Я предательница и самая худшая хозяйка в мире. Двухчасовое собрание, необходимость внимать сперва Жанне, затем директору, ужин (на сей раз в общей столовой, а не по комнатам), в ходе которого пришлось выслушивать восторженные впечатления Русика, напрочь лишили меня сил. Завхоза, чтобы поинтересоваться судьбой Бабайки, я так и не нашла. Вернее, позорно ограничила свои поиски парочкой вопросов окружающим, не видел ли кто Семена Евгеньевича, и… сдулась. Решила пойти в комнату, как и все, прилечь и подумать, попытаться разложить по полочкам услышанное на собрании, и уже позже выйти и поискать завхоза куда старательнее. Только ничего я не разложила: ни вещи из чемодана, ни информацию в голове – позорно уснула, даже не потрудившись раздеться.

Да уж, Лера, делаешь успехи на новом месте.

И то, что спала я не то чтобы долго, мне уже ничем не поможет – проснулась я среди ночи. Если идти искать завхоза в такое время, вряд ли он будет мне рад. Скорее уж поселит вместе с котом, о котором я так беспокоюсь. В саду. И на цепь еще посадит, чтобы ночами не шастала. И будет прав.

Поэтому все же встаю, но никуда не иду – дальше ванной. Умываюсь, чищу зубы. Потом некоторое время стою перед зеркалом над раковиной и рассматриваю себя. Та же я, обычная. Лицо помятое, с отпечатком подушки на щеке. Волосы взъерошенные. Не чувствую в себе никаких изменений. Но как быть с погромом у нас дома? Как – с трещиной в напольной плитке вокзала?

Окна моей комнаты выходят в сад, должно быть, где-то там и поселили Бабая. Горят фонари, качаются на легком ветру верхушки деревьев и ветви кустарников, но тропинки пустые – все спят.

Вздыхаю и возвращаюсь в постель, зато уже хотя бы в пижаме.

Вот теперь можно и поразмыслить. Слишком много новой информации, и если ее как следует не обработать, то она грозит слипнуться в голове, как ком несвежей каши.

Итак, что мы сегодня узнали про Сурок и само место, где оказались? Первое: никакая это не другая Земля, это вообще не Земля – другое измерение. Даже не мир, а прослойка между мирами – Междумирье. И все, что здесь есть: и лес, и виднеющиеся вдалеке горы, и этот замок, и даже небо и земля под ногами, – создано первооткрывателями с помощью магии по образу и подобию привычного им мира. День и ночь, перемена погоды, дождь, солнце или ветер – все это заложенные ими алгоритмы для того, чтобы достичь максимального сходства Междумирья с реальными мирами.

Именно – мирами. Во множественном числе. Директор сказал об этом вскользь, пообещав, что на занятиях мы узнаем обо всем подробно, но попросил пока просто уяснить для себя: Земля – не единственный существующий мир.

Дальше. Междумирье огромно и разделено на зоны между разными странами, на чьих территориях в свое время обнаружились ведущие сюда порталы, как тот, через который мы прошли прямо из сибирского леса.

Отличительная черта Междумирья – тот самый безлимит энергии, о котором говорила Жанна. Поэтому это место используют не только как промежуточный пункт для посещения других миров, но и как своеобразный полигон для обучения владения магией – развития особых качеств, как следует из названия училища. Как я поняла, школ вроде Сурка много, но все они держатся обособленно, находясь в юрисдикции разных государств, и без необходимости друг с другом не контактируют. Пытаются переплюнуть друг друга взращенными талантами, надо понимать.

Ну а контролирует все это Совет.

Что это за Совет и кто в него входит, директор в своем вступительном слове, естественно не сказал. Только обмолвился, что если мы будем соблюдать правила, то встречаться с людьми из Совета нам никогда не придется. В общем, выше Совета только звезды, и при его упоминании лучше громко не дышать.

Дальше… А дальше, собственно, интересная часть собрания завершилась, и, отойдя от фактов, красавчик Князев ударился в болтологию. Рассказал, что завтра же у нас начнутся занятия. Утром в холле появятся списки групп, и мы сможем начать обучение. Но и о самой учебе он говорил мало: больше о том, что все тут желают нам добра, и в случае каких-либо вопросов мы можем обратиться к любому преподавателю и к нему, к директору, напрямую – никто нам не откажет. Напомнил, что Сурок – дело добровольное, и еще раз разрешил, если кому-то страшно, уйти прямо сейчас. Хоть и не советовал и разливался соловьем о преимуществах жизни с даром.

Прониклись не все: видела, как к директору после собрания подошли две девчонки и парень, а на ужине никого из них уже не было. Надо понимать, сразу решили бежать из этого Междумирья назад, туда, где небо и земля не созданы по чьей-то прихоти. Ежусь. Когда начинаешь задумываться о том, что все вокруг ненастоящее, прямо мурашки по коже.

А еще на сцену выходили преподаватели и другой персонал замка: уже знакомый нам завхоз, медики, работники столовой и прачечной. Директор называл имена, но я их, конечно же, не запомнила. Просто перед глазами пролетел калейдоскоп из разных лиц и имен.

Ну и в конце Князев-Брэд-Питт сообщил, что намерен познакомиться с каждым лично, и обещал, что будет вызывать учащихся к себе по одному, попросил не пугаться – мол, это обычная практика. В общем, был мил и доброжелателен до зубовного скрежета. Только я бы лучше еще послушала про Междумирье и о том, что оно из себя представляет, чем поближе знакомиться с самим директором.

Но, видимо, это только мне было скучно на второй части собрания. Янка почти не дышала, слушая Князева. Рус восхищенно вздыхал. А, как по мне, весь его монолог можно было сократить втрое, и вряд ли бы кто-то что-то от этого потерял. Но, похоже, Станислав Сергеевич – любитель поговорить, а большинство моих сокурсников – любители послушать.

Могу сказать одно: пока что я любовью, восхищением или доверием к директору Сурка не прониклась.

Зато поспала не вовремя и заработала бессонницу. Черт.

Глава 6

Воспоминание 23

11 апреля

Группа «А»

Список учащихся:

Аршанская Людмила,

Глотова Полина,

Грецкий Виктор,

Грецкий Дмитрий,

Климов Денис,

Кожухова Яна,

Любимов Руслан,

Резеда Валерия,

Холостов Константин.

Пять групп. И в нашей – девять человек. Хмыкаю, читая имена. Я, конечно, по фамилии никого, кроме Холостова, не знаю, но по именам сильно подозреваю, что в списке не просто какие-то Люда, Яна и Руслан. Похоже, не только Людмила считает, что раз мы приехали на одном поезде, то и держаться нам следует вместе.

– Ну, харе тупить! – рычит кто-то у меня за спиной, и я, в последний раз бросив взгляд на список, отхожу в сторону, пуская жаждущих к доске для объявлений.

Воспоминание 24

Странно идти на первое занятие с пустыми руками. Не покидает мысль, что что-то забыла. Школьную сумку например. Или хотя бы тетрадку и ручку. Полагаю, нам все выдадут на месте, раз ничего не сказали раньше. А может, это я такая ворона, что не подумала о канцелярии, собирая чемодан? Сомнения покидают быстро: ни у кого из тех, кого я встречаю в коридорах, нет в руках ничего, кроме схемы замка, которые для новобранцев специально сложили стопками в холле.

У меня тоже есть карта-схема. Вот только в картографии я не сильна: в походы не ходила, а для перемещений по незнакомым районам города у меня в телефоне есть приложение с джипиэс-навигатором. Там, ясное дело, тоже карта, но еще и «говорилка», которая вовремя командует, куда повернуть. Тут диктор отсутствует, и я пару раз откровенно туплю и поворачиваю не туда; потом возвращаюсь.

Ну идиотизм же. Обычно если этаж первый, то и помещения там с номерами: 101, 102, 103. Если второй, то 201, 202 и так далее. Но мы же не на Земле, а в Сурке, видимо, в порядке вещей вывернуть все привычное на новый лад. Потому как мне нужна аудитория 415, и расположена она на втором этаже. Рандомно они, что ли, номера назначали? У меня уже ощущение, что из-за очередного угла вот-вот выскочит Безумный Шляпник и предложит чаю.

Может, я и зря против компанейства. Если бы дождалась в женском крыле Люду или Яну и отправилась бы вниз вместе с кем-то из них, то, скорее всего, управилась бы с поиском аудитории быстрее (не может же у всех сразу быть такой топографический кретинизм, как у меня) и не пришла бы… последняя.

Замираю на пороге, потому что все уже в сборе, и восемь пар глаз сразу же уставляются на меня.

– Это всего лишь я, – бормочу.

Явно же препода ждали. Ну, или еще какое суроческое чудо. А тут – я.

Пробегаю взглядом по рядам парт: два ряда, по три стола в ряд. Парты рассчитаны на двоих. Итого: аудитория вмещает двенадцать человек, а нас всего девять – отлично! И то, что стол в заднем ряду у стены свободен – тоже просто супер; устремляюсь туда.

Стоит мне сесть, тут же звенит звонок. Ух, успела! Ну точно, здравствуй, школа, я твой потерянный сын. Ну то есть дочь. Какая-то ересь с утра лезет в голову. Просто спать надо ночью, а не считать ворон или пялиться в окно.

– Привет! – не успеваю выдохнуть, а на меня уже смотрят целых четыре голубых глаза.

Не сказать, что увидеть два совершенно одинаковых лица удивительно, учитывая значащихся в списке группы Дмитрия Грецкого и Виктора – тоже Грецкого. Но я все же на миг зависаю, потому что поражает меня не сам факт наличия близнецов, а их возраст – ну лет двенадцать же!

– Привет, – отвечаю с заминкой.

– Я Митя, – тут же получаю в ответ рот до ушей. – А это Витя!

Я Зита, а это – Гита…

– Привет, – здоровается Витя, кажется, не самый общительный в мире мальчик. Мне он уже нравится.

– Приятно познакомиться, – боюсь, получается не слишком-то радостно. Зато в тон Вите. – Лера. А вы?..

– Мы ранние, – тут же заливается смехом Митя. – Уй! – получает тычок от брата под ребра.

– Так бывает, – серьезно сообщает Витя. – Иногда дар просыпается в тринадцать, а иногда – в семьдесят.

– Гы, ну ты загнул. В семьдесят! – гогочет Дмитрий. Наверное, он младший, я где-то слышала, что у близнецов старшие умнее и серьезнее младших.

Виктор бросает на Митю взгляд, который ясно говорит: «Извините, но мой брат – дебил». Давлю в себе смешок. Забавные: лица одинаковые, а даже мимика разная, не то что манера поведения. Вите бы очки на носу не помешали. Имя у него самое подходящее: очень похож на мальчика из старой новогодней сказки про Машу и Витю. Бабушка очень любила Боярского в роли кота, и, пока я была маленькая, мы часто ее смотрели.

– И вам, значит, тринадцать? – уточняю.

– Четырнадцать, – поправляет Виктор, явно теперь считая идиотом не только своего брата.

На вид – десять-двенадцать. У нас соседу четырнадцать, так он выше меня на голову и косая сажень в плечах, а эти – дети детьми – тоненькие, маленькие. Как их родители-то отпустили? А школа? Им же в обычную школу нужно ходить.

Ага, и со школьных батарей вентили отрывать, тут же ядовито подсказывает внутренний голос. Ясное дело, что таких детей нужно или обучать, или блокировать у них опасные способности.

– Мы из Питера, – продолжает широко улыбаться Митя, начисто игнорируя осуждающие взгляды брата. – А ты из Москвы, мы уже в курсе. Ты долго, мы успели пообщаться.

– Проспала, – говорю. Ну не стану же я признаваться, что заблудилась в трех соснах с картой в руках.

– Бывает, – утешает Митька.

Виктор смотрит так, будто проспать на учебу – это святотатство.

Мальчишки, наконец, от меня отворачиваются и начинают что-то бурно обсуждать между собой, при этом Митя активно жестикулирует. Мне как-то никогда не приходилось общаться с близнецами, и я воспринимала за чистую монету фильмы и книги, где близняшки менялись местами и выдавали себя друг за друга. Глядя на этих братьев-акробатов, в реальность подобного финта мне верится не особо: похожими они показались только с первого взгляда. По факту: разные темпераменты, разная мимика, даже волосы у Виктора аккуратные, будто только что из салона, где его подстригли и причесали, а у Дмитрия в разные стороны, словно расческа у них одна на двоих и хранится она у Вити.