Лука Даль Монте: Жиль Вильнёв. Человек. Гонщик. Легенда

Перевод оригинального издания

Luca Dal Monte, Umberto Zapelloni

Gilles Villeneuve. L’uomo, il pilota e la sua leggenda

Издание печатается по соглашению с ELKOST International Literary Agency, Barcelona.

Первое издание: Baldini&Castoldi – La nave di Teseo ottobre 2021

Все права защищены.

Любое использование материалов данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается

Фотоматериалы предоставлены фотоагентствами EAST NEWS Russia, Legion Mediа, Getty Images

© Baldini&Castoldi s.r.l. – Milano, 2021

© Сычева В. С., перевод на русский язык, 2025

© Оформление. ООО «Издательство АСТ», 2025

⁂

Моему дяде Марко.

Лука Даль Монте

Моей жене Кристине.

Умберто Запеллони

Я любил его.

Энцо Феррари, из книги «Что за народ эти гонщики»

Удачное совпадение

Когда раздается телефонный звонок из Маранелло, Жиль поначалу думает, что это шутка.

Трубку ему передает жена Джоан: «Звонок от кого-то из-за океана». Этот кто-то говорит по-английски с иностранным акцентом. Он представляется Эннио Мортарой, заявляет, что звонит от имени Энцо Феррари и ищет некоего Жиля Вильнёва. Никто в Маранелло, кроме Феррари и Мауро Форгьери, никогда не слышал и не произносил этого имени.

«Уже нашли», – отвечает Жиль. Жиль Вильнёв – это он. Тогда Мортара без лишних разговоров спрашивает, не хочет ли он выступать за Ferrari. Человек на другом конце провода звучит по-деловому, но Жиль думает, что это шутка. Сомнение в реальности происходящего не покидает его, но спустя несколько дней Мортара перезванивает и подтверждает авиарейс.

На выходе из зоны прилета аэропорта Мальпенса Жиля ожидает менеджер Ferrari. Они садятся в белый служебный Fiat 131, который при необходимости используют сотрудники Ferrari, и направляются по автомагистрали в сторону Модены. Жиль всю ночь провел в самолете и теперь устраивается на заднем сиденье, чтобы наверстать упущенный сон. На нем спортивная рубашка и джинсы, с собой – только сумка. Мортара поражен, что неизвестный гонщик в преддверии встречи с живой легендой – самим Энцо Феррари, который одним решением способен перевернуть его жизнь, – может преспокойно спать. Даже несмотря на разницу в часовых поясах.

Последний понедельник августа 1977 года.

Утром Энцо Феррари встретился с Ники Лаудой. Днем ранее австрийский гонщик выиграл Гран-при Нидерландов. Это третий успех в сезоне – серьезная заявка на второй титул чемпиона мира в составе Ferrari. Математически он еще не гарантирован, но дело за малым.

Великий Старик автоспорта знал, что встреча предстоит сложная: контракт с Ники истекал. Сотрудничество в этом сезоне было напряженным. Авария на «Нюрбургринге» в августе прошлого года и отказ продолжать гонку из-за ливня два с половиной месяца спустя в Фудзи в корне изменили ситуацию. Между Феррари и его гонщиком повеяло холодом. Феррари хотел оставить обиды в прошлом, но Ники выбрал другой путь. Несколько месяцев австриец казался инородным телом в сердце «Скудерии» из Маранелло. Лишенный поддержки команды, он шаг за шагом шел к своему второму титулу чемпиона мира.

Встреча состоялась в старой штаб-квартире Scuderia Ferrari на Виале Тренто – Триест в центре Модены. Возможно, Феррари предвидел, что разговор обещает быть напряженным, и решил держаться подальше от любопытных глаз. Ворота фабрики в Маранелло постоянно караулят журналисты, но за историческим штабом в Модене следят не так пристально – из уважения к Феррари, который живет тут же за углом. Феррари прибыл в сопровождении сына Пьеро и вице-президента Эрманно Делла Казы. Ники попросил приехать своего друга Луку Кордеро ди Монтедземоло. В течение двух лет Монтедземоло был спортивным директором Ferrari. Под его руководством Ники выиграл свой первый чемпионат мира. Потом молодого менеджера перевели в Турин, и все изменилось – еще до аварии на «Нюрбургринге» и до отказа продолжать гонку под проливным дождем в Японии.

Лауда прибыл вовремя и предпочел не ждать попавшего в пробку Монтедземоло. То, что он собирался сказать Великому Старику, не терпело отлагательств. Феррари был уверен, что гонщик, у которого за спиной теперь два титула чемпиона мира, захочет существенного повышения зарплаты. Феррари не особо любил уступать в денежных вопросах, но понимал, что после выигранного чемпионата Лауде отказывать нельзя. Поэтому он, хотя и планировал торговаться до последней лиры, был готов пойти ему навстречу.

Такое миролюбивое расположение духа заставило Феррари еще сильнее удивиться словам Ники. Ники пришел не за деньгами. Он пришел попрощаться. Он вновь стал чемпионом мира и больше слышать о Ferrari не хотел.

Сначала Феррари решил, что Лауда блефует. Если бы речь шла о деньгах, он бы уступил. Но Ники не пытался выбить более выгодный контракт. Он пришел подтвердить то, о чем Дрейк прочитал в газетах на прошлой неделе. Сотрудничеством с^[1] Ferrari Лауда был сыт по горло. У него не было больше причин оставаться в команде из Маранелло. Он устал от гнетущей атмосферы и хотел поскорее уйти. Феррари было нечего добавить. Когда спустя 10 минут приехал Монтедземоло, все было кончено. Развод состоялся.

По одному из тех судьбоносных совпадений, на семь часов того же вечера у Феррари назначена встреча с малоизвестным канадским гонщиком по имени Жиль Вильнёв. Он родом из франкоговорящей части Канады – страны, еще не подарившей «Формуле–1» гонщика, ради которого стоило бы покупать билет на автодром.

Вильнёву 25 лет, и за свою карьеру он участвовал лишь в одном Гран-при – летом на «Сильверстоуне», на старушке McLaren M23. Но он сумел показать себя, несмотря на то что был дебютантом. В среду он доминировал в предквалификации, а в квалификации (на машине, за руль которой сел лишь пару дней назад) расположился на пятой строчке, уступив всего 0,43 секунды Джеймсу Ханту, завоевавшему поул. В гонке он держался в группе лидеров до тех пор, пока на его^[2] McLaren не загорелся индикатор уровня жидкости. Жиль вернулся в боксы, механики обнаружили, что индикатор… вышел из строя, и канадец, буксуя колесами, рванул на трассу, где продолжил сражаться с более авторитетными гонщиками, пилотировал крайне корректно (что нехарактерно для дебютанта) и в итоге занял 11-е место. Без этого бесполезного пит-стопа результат наверняка был бы лучше.

Вот и все, что знал Феррари о Вильнёве, когда решил назначить ему встречу. Правда, о нем положительно отзывался технический директор Ferrari Мауро Форгьери, недавно вернувшийся из командировки в Англию. Кроме того, Феррари, как обычно, навел справки о канадском гонщике через свои многочисленные знакомства, которыми обзаводился в течение всей жизни. Благодаря им он мог оставаться в курсе дел, не выезжая за пределы своих владений – 18 километров пригорода между Моденой и Маранелло.

На самом деле имя Жиля было ему знакомо. Когда-то Феррари написал книгу об автомобильных журналистах под названием «Флобер»^[3] – в честь ружья, с которым он в детстве охотился на мышей в оврагах на окраине Модены. Прошлой осенью^[4] Gazzetta dello Sport разыскала и опубликовала, ссылаясь на книгу, статью Энцо 1914 года. Тогда будущий Дрейк еще только делал первые шаги в журналистике, а спустя много лет признавался, что это занятие ему даже нравилось. Так вот, в тот день осенью 1976 года рядом со старой статьей Феррари была опубликована небольшая заметка о канадском гонщике по имени Жиль Вильнёв. Gazzetta dello Sport утверждала, что в грядущем сезоне Вильнёв станет в McLaren напарником не кого-нибудь, а нового чемпиона мира Джеймса Ханта. По целому ряду причин Феррари не мог не прочесть эту новость и не припрятать ее в одном из чертогов своей великолепной памяти.

Одна из его причуд – находить молодых гонщиков, которые в будущем могут оказаться полезными. Феррари прекрасно знает, что любой подающий надежды малый бросится к нему по первому звонку. Частенько он проверяет их на прочность. Клея Регаццони в канун Рождества вызвали на совершенно бестолковый разговор, по окончании которого Феррари не сделал ни малейшего намека то, что швейцарец сможет когда-нибудь стать частью команды. В этом весь Феррари. Как говорится, хозяин – барин. Он отбирает подходящих гонщиков и сам диктует правила игры – от немыслимых дат до намеренно расплывчатых формулировок. Это еще один способ проверить собеседника: чаще всего гонщики приезжают на встречу с надеждой, что их жизнь кардинально изменится, и оказываются сбитыми с толку. Тогда-то Феррари и наблюдает за ними, анализирует и оценивает их реакцию. По меркам Феррари, встреча с Вильнёвом в целом комфортна для канадского гонщика, даже если Жилю придется лететь через всю Атлантику.

Разговор между Энцо Феррари и Жилем Вильнёвом продолжается час.

Феррари присматривается к молодому канадцу. Кажется, тот не слишком робеет в обществе самого Дрейка. Вспоминая эту встречу много лет спустя, Жиль скажет, что в тот день он будто предстал перед папой римским. Они общаются на французском – языке, которым Феррари владеет в совершенстве. Обсуждать контракт не планируется, поэтому можно обойтись и без переводчика. Встреча задумывалась как обычное знакомство с гонщиком, чью кандидатуру можно взять на заметку. Однако в свете того, что произошло с Лаудой этим утром, о чем остальной мир, включая Вильнёва, пока не знает, то, что должно было быть не более, чем знакомством с гонщиком, превращается в полноценное собеседование. Хотя Феррари ни разу не приглашал в команду гонщика всего с одним Гран-при в активе, он не отвергает идею самостоятельно взрастить чемпиона. Точно так же, как это было с Лаудой четырьмя годами ранее. Хотя, по сравнению с Вильнёвом, Лауда летом 1973-го выглядел ветераном «Формулы–1».^[5]

Единственная серьезная загвоздка, которая обнаруживается во время собеседования, – контракт Вильнёва с McLaren. Он действует до конца сезона с опционом на следующий. Когда Жиль узнает об уходе Лауды, то будет проклинать это обязательство и подумает, что если бы не был связан контрактом с McLaren, то мог бы выйти из кабинета пилотом «Скудерии» в следующем сезоне.

Жиль ошибается. Тем же вечером Феррари рассматривает другие варианты, намного менее рискованные. Но нельзя упускать один факт: встреча с Вильнёвом проходит иначе, чем Феррари мог помыслить в то утро, когда после парикмахерской вошел в помещение старой «конюшни» Ferrari для встречи с Лаудой.

Требуется гонщик

«Интересно, почему в Ferrari подумали именно обо мне? Я же канадец, а вокруг столько авторитетных итальянских гонщиков…» – задается вопросом Жиль Вильнёв. Еще до начала авантюры в Ferrari он проявляет себя как человек умный, честный и простодушный, которого можно прочесть как открытую книгу. Люди быстро начнут узнавать его, и в скором времени он очарует всех. Таков уж Жиль. В Италии о нем пока не слышали, поэтому никто и не предполагает, что в его карьере наступил поворотный момент. И тем не менее ему удается смотреть на вещи с завидной беспристрастностью.

Почему Феррари не думает об итальянцах, легко объяснить.