– Доброе утро, моя радость, – тоже сжимаю ее в руках и целую в щечку. – Ну, как, время быстро прошло?

– Не быстро, – отстраняется малышка и грустно надувает губы.

– Плохо спала сегодня, Алин, – поясняет соседка. – Пол ночи с ней по квартире бродили.

– Поэтому в другой раз я пойду с тобой на работу. Ты мне обещала!

– А ты что такая? – хмурится старушка, глядя на меня. – Случилось чего?

– Да нет, – отмахиваюсь я. – Смена была напряжая, устала.

Если честно, мне очень хочется с кем-нибудь поделиться пережитым, но я понимаю, что не хочу ворошить прошлое. Оно слишком болезненное, чтобы вспоминать. Лучше просто-напросто постараться забыть последнюю смену в больнице. А к следующей Артура там уже не будет, как и в нашей с Катюшей жизни. В этом я уверена на все сто.

Артур

Хреново.

Снова вздыхаю и закрываю глаза, будто, когда открою, мир изменится, и я вспомню что-то кроме названий окружающих меня предметов. Например, свое долбанное имя!

Но нет.

Вот передо мной потолок. Вот стена. А лежу я на кровати.

Все.

Руки, ноги, пальцы – тоже могу назвать. Даже перечислить их наименования.

Большой.

Указательный.

Средний.

Безымянный.

Мизинец.

А зовут меня…

Черт!

Напрягаю мысли изо всех сил, но самое важное все равно ускользает.

Конечно, мне уже сказали мое имя, фамилию и даже адрес. Но этот набор информации не дал мне ровным счетом ничего.

А еще мне подсознательно кажется, будто я пытался сделать что-то очень важное. Но не успел.

Голова трещит, точно кто-то без остановки бьет по ней кувалдой.

А еще под повязкой ужасно чешется. Просто дико.

– И долго это продлится? – спрашиваю у врача, посетившего меня утром.

– Головная боль? – уточняет он.

Закатываю глаза.

– Плевал я на боль! – резко отвечаю. – Память когда вернется?

– К сожалению, на этот вопрос я не могу ответить.

Ну, охрененно!

– Может быть через день, через неделю, а, может… – мужик так глубоко вздыхает, что я понимаю без слов. Имею все шансы навсегда остаться с дырой вместо памяти и жизнью с чистого листа.

– Тут уж как судьба распорядится, – добавляет зачем-то врач.

В задумчивости смотрю в окно.

– К вам, Артур Вадимович, сегодня родственники приедут, мы сможем оформить документы и отправить вас в Москву.

Это мне тоже мало интересно. Я все равно не помню этих родственников. И Москву тоже не помню.

Зато не могу выкинуть из головы малышку, что ловко вертела задом в моей палате пару часов назад.

– Девчонка, – начинаю я. – Сегодня здесь убиралась. Кто она?

– Санитарка, наверное, – пожимает плечами мужик.

– Она и завтра придет?

– Не знаю. Но могу уточнить.

– Уточни. Хочу, чтобы каждый день у меня убиралась.

Доктор хлопает глазами, будто переваривает мою просьбу.

– И кофе принеси. Кофе жуть как охота!

Глава 4

Алина

Утром следующего дня я, как обычно, собираюсь на смену в магазин.

Это моя основная работа. Со стороны, наверное, кажется, что это очень просто: щелкаешь себе товары на кассе и в ус не дуешь. Даже голову напрягать не надо, ведь за тебя все считает кассовый аппарат, да и большинство покупателей расплачиваются пластиковой картой.

Я тоже так думала, пока не отработала первую смену. Потом ног не чувствовала. Как пришла домой, так и упала. Прямо рядом с малюткой Катей, которой тогда только годик исполнился.

Со временем я привыкла к постоянной усталости в конечностях и бесконечному хамству. Но от этого моя работа легче не стала.

Иногда выкладываю товар на полки и думаю, что все обязательно будет хорошо. Вот раздам все долги, и свободного времени станет больше. А пока аккуратно расставляю макароны, банки с маринованными огурцами и влажные салфетки, чтобы позже побежать на другую работу, в больницу.

Катюшку забираю из детского садика перед самым закрытием. Обычно они с воспитательницей в это время уже ждут меня у ворот, потому что в саду больше никого не останется.

– Опять последняя… – горестно вздыхает моя малышка, и у меня сердце разрывается.

Я хотела бы дать ей лучшую жизнь, положить к ее ногам весь мир. Но пока обстоятельства загоняют меня в угол.

– Прости, зайка, – обнимаю доченьку и только сейчас замечаю, что передо мной не опрятная маленькая девочка, а какой-то шахтер из подземелья. – Это что это с тобой? – хмурю брови.

– С мальчишками опять бегала, – поясняет воспитательница. – Я уже не знаю, что с ними делать. Не успела оглянуться, а те все грязные, как поросята. Хоть на улицу не выводи, – разводит руками пожилая женщина. – Где только грязь находят посреди лета!

– Ладно, ничего страшного! – заключаю я. – Не отмоемся что ли?! – с улыбкой смотрю на свою девочку, а та тыльной стороной ладони вытирает нос, отчего оставляет на щеке пыльный след.

А мне даже ругать ее не хочется. Да и за что? Это же детство! И надо брать от него все.

– Мамуль, шоколадку будешь? – Катя протягивает мне грязной ручкой маленькую «Аленку».

– Это откуда? – спрашиваю.

– Это угощения. У Макара день рождения было, он нам раздавал. Еще был чупа-чупс, но я его Даше Петровой отдала. Ну, раз ты не будешь, я тогда сама съем, можно? – вертит шоколадкой и уже чуть ли не откусывает ее прямо с фантиком.

– Нет, ты что! – выхватываю из сжатой ладошки дочери «Аленку». – Только не такими руками! Вот придем домой, отмоемся, тогда съешь.

Прячу угощение в маленькую плюшевую сумочку, которую дочка всегда и везде таскает с собой.

– Так, что мы с тобой будем на ужин? – спрашиваю у Катюши, открыв холодильник.

– Может, яичницу? – предлагает ребенок.

Дочь даже складывает свои маленькие ручки в молящем жесте и наиграно строит жалобное лицо. Знает хулиганка, что это работает.

– С помидорами? – уточняю у нее, хотя ответ мне прекрасно известен.

– Да! – кричит Катя, вскинув руки. – Только, чур, я их буду резать!

– Есть, начальник! – прикладываю пальцы к виску, а Катюшка хохочет.

Я привлекаю дочь к готовке с самого раннего детства. Еще совсем малышкой, она помогала мне мыть овощи, например, и всегда играла рядом, пока я возилась с ужином или обедом.

Я много читала о раннем развитии детей, и в книгах и статьях часто писали о необходимости собственного примера.

Я люблю готовить и делаю это довольно неплохо. Вот только любимым блюдом моей дочери до сих пор остается яичница с томатами. Катя готова ее хоть каждый день есть!

Но больше всего меня поражает ни это. Артур тоже ее любил. Именно такую, взболтанную и с мелко порезанным помидором.

Совпадение? Не думаю…

Артуру вообще нравилось, когда я готовлю. С удовольствием уплетал любое блюдо. Даже экспериментальное.

Он, кстати, всегда говорил, что не пробовал ничего лучше. Что даже повара из самого крутого ресторана с миллионом звезд «Мишлен» не смогут посоревноваться со мной в кулинарии.

Но при этом Артур часто предлагал взять помощницу по дому. Говорил, я могу заниматься всем, чем захочу и не тратить время на то, что за меня могут сделать другие.

Чернов никак не мог понять, что наводить уют в нашем доме и вкусные ужины для него – то, что мне действительно нравилось делать.

А теперь все в прошлом… Мы в прошлом…

И то, что после неожиданной встречи так сильно заныло сердце – лишь фантомная боль, которую просто-напросто нужно перетерпеть.

– Мама, так фто, – начинает дочка, уплетая свое любимое блюдо, – завтра ты возьмефь меня с фобой в больницу?

Как же мне хочется ответить «нет». Это ведь вовсе не то место, где полезно бывать маленьким девочкам. Но я понимаю, что должна сдержать слово. Выполнить это дурацкое обещание.

– Конечно, зайчик.

– Ура! Тогда я доем и пойду собирать вещи! – радостно выпаливает дочь.

– Какие еще вещи?

– Мам, ну, ты чего? Обычные вещи. Игрушки там всякие. Раскраски. Ты же мне сама всегда говоришь брать.

– Ах, да. Конечно, собирай. Только не набивай рюкзак, как в прошлый раз, а то молния опять сломается.

– Не буду, – уверяет меня малышка. – Только самое необходимое, – растягивает она, будто бы передразнивая мои когда-то сказанные слова. А потом быстро запихивает остатки яичницы в рот и бежит в комнату собирать игрушки на завтра.

А я принимаюсь мыть посуду, еще не зная, какой сюрприз меня завтра ждет.

Глава 5

Алина

Утром мы с Катюшей просыпаемся рано. Сначала дочь не хочет вставать, хнычет и жмурится, но стоит только упомянуть, что мы собираемся ко мне на работу, как она подскакивает на ноги, в миг оказавшись самым бодрым ребенком на свете.

Перед самым выходом я беру в руки сумку и пакет с обедом для нас обоих, а Катя накидывает на плечи раздутый от игрушек рюкзак и маленькую сумочку, что бессменно висит у нее через плечо, если мы выходим куда-то из дома.

– Я же просила ни пичкать столько вещей в рюкзачок, – журю дочку, вспоминая, как в прошлый раз молния просто не выдержала и лопнула.

– Ну, мамааа, – тянет Катя, – это все очень, очень нужное. Все пригодится. Я еще набор доктора взяла. Буду лечить кого-нибудь. Даже шапку взяла и халат. Как настоящий врач!

– Ладно, хорошо, – сдаюсь я, но только потому, что возиться с игрушками сейчас совсем нет времени. – Но в следующий раз…

– Хорошо, мамочка, я обещаю.

В больницу мы приезжаем впритык. Я бегу скорее переодеваться, оставляя дочь в холле, а когда возвращаюсь, она уже во всю болтает с какой-то бабушкой, без умолку рассказывая той свои бесконечные истории.

Только хочу извиниться за незамолкающего ребенка и отвести дочь в сестринскую, как меня неожиданно зовет старшая медсестра.

– Алина, зайди! – просит она, а я удивляюсь, что такого срочного может понадобиться ей именно от меня, да еще и с утра пораньше.

Может, разлила что-то? Или окно почистить нужно?

– Сейчас иду, – отвечаю ей. – Малыш, пожалуйста, никуда не уходи, я быстро.

– Не волнуйся, я за ней присмотрю, – обещает мне добродушная бабушка, и я отвечаю ей благодарностью.

– Алин, тут такое дело, – начинает старшая будто бы издалека. – Ты садись, – женщина машет рукой в сторону небольшого диванчика. – В общем, придется тебе какое-то время в реанимации поработать. Я все оформлю, перевод сделаем через отдел кадров…

– В смысле перевод? – не совсем понимаю. Что за необходимость такая, и почему я?

– Не волнуйся, это временный перевод будет, в деньгах ничего не потеряешь.

– Да у нас тут рук не хватает! – начинаю было возмущаться.

– Да знаю я! – разочарованно вздыхает старшая медсестра. – Но там на днях бизнесмена какого-то московского привезли после аварии, ну, ты слышала, я так понимаю, вот он хочет, чтобы ты у него в палате убиралась. Главный дал добро. Говорит, пока он тут, чтобы в задницу дули.

– В смысле? – мои глаза расширяются, а в груди разрастается отчаяние.

Неужели, Артур все вспомнил?

Но даже если и так, то зачем я ему? Когда он выгонял меня из дома шесть лет назад, процедил сквозь зубы, что больше не хочет меня видеть. Никогда. А теперь что? Душу мне потравить решил?

– Разве его родственники не забрали? – удрученно спрашиваю.

– Я подробностей не знаю, Алин, говорю честно. Но приказ свыше уже есть, и я не могу его игнорировать. Как начальство сказало, так и будет.

– А как же… Я с Катюшкой сегодня пришла – ее оставить не с кем. А в реанимацию ее нельзя.

Конечно, меня беспокоит больше всего не то, что Катю не пустят, а то, что моя малышка окажется так близко к человеку, которому о ней лучше не знать.