Все начнется с нас (страница 4)
Надеюсь, там записалось что-нибудь важное. Я все еще в раздумьях, обращаться ли в полицию. Если незваный гость – кто-то из знакомых, я сперва попытался бы с ним поговорить.
Брэд заходит в кабинет вслед за мной. Я включаю компьютер и открываю приложение службы безопасности. Думаю, Брэд чувствует, что я не в настроении, поэтому несколько минут молча наблюдает, как я проигрываю нужную запись.
– Вон там, – указывает он в левый нижний угол экрана.
Я замедляю перемотку, пока мы не различаем фигуру.
Когда я жму «воспроизвести», мы оба в недоумении замираем. Кто-то неподвижно лежит на крыльце у задней двери, свернувшись калачиком. Мы смотрим запись секунд тридцать, а затем я вновь включаю быструю перемотку. Судя по временнóй отметке, человек проводит на ступеньках более двух часов.
Посреди Бостона. В октябре. Без одеяла.
– Он что, там спал? – удивляется Брэд. – Похоже, не боялся, что его поймают?
Я отматываю видео назад, чтобы увидеть, как незнакомец впервые попадает в кадр. Это происходит во втором часу ночи. На записи темно, различить черты сложно, и все же видно, что человек очень молод. Скорее подросток, чем взрослый.
Несколько минут он осматривается, роется в мусорном баке. Потом проверяет замок на задней двери, достает баллончик с краской и оставляет свое остроумное послание.
Затем с помощью баллончика пробует разбить окна, однако в «Корриганс» тройное остекление, так что вандалу вскоре наскучивает это занятие. Или же он выбивается из сил, безуспешно пытаясь проделать достаточно большую дыру, чтобы пролезть в ресторан. В итоге незнакомец ложится на ступеньки и засыпает.
Встает он незадолго до рассвета, озирается и неспешно уходит, словно ночных событий не было и в помине.
– Узнаешь его? – интересуется Брэд.
– Нет. А ты?
– Не-а.
Я ставлю ролик на паузу в тот момент, когда незваный гость лучше всего различим, но картинка все равно зернистая. На человеке джинсы и черное худи с надвинутым на лоб капюшоном, поэтому волос не видно.
Если даже встретим его вживую – ни за что не узнаем. Изображение недостаточно четкое, к тому же незнакомец ни разу не взглянул прямо в камеру. Полиция сочла бы эту запись бесполезной.
И все же я пересылаю видео себе на почту. Едва нажимаю «Отправить», раздается «динь!». Я бросаю взгляд на свой телефон, однако сообщение пришло Брэду.
– Дэрин пишет, что в «ЛВБ» все в порядке. – Он кладет телефон в карман и направляется к двери. – Пожалуй, приступлю к уборке.
Я жду, пока файл отправится, а затем пересматриваю запись, чувствуя скорее жалость, а не злость. В памяти всплывают промозглые ночи, которые я провел в заброшенном доме, прежде чем меня приютила Лили. Холод пробирает до костей при одной мысли о тех временах.
Я понятия не имею, кто на записи. Настораживает, что незнакомец написал на двери мое имя, но еще больше – что он без особого страха задержался и даже немного вздремнул. Он словно бросает мне вызов.
На столе начинает вибрировать телефон. Я тянусь к нему и вижу незнакомый номер. Обычно на такие звонки я не отвечаю, но где-то глубоко все еще теплится надежда, что это Лили. Вдруг она звонит с рабочего номера?
Господи, как же я жалок.
Подношу телефон к уху.
– Да?
Слышу вздох. Женский. Похоже, собеседница рада, что я ответил.
– Атлас?
Я тоже вздыхаю, но отнюдь не от облегчения. Я вздыхаю, потому что звонит не Лили.
– Чем могу помочь?
– Это я.
Что еще за «я»? Перебираю в уме бывших подружек, которые могли бы о себе напомнить. Нет, голоса у них другие. И ни одна не сказала бы «это я» в надежде, что я сразу пойму, кто звонит.
– Кто это?
– Я, – с нажимом повторяет собеседница. – Саттон. Твоя мать.
Я мгновенно отнимаю телефон от уха и вглядываюсь в номер. Да это шутка, не иначе. Откуда у матери мои контакты? Зачем они ей вообще понадобились? Еще давно она ясно дала понять, что больше не желает меня видеть.
Я молчу. А что тут скажешь? Я потягиваюсь, затем облокачиваюсь на стол, дожидаясь раздраженных объяснений, почему ей приспичило меня найти.
– Я… ну… – Она замолкает.
На фоне слышно телевизор. Похоже на утреннее шоу «Цена вопроса». Я почти вижу, как она сидит на диване с банкой пива в одной руке и сигаретой в другой. Когда я был маленьким, она работала в основном по ночам, а утром ела ужин и смотрела «Цену вопроса», прежде чем уйти отсыпаться.
Утро было моим нелюбимым временем дня.
– Чего тебе нужно? – сухо спрашиваю я.
Мать то ли хмыкает, то ли сглатывает, и хотя прошло много лет, я чувствую ее недовольство. Один этот звук дает мне понять, что звонить она не хотела. Ей пришлось. Она связалась со мной не чтобы извиниться, а потому что не было другого выхода.
– Ты умираешь? – делаю я предположение.
Это единственное, что убедит меня не сбрасывать звонок.
– Что? – переспрашивает она со смехом, словно добавляя: «Не пори чушь, говноедок ты эдакий!» – Нет, не умираю. Я совершенно здорова.
– Тебе нужны деньги?
– А кому не нужны?
Вся нервозность, которая когда-то переполняла меня из-за матери, возвращается в считаные секунды. Я резко жму отбой. Мне нечего ей сказать. Я блокирую ее номер, жалея, что так долго с ней разговаривал. Зря не отключился сразу, как только она себя назвала.
Сгорбившись над столом, я обхватываю голову руками. Один короткий разговор, а все будто перевернулось с ног на голову.
Честно говоря, я и сам удивляюсь своей реакции. Рано или поздно она вышла бы на связь – и я предполагал, что приму ее возвращение в мою жизнь с тем же безразличием, какое выработал в себе, когда она меня выгнала. Хотя в то время я ко многому относился безразлично.
А теперь мне по-настоящему нравится жить. Я горжусь тем, чего достиг. И совершенно не хочу, чтобы призраки прошлого поставили это под угрозу.
Я провожу ладонями по лицу, как бы стирая последние несколько минут, и быстро встаю. Во дворе я помогаю Брэду с ремонтом, однако переключиться не выходит. Чувство такое, будто прошлое наседает на меня со всех сторон, а обсудить мне это решительно не с кем.
Некоторое время мы работаем молча.
– Брэд, купи уже Тео телефон. Парню почти тринадцать, – наконец замечаю я.
Брэд смеется:
– А ты найди уже психолога подходящего возраста.
Глава 6. Лили
– Ты решила, как отметишь день рождения Эмерсон? – спрашивает Алиса.
Вечеринка, которую закатили они с Маршаллом, когда их дочке Райли стукнул годик, размахом больше походила на выпускной бал.
– Куплю ей детский тортик и пару подарков, – отвечаю я. – Мне негде собирать толпу гостей.
– Можно пригласить всех к нам, – предлагает Алиса.
– И кого приглашать? Ей исполнится год, друзей у нее пока нет. Она и говорить-то еще не умеет.
– Мы устраиваем детские праздники не для детей, – втолковывает мне Алиса. – А чтобы впечатлить своих друзей.