Меня не было не больше четверти часа, а пространство у костра полностью преобразилось. Во-первых, появился диван, обитый цветастым шелком, во-вторых, ковер, кофейный столик и… картина некоего бородатого дворянина в полный рост. Все это располагалось хаотично, а портрет и вовсе лежал на земле. И посреди всего этого великолепия с несчастным видом стоял Пен, крутя в руках штору в тон дивана.

– Проходимцы эти криальцы! Обещали, что шарики будут с самым необходимым, а тут что? Какая-то мебель для гостиной! – сетовал он, обращаясь к господину. – Зачем нам это все в лесу?

Теперь все понятно. Криальские шарики – забавные магические штучки. Каждый из них – один какой-то заколдованный предмет. Это может быть посуда, садовый инвентарь или, как у Пена, мебель. Еще бывают шарики-продукты и шарики-напитки. Одежда тоже бывает. Незаменимая вещь в той же дальней поездке или путешествии, хотя и очень дорогая (и, увы, не по моему карману). Но у них есть одна особенность: срок их существования двенадцать часов. После этого предмет попросту исчезает.

– Может, все же среди оставшихся трех затесалась подушка, а еще лучше кровать? – с тоской уточнил господин.

Пен бросил очередной шарик на землю, тот подпрыгнул и обернулся горшком с цветами.

– И я ведь брал самые дорогие! Где палатка? Где постель? – простонал он.

– Вот потому что брали самые дорогие, такое и получили, – сказала я, подходя ближе. – И по цвету шарики тоже отличаются. Если они красных или розовых оттенков и к тому же есть золотые вкрапления, то точно будет что-то элитное, высшего класса. Более практичные вещи содержат шарики зеленого и коричневого оттенка. Желтого – еда, синего – напитки.

– Я же хотел как лучше, – вздохнул Пен, глядя на два последних красных шарика. Бросил еще один – выпал бронзовый подсвечник.

– Да чтоб его… – господин покачал головой.

– Засада, – произнес третий голос, и я поняла, что вернулся Шульт. Он замер в тени, чуть ссутулившись и вытянув руки по швам. Выражение его лица было все такое же угрюмое.

Я же заметила, что рана на плече у нашего больного так и не перевязана.

– Пейте, – велела я ему, вначале отдавая свой лечебный напиток. – К утру будете как новенький, только в сон скоро начнет клонить, и спать будете крепко – ничто не разбудит. А я пока вас перевяжу. Дайте-ка мне эту штору, – попросила я у Пена.

Тот протянул мне штору и подбросил последний шарик.

– Подушка, господин! – радостно воскликнул он, поднимая с земли маленькую декоративную подушечку с бахромой.

– Это мне на одно ухо, – проворчал господин. – Но хоть что-то…

Я тем временем легко разорвала неугодную штору на несколько полосок, нанесла на раны господина дополнительно заживляющую мазь и наконец прикрыла их повязками через всю грудь. Мне казалось, что, пока я это делала, он боялся вздохнуть. И только когда я отошла от него, услышала протяжный выдох.

Странный какой-то.

С другой партией шариков (желтых) Пену повезло больше: ему удалось накрыть для нас небольшой ужин. Господин поел мало и ожидаемо быстро стал клевать носом.

– Давайте спать, – предложил он. – Целительница, можете переночевать в карете, а мы уж тут, под открытым небом… Пен, забирай себе диван, я все равно на нем не помещусь… Я на ковре, он вроде мягкий.

Господин тут же растянулся на ковре. Пен с Шультом стали прибирать остатки еды. Ну а я решила воспользоваться предложением и отправилась в карету.

– Целительница, – окликнул меня вдруг больной господин.

Я обернулась.

– Держите еще и подушку. – И он бросил ее мне.

– Спасибо, – отозвалась я, ловя ее.

Я вновь собралась отойти, как господин опять окликнул меня:

– Целительница.

Его голос был уже сонным.

– Что? – Я вынуждена была остановиться.

– Как хоть вас зовут?

Я немного помедлила, прежде чем ответить:

– Иветта.

– Иветта… – протянул он, зевая. – А я Вельтимор. Но можете звать меня Вельтом.

Дальше раздалось его тихое сопение, и я наконец смогла тоже отправиться спать.

Мой сон всегда чуток, и в этот раз я проснулась от чьего-то тяжелого дыхания прямо у моего лица. Открыла глаза и взвизгнула: надо мной склонился незнакомый мужик бандитского вида, со шрамом на пол-лица.

– Тише, – шикнул он и заткнул мне рот рукой. В нос ударил сладковатый запах, от которого перед глазами все закружилось.

«Крольчатка дикая, обладает снотворным эффектом», – успела подумать я, прежде чем провалиться в глубокий сон.

И вот насколько невезучей нужно быть, чтобы тебя похитили дважды за день?

Глава 3

Голова просто раскалывалась, как то бывает при передозировке снотворными эфирами. За те секунды, что я приходила в себя, мне вспомнились все события прошедшего дня и ночи. Впрочем, который сейчас час, мне пока было не ясно, разве что рассеянное дневное освещение давало понять, что ночь точно миновала.

С трудом и не до конца разлепив глаза, я попыталась оглядеться. Сквозь мутную пелену проступали очертания дощатого потолка и стен. Я лежала на боку на чем-то твердом – похоже, просто на полу. Мебели вокруг не наблюдалось, зато в углу сгрудились большие бочки. Пахло здесь тоже откровенно плохо: кислым забродившим вином и мышами. Именно «ароматы» привели меня в сознание окончательно. Даже к зрению вернулась четкость. Я попробовала пошевелиться и подняться, но сделала еще одно неприятное открытие: мои руки были связаны за спиной.

Вот же демоны треклятые!

Я начала раскачиваться на месте, чтобы найти положение, с которого удобнее было бы хотя бы сесть. Наконец мне удалось перекатиться с одного бока на другой, и я тут же наткнулась на еще одно тело. Тело знакомо застонало. Зеленое платье, золотистые спутанные волосы до плеч, широкая спина, на которой часть крючков-застежек не сошлись, повязка из цветастых штор… Хм.

– Господин? – позвала я. – Вельтимор! – Ноль ответа. – Вельт! – гаркнула почти ему на ухо.

И тогда он вздрогнул и зашевелился. Все же живой! Тут Вельтимор резко перевернулся, и мы чуть не ударились носами. Наши лица теперь были напротив друг друга.

– Целительница? – пробормотал Вельтимор хрипло. – Иветта? – Его взгляд стал проясняться.

– Доброе утро, господин, – хмуро приветствовала его я.

– Ты уверена, что сейчас утро? – Его глаза скосились в одну, потом в другую сторону. – И что вообще, хвостатые демоны, происходит?

– Не уверена до конца, но все же кое-что позволяет сделать выводы касаемо времени суток. Например, солнечный свет. – Я все же нашла взглядом узкое окошко почти под самым потолком. – Второе: повязка из криальской шторы все еще не исчезла, значит, с момента, как ее надели на вас, прошло меньше двенадцати часов. И третье: действие дикой крольчатки, с помощью которой нас усыпили, длится обычно часов пять-шесть. А исходя из того, что нас похищали еще затемно, сейчас не позднее десяти утра.

Брови Вельтимора сошлись на переносице.

– Ты меня пугаешь своим умом. Девушки, которые дружат с логикой, – опасные.

– Это все, что сейчас вас пугает? По-моему, намного опаснее те, кто нас похитил, не находите?

– Нахожу. Еще как нахожу, – вздохнул Вельт. – И кто же нас похитил? И главное, зачем?

– Давайте думать, – предложила я. – Вы помните что-то из прошедшей ночи?

– Нет, я заснул как убитый после твоего лекарства. Кстати, благодарю, я все еще живой, и у меня больше ничего не болит. – Он широко улыбнулся, демонстрируя идеальные зубы. – Словно заново родился. Правда, голова чуть гудит, будто после пьянки.

– Это от снотворного, скоро перестанет, – пообещала я, тоже на это надеясь. – Но давайте продолжим. Итак, вы ничего не помните. Я же помню момент похищения и лицо похитителя.

– И какой он? Только не говори, что молодой и симпатичный. Не терплю конкуренции, – хмыкнул Вельтимор.

– Он старый и страшный, – отрезала я раздраженно. – Со шрамом на все лицо.

– То есть даже шрам его не украсил?

– Не понимаю, что за ерничество? – вспылила я. – Нас похитили какие-то бандиты, а вы веселитесь!

– Может, это у меня такой способ справиться со стрессом? – тут же посерьезнел Вельтимор. – Ладно, постараюсь держать себя в руках.

– Уж постарайтесь, – отозвалась я.

– Значит, нас похитители, – подытожил уже очевидное мой соратник по несчастью. – Зачем? И где Пен с Шультом?

Тут мы обменялись тревожными взглядами, подумав об одном и том же.

– Вы считаете, что их могли… – начала я и запнулась, не в силах продолжить.

– Это будет весьма прискорбно, – мрачно ответил Вельтимор. – Но пока я не буду в это верить. Надеюсь на лучшее.

– У вас были с собой какие-то драгоценности, золото, деньги? – стала рассуждать я дальше. – Что-то ценное?

– Я вас умоляю, – Вельтимор закатил глаза. – Я бежал из Драгиля почти голышом. У Пена, может, и были с собой какие-то деньжата, но не настолько много, чтобы обогатиться. Только на дорогу. Увы, все самое ценное осталось в отеле Драгиля. Придется потом посылать туда Пена, забрать все. Если, конечно, выберемся из этой передряги.

– Может, вы сами очень важная особа? – сделала я очередное предположение. – Возможно, вас похитили с целью выкупа.

– То есть себя как главную причину вы не рассматриваете? – прищурился Вельтимор. – Может, это за вас хотят выкуп?

– Сомневаюсь, что моя семья способна будет выкупить меня, – отозвалась я, немного покривив душой.

Семья моя хоть и разорена сейчас, но сделает все, чтобы меня спасти. Тем не менее я не сомневалась, что дело не во мне. А вот господин Вельтимор, кажется, ушел от ответа. Но я не успела задать ему следующий вопрос: за дверью раздались шаги, мужские голоса, а после – скрежет прокручиваемого в замке ключа.

Мы с Вельтимором переглянулись и замерли в ожидании.

И вот дверь распахнулась. В нее ввалились пятеро – все мужчины, далекие от интеллигенции и аристократии. Не самого опрятного вида, с разной степенью увечий и полным отсутствием доброжелательности на лице. Одним словом – разбойники. Узнала я среди них и того, кто меня выкрал из кареты. Чтоб его…

– Вот, Рыжий Глаз, и они, красотки, – объявил один из этой компании, ухмыляясь.

Рыжий Глаз, к которому он обращался, оказался самым неказистым на вид: невысокого росточка, плюгавенький, с огненной шевелюрой, торчащей в разные стороны, даже шрамы на лице мелкие, больше похожие на оспинки. Зато в ухе сверкала большая золотая серьга с рубином по центру. У остальных такой роскоши было не видать, значит, этот у них за главного.

– Госпожа и ее служанка, похоже, – продолжал рапортовать первый. – Представляешь, они с собой возят дорогущий диван и ковер? Хохма такая, обдристаться можно.

– Где диван и ковер? – голос у Рыжего Глаза оказался неожиданно басистым.

– Все это уже в твоей комнате, Глаз, – ответил тот. – А карета и лошади за домом.

– Деньги? Золото?

– Увы, немного. Перерыли все сумки, но улов так себе. Зато диван дорогой!

Я нервно сглотнула: знали бы, что скоро этот диван превратится в ничто.

– Карета и лошади тоже неплохи, можно будет хорошо за них выручить, обещаю, Глаз! – попытался заверить главного разбойник.

Рыжий Глаз пошевелил коротенькими усиками.

– Поднимите их, – велел он, кивая в нашу сторону.

К нам тотчас подбежали двое. Один схватил меня, второй – Вельтимора.

– Поосторожнее, господа, – процедил тот недовольно.

Наконец мы оба стояли на ногах, поддерживаемые двумя бандитами.

Рыжий Глаз приблизился, бросил беглый взгляд на меня, а вот на Вельтиморе задержал. В глазах вспыхнул интерес, усы снова ожили. Я заметила, что повязка из шторы сбилась на груди Вельтимора, образуя под платьем две округлые выпуклости. И они как раз оказались на уровне глаз рыжего главаря.

– Пусть обе сегодня со мной пообедают, – сказал вдруг он.

– Вообще-то… – начал было Вельтимор, но я незаметно пихнула его плечом: мол, молчите.

– И развяжите их, – приказал Рыжий Глаз. – Мы же не изверги какие-то, правда, ребята? – И ухмыльнулся щербатым ртом.

– А можно нам еще водички принести? – осмелела попросить я. – В смысле, моей госпоже… Она очень пить хочет.