Евгения Шамшина: Непрожитая жизнь

Позволь мне подойти ближе…

Она думала, что смогла убежать, чтобы начать новую жизнь.

Но Он уже выбрал её…

Пролог

Она смотрела ему прямо в глаза, без тени страха и сомнений. Её тело непроизвольно подрагивало от гнева, от осознания. Он видел всё это, но в душе не чувствовал никакого отклика – только оглушающую пустоту. Это чувство ему было слишком хорошо знакомо. Он жил с ним всю свою жизнь. Вцепившись руками в прутья решётки, она словно хотела испепелить его своим красноречивым взглядом.

– Ты больной ублюдок! – с ядом бросила она, оскалившись как маленький дикий зверёк, загнанный в угол. – Ты не сможешь держать меня здесь вечно! – Бровь мужчины чуть приподнялась, после чего он усмехнулся. – Что ты ржёшь, старый козёл?! Я больна! Мне постоянно нужно принимать кучу лекарств! Ты. – Пыл девушки спадал, она процедила последнее предложение сквозь зубы, чеканя каждое слово. – Не. Сможешь. Держать. Меня. Здесь. Вечно.

– Пока ты была без сознания, ты уже прошла полный медицинский осмотр. – Она услышала негромкий мужской голос, самоуверенный и чёткий. – Все необходимые препараты ты будешь получать вовремя, а также все необходимые тебе витамины, да и в целом, всё, что тебе будет необходимо. Но ты никогда не покинешь этой комнаты. – Этими словами он словно ударил девушку наотмашь. На секунду у неё перехватило дыхание, она злобно сверкнула глазами. – Никогда, ты не ослышалась. Исключением будет только твой поход в ванную. Но это уже будет зависеть от тебя. Ты сама сделала этот выбор.

– Меня будут искать. – В отчаянии она вновь вцепилась пальцами в решётку.

– Прекрати, – вздохнул мужчина и устало потёр переносицу. – Никто тебя не станет искать. И мы оба это знаем. Ты никому не нужна. Ты никому не интересна. О тебе никто не вспомнит. – У девушки от этих слов всё похолодело внутри, она непроизвольно съёжилась. – Отныне вся твоя жизнь заключается в этой комнате, в этих стенах.

– Я убью тебя, как только смогу добраться. – Голос её изменился и теперь звучал гораздо выше, всему виной были эмоции, которые она уже не могла сдерживать, а он лишь громко рассмеялся в ответ. И в смехе этом было что-то ужасающее – он не шутил. – Ты сдохнешь, старый больной ублюдок, а я станцую на твоих костях!

– Детка, – шагнул он к ней, и она отпрянула от решётки. – В твоих интересах, чтобы я прожил как можно дольше. Слышишь? Потому как только я знаю, что ты находишься здесь. И если вдруг… – развёл он руками в необъяснимом жесте, при этом взгляд его стал ледяным, наполненным злобой. – Меня по какой-то причине не станет… О твоём существовании никто и никогда не узнает. И ты останешься здесь, в этом подвале, в этой клетке в одиночестве. И будешь умирать от голода и ужаса. Это ещё хорошо, что у тебя будет хотя бы вода… Но ты будешь тихо подыхать в муках, в адских муках. Поэтому я бы на твоём месте начинал молиться за моё здоровье. На это у тебя будет предостаточно времени. А теперь, я думаю, нам всем стоит отдохнуть.

– И что ты мне прикажешь здесь делать? – Собрав последние силы, она вернулась к тактике нападения.

– Почитай. Отличная книга. – бросил ей мужчина, поворачиваясь спиной.

Девушка посмотрела на книгу, лежавшую на небольшом столике, прикрученном к стене, схватила её с такой силой, что побелели пальцы, и с остервенением швырнула в удаляющегося мужчину. Разумеется, не попала, а мужчина лишь хмыкнул. Следом она схватила единственный стул, и его постигла та же участь. Мужчина слышал треск, но не удосужился обернуться. В глазах его блеснула усмешка. В этот момент они оба подумали о том, что это будет очень долгий путь.

Одержимость

1

Отвлеклась от экрана ноутбука, закрыла глаза. В комнате царил полумрак. Раздавалось клацанье клавиатуры, и слышались шумные возмущения Антона, который уже третий час продолжал увлечённо играть по сети в свою любимую стрелялку на компьютере. Кира улыбнулась, не открывая глаз. Именно сейчас в памяти так непрошено всплыли воспоминания: она стоит на вокзале этого незнакомого города, вдыхает воздух полной грудью, так, словно только сейчас смогла дышать. Она помнила это пьянящее чувство. Страх неизвестности с примешанным к нему диким ощущением свободы. Она ещё раз улыбнулась и открыла глаза. Всё это было давно, всё это было недавно. Её взгляд, направленный на играющего Антона, был наполнен нежностью. Она встретила его практически сразу. Он был обаятелен и безрассуден до невозможности. Он так много говорил, и, кажется, его вполне устраивало, что она молчит, словно немая. Она улыбалась, как дурочка, он был с другой планеты. Он был первым, кого она узнала здесь. Он стал первым, кому она постаралась поверить. Поверить, но не довериться. Она не хотела говорить, а он никогда не спрашивал. Он крепко держал её за руку и рассказывал, рассказывал, активно жестикулируя и тряся её ладонь. Она шла за ним, округляя глаза от его неуёмности, но не смея даже вдохнуть как следует. Всё, что она тогда сообщила: «Меня зовут Кира». Антон удивился, узнав, что у неё никого нет, что она не знает, что делать дальше, где остановиться и как быть вообще. Удивился, но воспринял это с каким-то непостижимым оптимизмом. Он вёл её к себе, такую странную и такую чужую. Она была не в состоянии даже возразить. Он оставил её у себя в маленькой съёмной квартирке-студии, а сам как ни в чём не бывало, отправился ночевать к другу. Это было странно. Это было неправильно. Так или иначе, но он был рядом. Здесь и сейчас. Помог найти работу, при которой она могла не контактировать с людьми. Признался в своих чувствах. Ей казалось это преждевременным, но он был непоколебим. Она не поверила, но снисходительно приняла это признание. С ним ей было гораздо спокойнее, чем совсем одной. У него было много друзей, она же не искала компании. Он уходил вечерами в бар или просто к кому-то из друзей. Она выключала свет в квартире и садилась за работу. Тишина и темнота давали ей покой и умиротворение, а также возможность расслабиться. Она не позволяла мыслям о прошлом возвращаться, блокировала их всеми возможными способами. Бежала от них, пряталась, старалась скрыться, хотя всегда знала, что уничтожить прошлое просто так невозможно. Оно рано или поздно настигнет, схватит своими мерзкими костистыми лапами, и схватив уже никогда не отпустит. Но сейчас она была в безопасности. Антон был рядом. Кира снова прикрыла глаза, захлопнув крышку ноутбука.

У молодого человека не ладилось с работой. Он искал, по крайней мере, говорил, что ищет. Но едва ли на неделю задерживался на новом месте. Рекорд составлял полтора месяца. Ответы были стандартны: там одни идиоты, много требуют, мало платят, они не дают мне работать, пожирают живьём. Кира не осуждала. Кира не спорила. Кира только кивала. Кира понимала. Кире было комфортно, когда он был рядом. Кира боялась. Антона просто устраивало. Он любил играть в компьютерные игры и проводить время с друзьями. Они могли покурить травку, выпить – им было необходимо расслабиться. Он быстро усвоил простое правило: отдохнул – не приходи. И он не приходил, оставаясь у друзей. Их жизнь складывалась так. Устраивало обоих. Она молчала практически всегда. Ему не нужно было больше. Он не требовал домашней еды и чистоты, она ни на чём не настаивала и не контролировала. Он привык, что она полуночник, и не включал без лишней надобности свет. Она привыкла к его прикосновениям, теперь уже больше не вздрагивала. Для соседей и его друзей они были идеальной парой: тихой, скромной, почти незаметной.

Всё изменится в одну секунду.

2

– Останови машину! – скомандовал мужчина, обращаясь к водителю, который реагировал молниеносно и уже аккуратно парковался на обочине, не задавая никаких вопросов.

Мужчина внимательно смотрел сквозь тонированное стекло. Его пульс участился, достигая критических показателей. Моментально бросило в жар. Ослабил воротник рубашки, который превратился в удавку. Ему хотелось вдохнуть свежего воздуха, но открыть окно, казалось, будет самой провальной ошибкой. В голове друг за другом проносились лихорадочные мысли: «Это не может быть она! Не она! Не может быть! Этого не может быть!». Он боялся упустить этот образ, прильнув к окну автомобиля. Водитель внимательно посмотрел на него, после чего перевёл любопытный взгляд на предмет наблюдения. Он по-прежнему не задавал никаких вопросов.

Кира спустилась с высокого крыльца сетевого супермаркета, держа в руке небольшой пакет с продуктами, поправляя лямку сумки, которая всё время сползала с плеча. Могла ли она что-то подозревать? На секунду остановилась, оглядываясь по сторонам. Для мужчины, наблюдавшего за ней, все её движения замедлялись, словно при покадровой съёмке. Ему хотелось, чтобы время остановилось. Девушка медленно пошла вперёд по тротуару. Навстречу ей пробежали двое мальчишек, смешно бранясь и в шутку толкая друг друга. Она посмотрела им вслед, улыбаясь. Сердце мужчины в машине громко ухнуло и провалилось куда-то вниз, на доли секунды перестав биться. К горлу подступила удушливая волна, голова закружилась, вокруг поплыл неплотный туман. Мысли теперь скакали словно маленькие кролики. Он открыл дверцу и практически вывалился на тротуар, не выпуская девушку из виду. Кира уже переходила дорогу, теряясь в толпе прохожих, спешивших по своим домам после тяжёлого трудового дня. Мужчине так отчаянно захотелось прокричать её имя, но приступ дурноты не дал ему произнести ни звука, и более того, он совершенно точно знал, что это не Она. Не та, которую он видит ночами, о которой он мечтает всю свою жизнь и никогда не сможет забыть.

Водитель помог ему сесть на заднее сиденье, закрыв за ним дверцу. Мужчина был подавлен. Расстегнул все верхние пуговицы рубашки и, открыв бутылку воды, жадно отпил несколько глотков.

– Едем? – уточнил водитель.

– Едем, – хрипло ответил он.

Неуверенными шагами переступил порог своего дома. Поднимался в кабинет. Лихорадочно, дрожащими руками что-то искал в шкафу, выбрасывая книги, ещё какие-то мелочи прямо на пол. Небольшая потрёпанная шкатулка. Он коснулся её кончиками пальцев, по руке словно скользнул электрический разряд. Машинально отдёрнул руку. После чего медленно достал вещицу, покрутив её в руках. Постарался припомнить, как давно он её не касался. По телу скользнули мурашки, а в горле застыли непрошенные слёзы, такие неуместные. Открыл шкатулку. В ней лежал небольшой локон волос, перевязанный тоненькой алой лентой, которая выцвела от времени, как и сами волосы. Мужчина бережно скользнул по ним пальцем, после чего аккуратно подцепил золотую цепочку. Теперь она лежала в его ладони, такая холодная, он невольно передёрнулся, так и не поняв: от холода или от нахлынувших воспоминаний. На ней был кулон Богородицы и два кольца. Одно сейчас казалось совсем крошечным, а второе заметно больше – его кольцо.

Сердце мужчины так болезненно сжалось, стало трудно дышать. Закрыл глаза, сжимая в руке цепочку. А перед глазами всё в той же замедленной съёмке он видел её (Киру) там, на улице, так близко, что при желании мог бы коснуться её и обнять, обнять так крепко, чтобы никогда больше не отпустить. Эти картинки плавно перемешивались с блёклыми кадрами далёкого прошлого. Он осел на пол, отпуская шкатулку из рук. На дне её покоился маленький оборванный и очень потрёпанный снимок девушки, который никто сейчас не смог бы разглядеть.

Кира не могла даже помыслить, что отныне её судьба уже была предрешена. И счёт пошёл на дни.

Если бы нам представилась возможность посмотреть на свою жизнь со стороны, так, словно кто-то снял о нас фильм с нами же в главной роли, мы очень удивились бы, осознав, сколько деталей упускаем, сконцентрировавшись на чём-то столь жалко-мелочном…

3

Водитель помог обмякшему мужчине подняться, усадив в удобное кресло. Налил в бокал добрую порцию янтарной жидкости и наблюдал, как тот нехотя пригубил.

– Как? – спросил водитель, спрашивая о состоянии.