Завещание свергнутой королевы (страница 4)
Варваре стало неприятно. А хоть бы и Фатима, что это меняет? Хуже человеком она не становится. Она уже хотела отказаться от идеального варианта, но вспомнила хостел, общую комнату для мужчин и женщин (она дешевле), вечно занятую душевую, тесный туалет, в который нужно бежать через длинный коридор, и протянула Софье Петровне свой паспорт:
– Я Варвара Кузина, прописана во Владимирской области, проверяйте.
– Брата как зовут?
– Антоном.
– Вы точно не любовники, а брат с сестрой?
– Да. Поэтому нам нужны две кровати.
– Диван из соседней комнаты принесете, на нем и сидеть, и лежать удобно. – И уже мягче: – Ты, деточка, не сердись на меня, доживешь до моих лет, тоже перестраховываться будешь.
– У нее дочка, поздняя, желанная, с гастарбайтером уехала на его родину, мать бросила, – пояснила Варе Арина, когда они зашли в ее квартиру. – А вообще Софья Петровна женщина хорошая. И лезть к вам не будет. Она активная, часто гуляет, на мероприятия ходит. Дома же канал «Культура» смотрит да пластинки слушает.
– Нужно Тоше позвонить, обрадовать. Мы давно мечтали о комнате, но те, что могли себе позволить, оказывались клоповниками. Спасибо, что помогла.
– В расчете, – подмигнула ей Ари.
* * *
Комната им сначала не понравилась. Тоша, переступив ее порог, недовольно покосился на Варвару.
«Куда ты меня притащила? – говорили его глаза. – Тесно, мрачно, пыльно».
– Тут грязновато, но я предупреждала, – сказала Софья Петровна, заметив недовольство потенциальных жильцов. – Зато посмотрите, какой вид!
Для того, чтобы его показать, она пересекла комнату и раздвинула темно-бордовые портьеры из плюша.
За ними оказалось огромное арочное окно, из которого был виден зеленый сквер, но главное, широченный подоконник. На нем не только усесться вдвоем можно, но и улечься, если ноги не вытягивать, а закидывать.
– Можно сменить шторы? – спросил Тоша.
– Если хотите. Я даже дам вам их, у меня много разных скопилось, но как вы их повесите, если потолки три двадцать, а стремянки у меня нет?
– Разберемся.
Они обустроились быстро, за два дня. С хозяйкой поладили, с соседями познакомились. Мать Ари оказалась именно такой, какой ее описывала дочь: красивой, но вечно недовольной. То ли сектанты, то ли нудисты Варе же понравились. Всегда приветливые, веселые, похожие друг на друга: как родители, так и дети, в итоге получалось, что все четверо на одно лицо. С последней же соседкой-затворницей, Беллой Григорьевной, две недели увидеться не могли. Хотя стучали в дверь, да она не открывала.
– Королева Белла только почтальона с пенсией да мою маман к себе пускает, – объясняла Варе Арина. Она жила все это время в квартире уехавшей на юга тетки, но наведывалась в гости к новой подруге, при этом не навещая родительницу.
– Чем твоя маман ей так угодила? И почему ты старушку королевой называешь?
– Это не я, а журналисты. Белла в прошлом знаменитая шахматистка, международный гроссмейстер. Она в чемпионате мира участие принимала, но вроде не выиграла его. Я помню, как маленькой захаживала вместе с отцом к ней (тогда Белла принимала гостей) и видела на стенах фотографии и вырезки из газет, в том числе иностранных. На полках стеллажа призы, сувениры в виде шахматных фигур. Особенно мне запомнилась белая королева из слоновой кости…
– Белла одинока?
– Да. Поэтому моя маман о ней заботится. Доглядывает, как сама говорит. Уже два года как. За заботу о Белле она получит квартиру – та сделала ее своей наследницей. – Варя присвистнула. В этом доме квадратный метр жилья стоил чуть ли не как студия в ее родном городке. – Да, плата за труд королевская. Но Белла – старуха крепкая. Ей хорошо за восемьдесят, а умирать она не собирается. Ходит без клюшки, на сердце не жалуется, давлением не страдает. Ослепла только, но и то по своему желанию.
– Это как?
– Могла бы прооперировать свою катаракту, да не захотела.
После этого разговора Варя еще больше захотела познакомиться с затворницей, и только благодаря другу она это сделала.
Тоша как-то сидел на подоконнике с компьютером, рассылая резюме, и тут увидел, как распахнулись створки соседнего окна. Высунувшись из своего, он стал наблюдать за женщиной, проживавшей в смежной квартире. Королевой Беллой!
То была очень худая и пожилая дама с седым пучком на макушке. Горбоносая, с массивным подбородком, она и в молодости, скорее всего, не была красавицей. Но до чего хороши были ее руки! Морщинистые, покрытые пигментными пятнами, они сохранили изящество. Безупречность кистей подчеркивали серебряные перстни. Их было несколько, и все отличались оригинальностью дизайна. Тоше понравился самый крупный, с малахитом. Он венчал безымянный палец правой руки.
– Кто на меня таращится? – услышал он скрипучий голос женщины. – Ты что ли, Софка?
– Нет, ее квартирант. Меня Антоном зовут. Здравствуйте.
– Приятный у тебя голос.
– Я и сам ничего, – хохотнул тот. Тоша каким-то чудом умудрялся ляпать именно те глупости, которые умиляли пожилых дам. Все бабушки его обожали. – Говорят, на шахматного гения Бобби Фишера похож. Вы его знали?
– Я – да. А ты откуда, милый мальчик? – Она достала мешочек и стала высыпать из него семечки на подоконник. – Софке не говори, что видел, ей не нравится, что я птиц подкармливаю.
– Не скажу. – Тоша еще больше высунулся из окна, чтобы лучше рассмотреть Беллу. В анфас ее лицо оказалось еще более неправильным: слишком узкое, вытянутое, но с низким лбом. – А вы лично Бобби Фишера знали?
– Видела один раз в Будапеште, и мне он не понравился. Так что надеюсь, ты на него не похож.
Она вознамерилась закрыть створки окна, но Тоше так хотелось подольше с Беллой пообщаться, что он выкрикнул:
– Я умею чинить сантехнику!
– Молодец, – похвалила его Белла Григорьевна. – Я слышала, нынешняя молодежь ничего руками делать не умеет…
– Вам не нужно кран отремонтировать? Или бачок? – Он слышал, как мать Ари уговаривала свою подопечную разрешить ей вызвать на дом сантехника из ЖЭКа.
– А инструмент у тебя есть?
– Найдем. – Он видел в кладовке хозяйки разводной ключ и плоскогубцы.
– Тогда я пошла ставить чайник. За услугу буду тебя угощать серебряным сиккимом.
Что это разновидность черного чая, выращенного в Индии, Тоша узнал позже, когда наслаждался напитком. Но перед этим он отремонтировал смеситель, прибил покосившуюся полку, подкрутил все ручки и убрал в кладовку тяжеленные коробки.
– Что в них? Кирпичи? – кряхтел Артем, едва отрывая каждую от пола.
– Мое прошлое, – туманно ответила Белла.
За чаем женщина почти не говорила. Задала несколько вопросов парню, удовлетворилась короткими ответами и погрузилась в молчание.
– Я вам не мешаю? – на всякий случай спросил Тоша.
– Нет. Пей, не торопись. Серебряным сиккимом нужно наслаждаться.
Через десять минут, когда вторая чашка опустела, Антон поблагодарил хозяйку квартиры и встал из-за стола.
– Ты что-то спросить хочешь? – догадалась Белла.
– Чем вы весь день занимаетесь? Телевизор не смотрите, не читаете, это понятно, вы не видите… Но у вас ни приемника, ни магнитофона. Могли бы радиоспектакли слушать, музыку, аудиокниги.
– У меня есть и приемник, и магнитофон. В кладовке. Но я слушаю тишину, милый мальчик, в ней столько разных звуков. А еще играю в шахматы.
Он осмотрелся, но не увидел доски. Белла, будто прочитав его мысли, добавила:
– Мысленно.
И, держась за стенку, проследовала к окну, за которым голуби клевали рассыпанные ею семечки.