – Евгений Павлович уже повернулся к выходу. – И смотри у меня, Соколова: нутром чую, там что-то этакое. Не упусти.

Он скрылся в коридоре, оставив меня в смешанных чувствах. С одной стороны – радость: надоевший текст про выставку откладывается. С другой – странное письмо, словно розыгрыш шутника-конспиролога. Пароль, тайные встречи… Но если информация реальна, это мой шанс вырваться из болота рутинных новостей. Шанс, о котором я мечтала со студенческой скамьи. Вспомнилось, как на выпускном журфака я клялась когда-нибудь раскопать нечто подобное – и вот удача сама идёт в руки. К тому же отправитель обратился лично ко мне – значит, выбрал меня не случайно.

Приняв решение, я схватила пальто. На бегу проверила, что диктофон и блокнот при мне – всё готово. Мокрые полы пальто неприятно хлестнули по джинсам. Что ж, у меня меньше часа до встречи в «Старом фонаре» – том самом кафе, где я коротала утро. Кафе вокруг да около моего рабочего дня… Словно знак судьбы.

Я поспешила к выходу из редакции, набирая номер своего друга-фотографа.

– Алло, Пашка? Срочно нужен твой объектив и нюх ищейки. Есть наводка на бомбу, подтянешься? Да, часиков в одиннадцать, наш любимый «Старый фонарь». Прихвати камеру – будет жарко, надеюсь.

Павел что-то ответил в полном недоумении, но согласился. Запихнув телефон обратно, я вылетела под дождь. На этот раз ливень не казался таким противным – скорее освежал, отрезвлял. Я почти бежала к кафе, не чувствуя сырости. В голове роились мысли: кто мой таинственный информатор? Правда ли то, что он написал? И почему выбрал именно меня?

Без четверти двенадцать я уже была у «Старого фонаря». Дверной колокольчик мелодично звякнул, приветствуя меня во второй раз за это утро. В зале прибавилось посетителей: парочка мужчин в деловых костюмах оживлённо спорили у стойки, в глубине две старушки пили чай с баранками. Я окинула взглядом помещение, выискивая информатора. «У окна» – но у какого? В кафе два больших витражных окна. В одном отражалась мокрая улица, у другого… Взгляд наткнулся на мужчину в тёмно-синем плаще, сидящего спиной ко входу за дальним столиком у окна. Он как раз привстал, стягивая плащ, и мне удалось разглядеть седые волосы на затылке. Вроде бы немолодой. На столе перед ним – папка, стакан воды. У меня ёкнуло сердце: похоже, это он. Пароль про Волгу наводил на мысль о человеке старой закалки, из советских времён – любят они такие штуки.