ЖД вокзал тут не слишком большой, вытянутый, бело-красный. Народу много, все куда-то спешат, катят-тащат чемоданы. Осматриваюсь. Сказали, что встретят: кто, где? Реутов – тот еще мастер загадок, все у него само собой разумеющееся. Не с табличкой же меня будут встречать? Позвонили бы, что ли…

Плетусь в здание вокзала, убеждая себя в том, что они же маги, они найдут любого, если им понадобится. А у самой противно тянет где-то в районе солнечного сплетения. Вдруг меня все-таки развели, и тут никого нет? В смысле вон, людей полно, а за мной никто не приехал. Что тогда? А потом вспоминаю, как рвались вентили с батарей и шатался дом. Нет, для развода одной маленькой меня это слишком.

В зале ожидания вокзала людей не меньше. Кто-то спит на рядах сидений, кто-то бежит к выходу на платформы, кто-то, как я, плетется оттуда, кто-то спешит…

Останавливаюсь, тупо моргая и не веря своим глазам. Не с табличкой же меня встретят, да?

– Цирк с конями, – бормочу и меняю направление.

Тайная школа магии, затирка воспоминаний всем непосвященным, магические клятвы для сохранения тайны, а какая-то мадам с зализанными в шишку волосами так, что брови натянулись на лоб, просто стоит посреди вокзала с табличкой «СУРОК».

– Здравствуйте, – подхожу к даме неопределенного возраста в серой юбке-карандаше и в стильных очках-бабочках.

Высматривающая что-то вдалеке женщина переводит на меня взгляд, сдвигает очки на кончик острого носа. Ну прямо молодая Шапокляк.

– Вы?.. – вопросительно приподнимает и без того высокие тонко выщипанные брови.

– Валерия Резеда.

– Хм, – женщина вглядывается в обратную сторону своей таблички, вероятно, сверяясь со списком. – Да, есть такая, – кивает и машет головой в сторону подоконника, у которого уже собралась группа молодых людей. – Наши там, подождите пока. Еще не все.

И правда, почему я думала, что я такая одна? Наверняка из Москвы собрали целую толпу, вот и подогнали под один поезд, чтобы сто раз не ездить.

Бреду в указанную сторону. Там стоят трое парней, все примерно моего возраста, ну то есть лет семнадцать – двадцать. Ни детей, ни переростков. Лет восемнадцать – стандартный возраст для начала обучения, говорил Реутов.

Подхожу, и на мне тут же останавливаются взгляды всех троих.

– О, в нашем полку прибыло! – улыбается мне невысокий паренёк, ростом мне от силы до уха. Тоненький, как девочка, блондинистый до белизны. На нем бесформенная, на несколько размеров больше, чем нужно, куртка, и такие же широкие штаны, шапка торчит из кармана. – Привет! Я Руслан. Можно Русик.

Русик-пусик.

– Лера, – как ни стараюсь, моя ответная улыбка выходит натянутой.

– Там еще двое, – Руслан кивает в сторону, откуда я пришла, – так что еще ждать и ждать. Давай помогу, – и кидается к моей переноске с Биби. Боб тут же подает голос – шипит. – Ой, – парня даже пошатывает, когда он осознает весь вес моей ноши. – Ничёсси! Кот! А так можно было?

– На подоконник поставь, – говорю, – а то укачает.

Видимо, фантазия у Русика что надо, потому что он сам зеленеет, будто его уже укачало, и торопливо ставит переноску на подоконник. Тяжело, аж взмок, бедолага.

Остальные двое молчат, а я не спешу завязывать знакомство. Да, у меня старомодное воспитание, и я считаю, что мужчины должны здороваться первыми. Подхожу к подоконнику и опираюсь бедрами о крашеную в сто слоев батарею под ней. Бабай перестает шипеть, стоит мне оказаться в зоне его видимости.

– Долгоооо, – стонет тем временем загорелый брюнет в зауженных джинсах и кипенно-белых кроссовках, не обращая внимания на только что прибывшую меня. Он красавчик и знает об этом – уж очень у него самодовольная рожа. – Сколько можно? Я жрать хочу.

Он обращается к третьему типу, но тот не отвечает, а откровенно пялится… на меня. Отвечаю ему наглым взглядом, мол, чего вылупился? Он высокий, с брюнетом они примерно одного роста, но этот пошире в плечах и не такой смазливый. У него русые волосы с рыжиной и все лицо в веснушках. А еще на нем светло-голубые, каким-то чудом не помявшиеся в поезде джинсы, начищенные до блеска ботинки, а под распахнутой кожаной курткой белоснежная футболка с ярким принтом. Не пойму, что там нарисовано? Майк Вазовски, что ли?

В ответ на мой хмурый недружелюбный взгляд любитель одноглазых монстров отвечает мне широкой улыбкой. Зубы у него как в рекламе зубной пасты. Не бывает таких белых зубов от природы. Виниры, что ли? Ясно, мажорик. Вон и часики из-под рукава торчат соответствующие. Давно хочу себе хорошие часы, вечно обращаю на них внимание.

Тем временем, не получив ответа на свое нытье, темноволосый оборачивается к белозубому, а затем и ко мне, прослеживая, куда тот пялится. А он, едрить его налево, все еще пялится.

Теперь парни пялятся вдвоем. Мне, может, сплясать? Так я вроде не нанималась в мартышки, а мы не на арене.

Темненький пробегает взглядом по моей фигуре с головы до пят и, не стесняясь, кривится. Толкает мажорика в плечо.

– Не грусти, бро, наверняка там будут и нормальные тёлки.

У меня аж дар речи пропадает от такой наглости. А в светлых глазах того, с веснушками, откровенный смех.

– Ты страх потерял, что ли? – выпаливаю, обретя способность говорить. И тут слышу треск: на плиточном полу прямо от моих ботинок появляется трещина и бежит в сторону обидчика. Как?! Я же ничего не делала!

– Ты чего творишь, дура?! – взвизгивает голодный тёлкоценитель и отскакивает в сторону.

А я, как завороженная, смотрю на только что созданный мною раскол в полу. Реутов же предупреждал, что дар открылся, надо поменьше нервничать, а то могу ненароком кирпич уронить кому-нибудь на голову. Черт-черт-черт.

– Лера, ты чего? – пугается дружелюбный Русик.

– Психичка она, вот чего! – злится темноволосый и на всякий случай отходит подальше. – Понабрали колхоза, – бурчит презрительно.

При чем колхоз, не уточняю. Видимо, это для нашего «аристократа» – самое гнусное оскорбление.

– Дэн, ну чего вы? – продолжает призывать к миру во всем мире крошка Русик.

О, так они все тут перезнакомились. А может, раньше успели.

Мажор же ловко прихватывает шею далекого от колхозов «аристократа» своим локтем, а свободной рукой ерошит ему волосы.

– Дэн, вежливее надо быть.

– Да иди ты! – Дэн вырывается, хотя его, в общем-то, и не удерживают, и оскорбленно отряхивает куртку, поправляет волосы.

– Не обращай внимания, он душка, – мажор снова улыбается мне во все свои рекламные тридцать два. Протягивает ладонь. – Я Костя.

Не хочу жать ему руку. У меня со школы аллергия на мажоров и недомажоров, к которым я причислила Дэна (больше понтов, чем денег, и неуемная страсть к солярию). Но вежливость, вдолбленная бабушкой вежливость…

– Лера, – нехотя пожимаю руку.

Глава 4

Воспоминание 15

10 апреля

Даму в очках зовут Жанна Вальдемаровна, и она, как я поняла, кто-то вроде секретаря, на которого раз в год ложится дополнительная обязанность по встрече новичков, и эта функция ее явно не радует.

Жанна идет к нам, мелко семеня из-за узкой юбки и каблуков, а вслед за ней – две девушки. Одна – расфуфыренная длинноволосая блонди в обтягивающих ее стройные ноги, как вторая кожа, брюках и сапогах на высокой танкетке. Вторая – неформалка: бритые виски, черные волосы и розовая челка. Эмо вроде – прошлый век, хотя девчонка напоминает представительницу этой субкультуры исключительно цветом челки; одета в стиле «милитари», шаг чеканный, мужской. Ну и компания у нас подобралась – на любой вкус.

Жанна Вальдемаровна останавливается возле нашей группы, оглядывает.

– Познакомились? – спрашивает, вроде как не обращаясь ни к кому конкретно, да и ответа не ждет. – Молодцы. Это Людмила, – кивок в сторону гламурной красотки, – это Яна, – в сторону «милитари-гёрл». – А теперь – пошли, – тонкий палец с острым алым ногтем указывает на двустворчатые двери с подсвеченной табличкой: «Выход».

– Очень приятно, – бормочет Яна, мастерски вложив в слово «очень» весь свой «восторг» по поводу встречи с незнакомцами, которые ей на фиг не сдались.

Людмила лишь лукаво улыбается, глядя в сторону братьев-акробатов, то есть Мажора и Недомажора. Дэн мигом приосанивается и озаряется улыбкой. Константин, по ходу, с детства ею озаренный, лыбится ей так же, как недавно мне. И мы все дружно, как утята за мамой-уткой, двигаемся за Жанной Вальдемаровной к выходу.

– Приключения начинаются, – в восторге выдыхает у моего плеча Русик.

– Угу, – откликаюсь, со вздохом подхватывая Бабайскую переноску.

– Помочь? – тут же с готовностью предлагает паренек. Нет, он правда милый и дружелюбный, но весит чуть больше моего «крошки»-кота. И так чуть не надорвался, пока тащил его к подоконнику.

Отказаться не успеваю. Жанна резко оборачивается, отчего следующая за женщиной Яна едва не затаптывает ее своими гриндерсами.

– Осторожно, – равнодушно бросает ей Вальдемаровна. – Денис, Костя, помогите девушке, – слух у Шапокляк что надо.

Не похоже, что мажорики жаждут кидаться мне на помощь, но и отказывать представительнице училища в первые полчаса тоже не комильфо. Бабая берет мажор с веснушками и дорогими часами.

Воспоминание 16

Упаковываемся на привокзальной площади в минивэн и едем часа три точно. Автомобиль так прыгает по ухабам бездорожья, что меня начинает клонить в сон, несмотря на то, что за ночь я прекрасно выспалась.

На первом сидении за водительским креслом устроились Люда, Костя и Денис. Дэн откровенно окучивает красотку, Константин тоже чего-то там хохмит, и девушка периодически заливисто смеется, поощряя внимание к себе. Сзади, соответственно, я, Русик и Яна. Руслан посередине, сжался между нашими локтями, как воробушек на ветке. А Янка, наоборот, расставила колени а-ля мужик, натянула на голову здоровенные накладные наушники и пялится в окно с видом «я не с вами».

Я тоже не горю желанием общаться, но мой старенький мобильник умудрился разрядиться, и музыки в ушах мне не видать, поэтому приходится слушать восторженную болтовню Русика. За три часа пути я узнаю, что ему семнадцать, закончил школу он в прошлом году, потому как умный умник и «прыгал» через класс, опережая ровесников в развитии. Учиться поступил на заочное отделение, а сам работает на дому программистом, и родители на него не нарадуются. А еще у него куча друзей, и вообще он тот еще тусовщик (ну-ну, верю). Натянуто улыбаюсь и не спорю: ну хочет человек выгодно себя подать перед новыми знакомыми – да ради бога. Только о себе откровенничать не собираюсь и отвечаю на все вопросы односложно. В итоге Русик начинает общаться с Бабаем.

Наконец, микрик останавливается посреди леса. Я не спец по видам лесов, но, по мне, мы в глубокой тайге, и никакого здания, в котором могло бы оказаться училище, поблизости не наблюдается.

– На выход, ребятки, – командует Жанна и сама ловко спрыгивает с переднего пассажирского сидения в слой сгнившей за зиму листвы, не жалея шпилек остроносых ботильонов. И как только ноги не ломает? Это ли не магия? – Ну, чего спим? – а голос-то у нашей Шапокляк командный. – Не боимся, леший не покусает, – и чувство юмора своеобразное.

Вылезаем по очереди. Денис, как настоящий рыцарь, подает Людмиле руку и поддерживает. Костя тоже галантно предлагает сидящей ближе к проходу Яне ладонь, но та только фыркает, не снимая наушников с головы, и ловко спрыгивает на гнилостный ковер. За ней выбирается Русик. Мы с Бобкой последние. Мажор снова мне улыбается своими искусственными зубами и протягивает руку. Джентльмены прямо, все как на подбор. Руки не подаю, зато подталкиваю к нему поближе тяжелую переноску.

– Намек понят, – ржет мажористый Мажор и без возражений берет Бобку. – Ты чем его кормишь? – взвешивает домик моего «котенка» в руке.