Первый (страница 7)
– Нет, – мотаю головой. – Не интересует.
Упираюсь руками в его грудь, отталкиваюсь. Но, не рассчитав силу, едва не падаю – этот бугай очень резко вдруг отпускает меня. Спотыкаюсь и цепляю ногой бутылку, которая падает и разбивается. Инстинктивно хочу поднять ту, но тут же слышу:
– Стоять!
Вздрагиваю, глядя на безумца, а тот довольно ухмыляется.
– Послушная цыпа.
Он вальяжно смотрит на меня и демонстративно поправляет ремень на штанах. Затем неторопливо достает пачку сигарет.
– Отсосешь, и проблем не будет.
– Не стану, – тут же отвечаю.
Мужик достает теперь зажигалку, подкуривает сигарету и с удовольствием затягивается. Выдыхает дым, отравляя все вокруг.
– Отсосешь, – нагло заявляет он. – Если хочешь выйти отсюда живой.
– Марат сказал…
– Марат не узнает, – рявкает он и, еще раз затянувшись, бросает окурок прямо на пол.
Охранник делает ко мне шаг, а я испуганно отшатываюсь. Паника захлестывает. Я была бы безумно рада, если бы Марат оказался сейчас тут – пусть узнает, что я искала улики против него. Пусть. Только бы этот мерзавец меня не тронул!
Здравый смысл в данный момент отказывает, и я бегу вглубь помещения через ближайшую дверь, все дальше уходя от выхода.
С опозданием понимаю, что фактически загоняю себя тем самым в угол. Оборачиваюсь, затравленно глядя на охранника, который встает в дверях – довольный, с ошалевшим, похотливым взглядом.
– Люблю диких, – хрипит, нетерпеливо дергая ремень на штанах. Невольно опускаю взгляд туда и понимаю – у него стоит. То есть все это не шутка, и не попытка запугать меня.
Озираюсь по сторонам, но мерзавец оказывается шустрее – хотя, казалось бы, если он под чем-то, то наоборот должен быть неповоротливым и медленным.
– Иди-ка сюда, – приговаривает, хватая меня за руку.
В этот момент во мне просыпается неимоверное желание жить. Не просто жить, а остаться нетронутой этим животным.
Я начинаю кричать, царапаться и отбиваться. Но мужика это, походу, только сильнее заводит. Он скалится, выкручивает мне одну руку, вынуждая выгнуться и практически встать на цыпочки.
– Какая девка, – восторженно хохочет он, а я чувствую странный запах. Как будто что-то горит.
– Пожар! – кричу тут же. Дергаюсь, но охранник не позволяет вырваться.
– Не ври, сучка. Но огоньку сейчас подкину.
– Идиот! – огрызаюсь на него. – Горит! Там!
В дверях уже дым, но мерзавец мне не верит и попросту не видит опасности. А я не понимаю, откуда огонь, и почему что-то загорелось. Но знаю одно – надо валить отсюда, и как можно скорее.
– Да пусти же! Мы сгорим!
Липкое отчаяние стискивает горло. Кажется, что ситуация по-настоящему безвыходная. Ублюдок, решивший меня нагнуть, тянет к полке, которую только начали устанавливать. Видимо, эта комната предполагалась под парилку.
Отчаявшись, я уже просто вцепляюсь зубами в его ладонь. Мужик вскрикивает и отпускает меня всего на считанные секунды, но я изо всех сил лягаю его ногой в колено.
В итоге он начинает заваливаться, но буквально в последний момент цепляется за меня. Я падаю вслед за ним. Успеваю отползти к двери, как слышу отборный мат. Дыма становится куда больше, и я уже с трудом дышу. В голове бьется единственная мысль – надо бежать.
Подняться выходит не с первого раза, но у меня получается сделать только один шаг…
Крепкие руки подхватывают меня буквально сразу. Обмякаю, чувствуя знакомый запах. Странно, как это вообще возможно в таком дыму, но я почему-то уверена – это Бессонов.
– Блядь, что за пиздец тут творится?! – рявкает он, перехватывая меня уже иначе. Теперь я оказываюсь у него на руках.
Марат выносит меня на улицу, и я жадно пытаюсь вдохнуть. Кашель царапает горло, а на глаза наворачиваются слезы.
Рядом кто-то что-то говорит, но у меня уши будто заложило. Все звуки приглушены и кажутся такими далекими. Сознание держится за знакомый запах – цитрусовая свежесть с ноткой ментола.
– Сама идти сможешь?
Чувствую, как мой спаситель меня встряхивает, а затем ставит на ноги.
– Наверное, – мямлю, хотя на самом деле нет никаких сил. Ноги дрожат и совершенно не держат.
Бессонов матерится и снова берет меня на руки. Я же, малодушно прикрыв глаза, решаю притвориться ветошью.
Чуть-чуть. Немного. Только пару минуточек. Я, конечно, все еще помню, что он не тот человек, с которым стоит иметь дела, но…
Потом. Попозже.
Как мы заходим в дом, я скорее, чувствую, чем вижу. Практически сразу оказываюсь усаженной на диван. Только тогда открываю глаза и растерянно оглядываюсь. Кажется, это гостиная.
Марат стоит рядом и нависает надо мной скалой.
– Что это было? – цедит он. Я молчу. Не то чтобы мне есть что ему сказать. Просто как-то не складываются слова во фразы. – Как ты там оказалась?
Отстраненно отмечаю, что Бессонов в темно-серой рубашке цвета мокрого асфальта. И в брюках. Красиво. Ему идет.
Его широкие плечи хорошо обтягивает так, что…
– Ты меня вообще слышишь? – рявкает он, вынуждая вздрогнуть.
Меня хватает на то, чтобы пожать плечами. Вообще какой-то ступор случается. Вроде бы последние сутки в принципе выдались непростыми, но оказаться вот так в шаге от гибели…
Мысли скачут хаотично. Вспоминаю про маму с отцом, про брата. Интересно, они бы узнали, что я тут навсегда?
Всхлипываю, закрыв рот ладонью. Мелкая дрожь проходит по телу. Мысль, что я реально могла умереть, заставляет иначе взглянуть на ситуацию. Слишком близко и остро.
– Что там случилось?
– Пожар, – тихо выдыхаю. Чувствую, как его взгляд ползет по моей коже. Бессонов не трогает меня, но чувство такое, словно он прикасается физически, а не просто смотрит. – Это не я, – добавляю. – Он сам… Он виноват…
В данный момент это мой максимум. Горло дерет, и каждое слово дается непросто, не только потому что мозги в кашу.
– Пиздец, – выдыхает Марат, отступая на шаг. – Что ты за девка такая бедовая, а, царевна? Мне проще тебя грохнуть, чем разбираться, кто из этих мудаков тебя подослал!
Он резко отворачивается и отходит к окну, а я заторможенно реагирую на его оговорку.
Проще грохнуть, чем разбираться…
Про кого Бессонов говорил? Кто эти мудаки? То есть вот почему он все еще держит меня здесь? Проверяет варианты.
В висках противно ноет, и построить правильные логические цепочки в данный момент у меня не выходит. Мысль постоянно срывается, словно я упускаю из виду что-то важное.
Дверь в гостиную открывается, и входит один из охранников. Едва я вижу его, как тут же напрягаюсь – одежда у них всех очень похожая. Хотя умом я понимаю – тот самый вряд ли сюда зайдет.
– Что там? – спрашивает Марат, обернувшись. – Прибрали?
Охранник стреляет в меня выразительным взглядом.
– Все сделано, – сухо отвечает и, получив в ответ кивок от босса, уходит.
Бессонов тоже смотрит на меня, и ничего хорошего его взгляд не предвещает.
– Зачем туда пошла?
– Гуляла.
Марат больше ничего не спрашивает, лишь скупо бросает:
– Иди в свою комнату. И чтоб сидела и не высовывалась.
Меня все еще потряхивает, да и в целом ощущение такое, словно меня через мясорубку пропустили. Пожалуй, впервые я задумываюсь о том, что такой уровень адреналина все-таки не для меня.
Только зайдя к себе в спальню, я, во-первых, вспоминаю первопричину того, что оказалась в этой несчастной пристройке. Парня-то я ведь того так и не нашла…
А во-вторых, меня догоняет интересная мысль – почему Бессонов не стал допытываться у меня ни о чем?
Рассчитывает на камеры? Почему терпит мое упрямство, хотя видно же, что злится из-за моего молчания?
Почему не использует другие варианты получить от меня ответы?
Знала бы я в этот момент, что уже на следующий день не только узнаю причины такого поведения, но и получу прямые доказательства некоторых фактов…
10 Вика
Еще одна ночь в чужом доме проходит отвратительно. Если вчера я отключилась легко и в целом утром была выспавшейся, то сегодня всё ровно наоборот.
Во-первых, я нисколько не продвинулась в плане побега, а напротив – приобрела украшение для ноги и едва не сгорела из-за отморозка, которому приспичило меня трахнуть. Во-вторых, неприятно сознавать, но, похоже, справляться с серьёзными проблемами у меня выходит не так легко, как я ожидала. Ввязываясь в расследование Олеси, я была уверена, что мы круто всё разрулим. Ведь у нас был отличный план!
На деле получается, что я вторые сутки сижу взаперти на территории главного подозреваемого и…