Полина Верховцева: Ведьма заброшенных виноградников

Глава 1

Чужие голоса вяло пробивались сквозь тягучую дрему:

– Сжечь ведьму! Сжечь ведьму! Сжечь ведьму!

Кому это не спится в такую рань?

Мне вообще-то снился прекрасный принц! С голубыми глазами, сильными руками и накачанным прессом. Мы возлежали с ним на шелковых простынях и у нас намечалось кое-что очень романтическое!

Я поерзала, пытаясь улечься поудобнее, пробухтела что-то невразумительное о человеческой вредности и снова стала проваливаться в сон. Мой принц, я лечу к тебе.

Однако не засыпалось.

Слишком жарко, хотелось пить, но было так лень шевелиться, что я даже не открыла глаза, упрямо пытаясь заснуть. Все потом. Сначала принц.

– Сжечь ведьму! Сжечь ведьму! Сжечь ведьму! – продолжала скандировать толпа, не позволяя окунуться в сладкие грезы.

Совсем обнаглели. Обязательно орать с самого утра? Или включать телевизор на полную? Это неприлично, в конце концов!

Я спать хочу!

Я устала!

У меня вчера был крайне насыщенный день.

Сначала я узнала, что Сергей, к которому я испытывала пламенные чувства, на самом деле гад, свинья, изменщик и вообще поспорил со своими такими же гадкими друзьями, что я буду бегать за ним как собачка, в то время как сам собрался жениться! На кривой, косой замухрышке, у которой один глаз смотрел влево, второй не пойми куда, а из плюсов – только толстенный папочкин кошелек.

Сереженька денежки любил, а работать – не очень. Поэтому богатая невеста была для него решением всех проблем и билетом в светлое, сытое, не обременённое заботами будущее. Ради этого можно было и кривизну потерпеть, и голос как у скрипучих качелей.

Он даже в баню с будущим тестем и его друзьями собрался, чтобы подмазаться, произвести хорошее впечатление, наладить контакты и всячески показать, что он рубаха-парень, обожающий свою будущую невесту.

Этого моя жажда справедливости допустить не могла.

И нет, мне не хотелось удержать Сереженьку рядом с собой, и я не собиралась убиваться по поводу растоптанной любви. Наоборот, поблагодарила судьбу за то, что отвела от такого никчемного мужичонки. Иначе вся моя жизнь была бы нескончаемым забегом от работы к плите, а он бы пролеживал портки на диване, говорил, что устал, что у него лапки, сетовал на отсутствие денег на новую удочку или кроссовки. Да еще бы втихаря бегал по другим бабам и таскал в дом всякую заразу.

Так что спасибо, всего хорошего. Отпускаю, прощаю, но мстить буду…

Тем более само провидение предоставило шикарный шанс.

Меня пригласили на встречу одноклассниц. И где она должна была проходить? Невероятно, но в тех же банях! Буквально в соседнем зале рядом с Сергеем и его будущим семейством.

Могла ли я упустить такую возможность?

Конечно, нет.

Поэтому заскочила в аптеку, купила пилюль для стремительного и неудержимого пробуждения мужского естества. Много купила! Чтобы наверняка! Чтобы Сереженька запомнил этот прекрасный вечер навсегда! Чтобы бегал с полыхающим хвостом перед будущим тестем, на которого так усердно пытался произвести впечатление скромного и благопристойного молодого человека, который отродясь тела женского не нюхал.

Согласна. Мелкая месть. Дурацкая. Но и мужик соответствующий.

В общем, вооружившись чудо-снадобьем и преисполненная решимости воплотить свой коварный план в жизнь, я отправилась на посиделки и девочками.

Было весело. Мы шлепали друг друга вениками в парилке, гремели тазами и с визгом ныряли в прохладный бассейн.

В перерывах, пока все сидели за столом, я пыталась пробраться в соседний зал, чтобы подсыпать Сереженьке волшебного средства. Только не получалось никак. То один смотрел, то другой, то третий.

Но я надежды не оставляла. Старалась, искала варианты…

И у меня вроде бы даже получилось? Или нет?

Не помню…

В голове такая каша, что вычленить отдельные события просто невозможно.

Вроде я что-то сыпала в стакан… Вроде… Но это не точно.

Силясь вспомнить, чем же завершился вчерашний вечер, я нахмурилась. В висках тут же застучало, а рот наполнился горечью.

Посиделки с девочками? Помню.

Забеги по коридору до соседнего зала? Помню.

Сам момент мести? Не помню.

Завершение всего этого мероприятия? Тоже нет.

Последнее, что осталось в памяти, – это как мы плескались в бассейне. Смеялись…

Потом свет какой-то потусторонний…

Потом…

Не помню.

– Сжечь ведьму! Сжечь ведьму! Сжечь ведьму!

Да сожгите вы уже ее к чертовой бабушке! Надоели! Видите, человек лежит, пытается восстановить провалы в памяти, а они орут над самым ухом!

И вообще, меня принц ждет!

Да что ж так жарко-то! Кто-нибудь, включите кондиционер.

Я с трудом пошевелила рукой, пытаясь скинуть с себя одеяло. Его не было – нащупала только легкую ткань платья. Тогда, причитая как старая бабка, попыталась перевернуться на бочок… И не смогла.

Что-то давило в ногах, на животе и на уровне плеч.

Избавиться от этого не удалось, а раздражение усилилось настолько, что разогнало остатки сна.

– Да чтоб вас всех, – с этими словами я открыла глаза.

Где-то высоко над головой чернело небо, усыпанное звездами.

Чуть ниже маячили верхушки сосен.

Еще ниже веселые искры от костра танцевали свой причудливый, полный древнего восторга танец.

Это еще что такое?

Я попыталась встать и не смогла.

Не понимая, где я и как меня сюда занесло, приподняла голову и увидела грубые веревки, в трех местах перехватывающие мое тело.

Так. Так…

Кажется, вчерашний вечер пошел не по плану, раз я не помнила, чем все завершилось и как очутилась в этом месте.

Вокруг деревянного помоста, на котором я возлежала, полыхало огненное кольцо, а за его пределами смутными тенями виднелись незнакомые люди и, потрясая кто вилами, кто косами, кто топорами, продолжали дружно повторять:

– Сжечь ведьму! Сжечь ведьму! Сжечь ведьму! – при этом как-то очень уж недобро глядя в мою сторону.

Я не уверена… но, кажется, ведьмой они называли меня.

И сжечь тоже собирались меня…

– Эй… – голос едва слышно хрипел и в общем гомоне совершенно терялся, – простите… Простите!

Вопли затихли, звон «оружия» смолк. Зато прямо за моей головой раздалось неприятное обвиняющее:

– Очнулась, ведьма!

Вздрогнув от неожиданности, я запрокинула голову, пытаясь рассмотреть того, кто стоял позади. И так и этак, чуть шею не свернула. В итоге сдалась и буркнула:

– Я вас не вижу.

После этих слов раздался хруст веток под тяжелыми шагами, и в поле зрения вышел какой-то лысый, пузатый, одутловатый мужик непонятного возраста, с жиденькой растительностью на дряблых щеках и маслеными поросячьими глазками. Судя по черной длинной одежде, перехваченной широким льняным поясом, – какой-то монах. Судя по полыхающему факелу в пухлой руке – весьма радикально настроенный монах.

Он провел по мне липким взглядом, потом брезгливо сморщил картофелеобразный нос и прогундосил:

– Мы ждали твоего пробуждения, Асселина, дочь Антеи…

Вообще-то я дочь Тамары Александровны и зовут меня просто Ася, но, кажется, такие мелочи здесь никого не волновали.

– За твои злодеяния перед нашей деревней ты будешь предана огню! – продолжал монах. – За твое проклятье ты ответишь болью. А мы, пока пламя будет облизывать твое тело, сжирая кожу, глаза, волосы, будем петь, веселиться и ликовать!

Нормально они придумали. Им, значит, петь и веселиться, а мне из себя шашлык изображать.

– Я не Асселина. И не понимаю, о чем вы говорите… – начала было я, но была прервана самым грубым образом.

– Молчать! – заорал пузатый, сунув факел опасно близко к моему лицу. Я аж отпрянула, насколько позволяли веревки. – Ты прокляла всех мужчин в деревне, смеялась им в лицо, а теперь говоришь, что не понимаешь?!

Его негодованию не было предела.

– Мерзавка! – донеслось из толпы.

– Пусть горит заживо!

– Я не ведьма, – снова попыталась объяснить, – мы просто с подружками сидели в бане, а потом…

– Ведьминский шабаш! – истерично заорало где-то справа. – Она пришла с шабаша! Они купались в крови младенцев.

Мои подружки, конечно, те еще ведьмы, но младенцы… Младенцы – это уже перебор.

Безумный гвалт набирал обороты. Кричали со всех сторон. Слова наслаивались друг на друга – и ничего было не разобрать!

Понятно только одно: мне искренне и от всей души желали сгореть дотла.

Фанатики! Ненормальные! И правда ведь сожгут!

Я принялась брыкаться, но веревки только сильнее впивались в тело, причиняя боль, и никто! Ни одна сволочь! Не пришла на помощь! Все будто с ума посходили!

В их глазах, ловящих отблески пламени, сверкали предвкушение и решимость.

– Сжечь ведьму! – завопил писклявый женский голос.

Этот вопль тут же подхватили остальные, и вокруг снова зарокотало:

– Сжечь ведьму! Сжечь Ведьму! Сжечь ведьму!

Монах торжествующе улыбнулся, быстро, по-змеиному облизав мясистые губы, и сделал шаг ко мне.

Времени на разгон и долгие размышления у меня не было.

Что ж, хотите ведьму? Будет вам ведьма!

Не зная, что еще предпринять, я запела заунывную зарубежную песню. С иностранными языками у меня было так себе – произношение кривое и даже устрашающее, но ночью, при свете костра и в окружении враждебно настроенных фанатиков, очень даже подходящее.

Они перестали вопить и настороженно переглядывались, не понимая, почему жертва ударилась в песнопения и что за слова такие странные срывались с ее губ.

– Что ты делаешь?! – воскликнул монах. – Замолкни немедленно.

Я дернула плечом, мол, не мешай. Допела. В конце три раза плюнула и сурово добавила: «Да будет так». После чего уверенно посмотрела на побледневшего монаха и сказала:

– Все. Можете жечь. Я готова. Желаю всем удачи… она вам потребуется.

Однако он не торопился бросать факел в охапку хвороста, вместо этого визгливо потребовал объяснений:

– Что ты сделала?

– Ничего особенно. Просто прокляла всех присутствующих еще раз страшным предсмертным проклятием ведьмы. Сначала у вас отсохнут носы, потом… а впрочем, промолчу. Сюрприз будет. Может, сразу после моей смерти, может через неделю. Кому как повезет, но накроет каждого. – Я прикрыла глаза и максимально беспечно произнесла: – Приступайте. Пусть восторжествует справедливость.

Если они не купятся на этот банальный трюк, то мне хана…

На поляне воцарилась торжественная тишина, которую смели нарушать только веселый треск огненного круга да полночный филин, наблюдавший за нами из чащи леса.

Жители неведомой деревни, которых я якобы прокляла, сиротливо переминались с ноги на ногу, теребя в руках грозное оружие.

Монах, чьего имени я так и не узнала, дрожал всем своим пухлым телом, а факел в его руке ходил ходуном, так и норовя свалиться прямо на доски подо мной.

Стоило огромного труда не вопить, не звать полицию или кого-то еще и при этом делать вид, что все под контролем. Что я спокойна. И что меня вполне удовлетворит вариант, при котором после моего сожжения этих недотеп постигнет кара небесная.

Конечно, не удовлетворит! Я ж не ведьма! Проклинать не умею. Даже порчу захудаленькую навести не могу. И как только они поймут, что мои слова – сплошной фарс, мои мгновения на этом свете будут сочтены.

Страшно до одури.

А когда мне страшно, я начинаю импровизировать и ботать все, что в голову придет:

– Можно поживее, пожалуйста?! Меня заждались на той стороне. Кстати, обещаю, я встречу там каждого из вас. Благо ждать недолго. – И засмеялась.

Ведьмы ведь смеются? Мне кажется, да. Визгливо, с придурью и во весь голос.

Получилось колоритно. Сначала смех, потом кашель от дыма, больше похожий на воронье карканье.

– Ты лжешь! – прохрипел священнослужитель. – Она лжет!