Потому я решаю еще поговорить с заведующим реанимации, ведь вопрос моего перевода – не уровня старших медсестер. И она все правильно сказала, мы – люди подневольные, должны выполнять, что начальник велит. Тем более, если это команда самого главного врача.

– Малыш, – обращаюсь к дочке, когда мы спускаемся на второй этаж, в реанимацию, – в этом отделении лежат люди, которые очень сильно болеют. Им очень плохо, а посторонних здесь быть не должно. Поэтому тебе стоит быть очень тихой и осторожной. Представь, что это такая игра, хорошо?

Дочка кивает.

– Я отойду буквально на пять минут, – предупреждаю ее, – а потом вернусь, и мы решим, куда тебя определить, пока я буду заниматься палатами.

Палатой, если быть точнее! Как я поняла, Артур попросил определить меня в личные служанки.

– А ты, чтобы стояла на этот самом месте, поняла меня?

– Конечно, мамуль. Только ты недолго, пожалуйста.

– Обещаю, – целую ее бархатистый лобик, и спешу к заведующему отделением, который, к сожалению, на все мои претензии и просьбы только разводит руками.

– Это приказ главного врача, Алина. Вам просто придется смириться. Да и что плохого, я не понимаю? Вам что нет разницы одну палату помыть или двадцать?

Конечно, он не понимает. У него нет огромной дыры в сердце, и оно так болезненно не ноет даже при упоминании имени Артура Чернова. И я понимаю, что мне просто не вывезти одной против всей этой махины, развернувшейся против меня.

Наверное, я могла бы плюнуть на эту работу, вот только при других обстоятельствах.

Когда возвращаюсь к тому месту, где оставила дочь, малышку там не наблюдаю.

Испугано оглядываюсь по сторонам, прикинув, куда бы дочка могла деться. Это мой самый жуткий страх – потерять ее.

– А вы не мой папа? – вдруг слышу ее тоненький, доносящийся из палаты. Из той самой палаты.

Мое сердце перестает биться, а я сама замираю в шоке.

– Нет. А что есть такие подозрения? – отвечает ей Чернов.

Мне при этом хватает пары секунд, чтобы из коридора оказаться в его палате.

– Малышка просто обозналась, – спешу вытащить ее из палаты и спрятать за спину.

Глава 6

Алина

Чернов внимательно смотрит на меня.

Я тоже зачем-то останавливаю на нем свой взгляд, хотя нам с Катюшей сейчас нужно бежать без оглядки. Ведь когда он узнает правду, может стать плохо. Плохо нам всем.

Спешу вытолкнуть дочку из палаты, но она, как назло, не торопится возвращаться в коридор.

Ловлю себя на мысли, что за эти годы Артур совсем не изменился. Все та же модельная стрижка, тот же цвет волос. Разве что черты лица стали грубее, но от этого не потеряли свой красоты.

Вспоминаю, как подолгу любовалась им, не веря своему счастью. Хотелось смотреть и смотреть, запускать пальцы в его волосы, нежно касаться колючей щетины на щеках.

Но теперь это все в прошлом. В прошлом, которое я не хочу вспоминать. Которому не место в нашей с Катей жизни. И я не хочу снова все испортить.

– Малышка, пойдем, – прошу доченьку. – Здесь нельзя находиться посторонним, я же тебя предупредила.

– Ну, мааам… – тянет она. – Дверь была открыта, и я просто посмотрела в щелочку.

Снова оглядываюсь на Артура.

Боже! Зачем я это делаю?

Его взгляд заставляет мое сердце ускоряться. Биться так быстро, будто оно вот-вот выскочит из груди.

Я не знаю, как переживу это время, пока буду работать тут. Я не знаю, как смогу сдержаться, чтобы не впасть в отчаяние.

Потому сейчас думаю только об одном: сбежать! Скорее скрыться в коридоре. Не обращать внимание, как уверенный темный взгляд мужчины прожигает во мне дыру.

Даже с этой повязкой на голове он выглядит на все сто. Хозяином себя чувствует. Вот так запросто купил меня.

Я зачем-то опять оборачиваюсь и вижу, как спокойно Артур смотрит на нас. Не отводит взгляда, как я и думала. Внимательно изучает и меня и дочку. С ног до головы. Точно пытается найти ответы, которые мне так не хочется ему давать.

– Мамуль, ну, можно я останусь?! Одной ждать тебя так скучно, – канючит в это время дочь.

– Нет нельзя. Пациентам нужен покой.

– Так это твоя? – неожиданно вступает в разговор мужчина.

– Не ваше дело! – на душе бушуют чувства. Шторм из эмоций, способный снести все на своем пути.

– Красивая. Прямо как мама, – заключает Артур, и его слова делают лишь больнее.

Я очень долго переживала наш разрыв. Справиться мне помогла лишь беременность, моя малышка, что вытащила меня с самого дна.

Я с трудом собрала все осколки своей разбитой души и склеила их, кропотливо соединяя один за другим. Но теперь не уверена, что эти соединения выстоят, не разбив меня вдребезги снова.

Поэтому, пожалуйста, пусть все просто поскорее закончится!

Ничего не отвечаю, потому что не собираюсь участвовать в этом разговоре. Все может зайти слишком далеко. А что, если Артур вспомнит? Вдруг захочет забрать у меня дочку? И он сможет это сделать, потому что в его руках деньги и власть. Огромная власть.

У меня даже мурашки бегут от осознания своих же мыслей. Потому я продолжаю толкать дочь к выходу, тогда, как она не спешит лишаться общества нового знакомого. Особенно, после того, как тот назвал ее красивой.

– А хотите шоколадку? – выныривает откуда-то из-под меня эта хулиганка.

– Очень, – наиграно откликается Артур.

Мне приходится пропустить дочь, что уже тянется к своей маленькой плюшевой сумочке. Не хочу показаться полнейшей истеричкой. Раз уж так, то пусть угостит отца конфетой, и мы пойдем.

Катюшка достает ту самую «Аленку», которую получила в садике вчера.

– А у вас нет аллергии? – вдруг спрашивает она, замирая на расстоянии.

– Да вроде нет, – Артур для большей убедительности пожимает плечами.

Я вижу улыбку на его лице, что адресована моей малышке. Мне и радостно и горько одновременно.

Вдруг представляю, как бы все могло сложиться, не выгони он меня тогда. Как бы эти двое вместе проводили время. Как Артур читал бы дочери сказки перед сном. Особенно ее любимую, про мышонка, выдумавшего себе опасного друга, который потом оказался настоящим, грозящимся съесть его. Как бы Чернов нежно целовал свою принцессу в макушку и гладил по светлым мягким волосам.

Эти мысли вызываю столько разочарования внутри, что едва удается сдержать слезы, внезапно подкатившие к глазам.

Мне жаль, что все так получилось…

– Тогда держите, – Катя уверенно протягивает отцу «Аленку». – А то у моей подруги в садике аллергия, ей нельзя шоколадки. И мама у нее их всегда забирает, представляете?

Стою у выхода из палаты и не знаю, куда себя день.

Если бы только знала, что Чернов еще не перебрался в Москву…

– А твоя мама? – интересуется мужчина, переводя на меня заинтересованный взгляд.

Дочурка тоже поворачивается в мою сторону. Дарит мне улыбку. Искреннюю и чистую.

– Нет, моя мама хорошая. Я ее люблю.

Ком почему-то застревает в горле.

– Пойдем, – кивком указываю дочери на выход.

– Мамуль, ну, можно я останусь? На пять минут?

Глава 7

Артур

– Артур?! – незнакомая девушка входит в палату, оторвав меня от очень важного занятия – подсчета трещин на потолке.

Я закончил на двадцати, но, думаю, к ним прибавилось бы еще штучек пять, если бы идиллию не нарушил этот тонкий голос.

– Слава Богу! Я так волновалась! – с наигранной тревогой на лице дамочка спешит ко мне и усаживается рядом.

– Диана?! – уточняю, предполагая, что эта деланная красотка и есть моя жена.

Деланная – потому что ничего настоящего в ней нет. Губы-бант, очерченные скулы, ресницы до самых бровей, а еще грудь – твердая четверочка, которая, скорее всего появилась в этой палате даже раньше самой Дианы.

И вот смотрю на нее и понять не могу – как такое могло мне нравиться.

– Ты узнал меня, любимый? – прохладный руками незнакомка хватает мое лицо, пытливо заглядывает в глаза и ждет ответа.

– Конечно же, нет! – цежу сквозь зубы и легонько отталкиваю слишком навязчивую девушку.

– А я надеялась, что когда увидишь…

– Не повезло, – развожу я руками.

– Да я чуть с ума не сошла, когда мне позвонили! Думала, тебя переломало всего! Так испугалась… – девушка надувает губы, отчего те становятся еще более неестественными.

А я сижу и охреневаю над собой. Каким местом я себе жену выбирал? Хотелось бы сейчас посмотреть на себя старого и вправить на место мозги.

– А если бы переломался? Приехала бы утки из-под меня выносить? – хмыкаю, примерно представляя ее ответ.

– Артур, ну ты чего? Что такое говоришь?

– Ладно, чего хотела? – интересуюсь, желая поскорее остаться в одиночестве.

Из головы у меня не идет та санитарочка. Вот уж у кого точно все на месте. Все натуральное. Она пока пол мыла, я готов был собственной слюной подавиться, даже несмотря на жуткую головную боль.

Но дело, если честно, даже не в этом. Было что-то еще. Неуловимое, но, кажется, дико важное. Наверное, потому черты ее милого личика так конкретно засели внутри.

– Домой тебя забрать, – отвечает жена. – С клиникой уже договорились, полежишь еще пару дней, а потом дома отдыхать. Ты только не волнуйся, в компании все в порядке, там пока Голубев у руля.

– А кто это? – поднимаю бровь, потому что эта фамилия мне не дает ровным счетом ничего.

– Зам твой. Ты же всегда говорил, что только ему доверять можешь, – напоминает Диана, но для меня яснее не становится.

Но раз уж такое дело, пусть этот Голубев пока посидит за главного. Мне не жалко. Я ведь все равно не помню.

– Но есть еще одно дело, зай, – продолжает моя жена и тянется к папке, которую я только что у нее и заметил. – Нужно документы подписать. Срочно. Это надо было сделать еще пару дней назад. Нотариус ждет.

Девчонка протягивает мне бумаги, но как-то неуверенно. Наверное, хочет чтобы подмахнул не глядя. Но что-то мне подсказывает, что я никогда так не делаю.

– Просто подпиши. И поедем. Выписка готовится, машина ждет.

Беру в руки документы.

Брачный договор.

Серьезно, блин?!

– Это что? – чувствую, как во мне зверь просыпается.

– Брачный договор, – голос девушки чуть срывается, но она старается не показывать виду.

– Это я вижу, – строго произношу. – Нахрен ты мне его суешь?

– Так хотели же переподписать, но не успели, нотариус…

– Ты меня за дурака что ли держишь? – рявкаю, отчего девчонка подскакивает на ноги. – У меня память отшибло, а не мозги! – раздраженно выпаливаю. – Или ты разницы не видишь?

– Артур… честное слово собирались переделывать! Ты новый проект сам утверждал, просто оформить не успели.

– Короче, так, – усаживаюсь поудобнее. Говорить буду четко, чтобы у губастой не осталось никаких сомнений. – Пока память не вернется, я ничего подписывать не буду. Запомни и больше не раздражай.

– Но…

– Без «но». И в Москву я пока не возвращаюсь. Мне тут нормально, поняла?

Диана вздыхает.

А я смотрю на нее и думаю: где были мои глаза?

– А этому своему Голубеву передай…

– Он твой, а не мой… – обиженно бубнит жена.

– Да срал я! Просто предупреди, чтобы пасть на мой бизнес не разевал. Память вернется, и, не дай Бог, мне не понравится то, что я там увижу.

– А у тебя точно память пропала? – сомневается в моей беде Диана. – Ведешь себя так, будто…

– Я все сказал, – предупреждаю ее. – Надеюсь, ты услышала меня, Диана?

– Знаешь что, зай?! Я приду завтра. Ты тут обдумай все как-то. Не знаю, успокоительных попроси. А потом о твоем отъезде мы поговорим снова.

Девчонка еще раз окидывает меня критическим взглядом, после чего выходит из палаты с гордо поднятой головой.

А я снова остаюсь один.

Укладываюсь обратно на постель, подкладывая руки под голову.

Кто же ты такой, блин, Артур Чернов? Не терпится уже с тобой познакомиться.