Парень танцевал со страстью и лёгкостью. Его накаченное тело лоснилось. Феофан не просто танцевал стриптиз, он гипнотизировал, притягивал взгляды и завлекал девушек, делая их частью этого танца. Фока водила руками по его крепкой груди. Дважды удержала себя от того, чтобы не стукнуть кулаком под дых. Щупала мягкие и круглые ягодички.

– Да ты прекрасен! – крикнула Хельга. – Продолжай, пингвинчик!

Кира тоже пустилась в пляс. Более сексуальной пары не найти во всём мире! Феофан пристроился к ней сзади, крутил бёдрами. А Кира обвила его шею руками, откинула назад голову так, что волосы рассыпались у него на груди, и извивалась как гибкая змея.

Девчонки свистели и пищали от восторга.

– Ты точно ей шампанское дала? – осведомилась Юория, обращаясь к Мирате.

– Если она сама себе ничего не подмешала запретного, то я здесь абсолютно ни при чём.

Подошла Фока.

– Юория, держи шарф. Пора бы начать, а то Кира сейчас его изнасилует. А это противоречит сценарию.

Выход Юории был горячим. Она грациозно скользнула к жертве, отодвинула возмущенную Киру, которую тут же потянула к себе Хельга, чтобы напомнить, для чего они здесь собрались. Юория, плавно двигаясь, приблизилась к парню, накинула на его шею шёлковый шарфик, немного поиграла, а затем завязала Феофану глаза.

– Это противоречит правилам, – запротестовал он.

– А мы любим нарушать правила, – томно произнесла Юория и толкнула Феофана. Тот качнулся и упал мягким местом на подставленное Фокой кресло. Музыка стихла.

– Что происходит? – разволновался Феофан, пытаясь встать, но Юория не позволила. Она уселась на него сверху.

– Сидеть.

– Съешь мандаринку, – Кира принялась кормить парня сочными дольками. Цитрусовый аромат смешался с запахом хвои и разнообразными духами. Даже если Феофан хотел что-то сказать, он не мог, потому что приходилось жевать мандарины. Юория связала ему запястья веревкой и слезла.

Хельга привязала каждую ногу к ножкам кресла, а Фока привязала его тело к спинке. Повязку сняли с его глаз.

– А штаны как снимать будем? – нахмурилась Кира, обратив на себя все внимание. Зелёные глаза Феофана покосились на нее. Она быстро сунула ему дольку мандарина и сказала: – Неужели резать такие красивые штаны придётся?

– Какая ты нетерпеливая! – Фока поглядела на свою работу. – Сначала мы с ним поговорим и кое о чем напомним. А потом посмотрим, что делать: штаны снимать или бровки выщипывать.

Хельга фыркнула.

– В чём проблема? Можно сделать всё одновременно. Одна спускает с него штаны, другая – выщипывает бровки. Делов-то!

– Но ведь он связан, – напомнила Мирата.

– Да! Я связан. Вы меня… – Феофан не договорил, поскольку Кира засунула ему в рот очередную дольку мандарина. Он поерзал, попытался высвободить руки, но веревка крепко впилась ему в кожу. Зелье Мираты начинало действовать, и ему казалось, что по всему телу разливается слабость. Он был не в состоянии даже руки поднять.

– Схема такая: мы спускаем ему штаны до лодыжек, и проделываем супер депиляцию и… ну, в приспущенных штанах он далеко не убежит.

– А давайте развяжем ему ноги, снимем штаны и дело с концом, – предложила Юория.

– А если лягнёт?

– Он не конь, Мирата, он не лягнёт.

– Что вы от меня хотите? – крикнул Феофан, выплюнув очередную дольку. – Меня скоро стошнит от ваших мандаринов!

Девушки стояли с каменными лицами. Фока сложила руки на груди.

– И… и не вздумайте щипать мне брови! – быстро сказал он.

– А как бы ты поступил с обманщиком и шарлатаном?

– Что? Да я никого в жизни не обманул.

Фока нервно вздохнула и протянула руку.

– Юория, дай плеть. Он меня бесит. – Подруга вложила в ее руки плеть. Фока замахнулась и с силой ударила его по обнаженной груди. – За каждый неправильный ответ, горячее наказание.

– Вы садистки?

– Мы хотим справедливости, – нежно произнесла Кира и улыбнулась ему. – Ты нарушил своё обещание, обманул нас. Мы обманули тебя.

– Я ничего вам не сделал.

Послышался яростный удар плети.

– Неправильный ответ!

– Представь, что ты пришел исповедаться. Мы тебя выслушаем. Вспомни, какие грехи ты совершил в конце прошлого года, – говорила Юория, раскладывая на столе всякие интересные предметы. – Если покаешься, мы будем к тебе менее жестоки.

Феофан задумался. Что он мог совершить плохого в конце прошлого года? Чем не угодил молодым красавицам? Но в голову ничего не приходило.

– Дайте подсказку.

– О-о-о! – Кира похлопала в ладоши. – Из церкви в студию на шоу «Кто хочет стать миллионером?». Феофану нужна подсказка.

– Хорошо. – Фока убрала плеть. – В прошлом году ты ворвался на корпоратив в костюме Деда Мороза, начал вытворять всякие фокусы, похожие на волшебство. Заставил поверить в магию. В общем, обвёл всех вокруг пальца. Ну? Ты припоминаешь?

Феофан долго смотрел на девушек. Он пытался вспомнить хотя бы одну из них, но это оказалось непростой задачей. За многие годы работы стриптизером, Феофан привык не вглядываться в лица. Он покорно выполнял свои обязанности, брал деньги и уходил. Что произошло в прошлом году, парень смутно помнил. Или намеренно не хотел вспоминать.

– Я бывал на многих корпоративах и, черт, я постоянно вытворяю фокусы, похожие на волшебство.

– Ты имеешь в виду волшебную палочку, которая у тебя в штанах? Юория, верни плеть. – Она ударила его. Феофан ойкнул. Она треснула ещё раз. Он закричал. – Неправильный ответ.

Феофан всерьёз впал в отчаяние. Он утёр слёзы с лица связанными руками, всхлипнул.

– За что вы со мной так?

Сердечко Мираты не выдержало.

– Ты использовал настоящее волшебство, – выкрикнула она. – Потом пообещал исполнить в течение года заветные желания. Но никто ничего не получил. Где мой конь?!

Фока подошла к столу, выбрала анальную пробку с чёрным хвостом жеребца.

– Могу исполнить твоё желание, Мирата.

– Что?! Вы издеваетесь? – заскулил Феофан.

– Но вот чтобы сделать для меня обещанного грифона, понадобится больше инвентаря. Крылья, клюв и львиный хвост. А ведь мне надо, чтобы он был пушистым. А этот совсем не пушистый, – деловито сказала Хельга.

– Зато он тёплый, – заметила Кира. – А если поделить его на части и разбросать по комнатам, то и мне будет гарем.

Промолчала только Юория. Она уже и так представила картину: Феофан с кошачьими ушками и хвостом пьёт молоко и много болтает.

– Давайте кончать с ним, – твёрдо сказала она, проверяя лезвие ножа. – Всё равно толку никакого.

– Нет! Вы меня убьёте! Да за что? – заверещал пленник. По вискам побежали капельки пота, да и на глазах влага появилась. С виду сильный и смелый, а на деле трус. Девушки мысленно задавались вопросом, сухие ли у него штанишки?

– Если бы ты всё вспомнил, мы бы просто поговорили.

– Ладно-ладно. Я вспомнил! В прошлом году я действительно вломился на корпоратив моей бывшей девушки. И я действительно был наделён магическими силами. Но это ведь простая забава, ради смеха… Я не думал, что меня запомнят.

– Тебя мы не запомнили, зато свои собственные желания мы хорошо запомнили, – сказала Хельга и подула на свои чёрные ногти. – Нельзя разочаровывать людей.

– А особенно женщин, – кивнула Кира.

– Хорошо. Допустим, я осознал свою ошибку, но желания я не могу исполнить, потому что у меня больше нет той силы. Мне подарили ее на сутки. Вы всё равно собираетесь делать… – Он покосился на стол с инвентарем и нож в руках Юории. – То, что собираетесь?

– Есть альтернатива.

У Феофана загорелись глаза. Фока с кривой ухмылкой начала водить плетью по его телу, прикованному к спинке кресла. Она обошла его и нагнулась к уху. Феофан уже было решил, что она откусит мочку, но вместо этого услышал глухой шёпот:

– Расскажи, где взял силы.

ГЛАВА 4

– Держи его! Нужен кляп!

Мирата носилась по дому в поисках подходящего кляпа. Хельга держала пинцет для выщипывания бровей, Кира пыталась держать голову парня. Юория красила его ногти на руках и ногах красным лаком. А Фока сидела на диване и думала, каким ещё образом вытащить из него информацию.

Феофан был согласен на любые пытки, лишь бы не говорить о том странном новогоднем вечере. Он кричал до одурения и мотал головой из стороны в сторону.

– Вы не лишите меня бровей!

– Мирата, черт! – кричала, почти рычала Хельга. – Где кляп? Если он не заткнется, я не смогу сосредоточиться на работе.

Кира шлепнула Феофана по щеке.

– У меня уже руки болят.

Подошла Фока, чтобы сменить ее. Куда-то надавила, и голова Феофана перестала метаться. Но вот кричать он продолжал. Особенно в те моменты, когда лишался волосок за волоском.

– Сейчас охрипнет и совсем ничего не скажет, – буркнула Юория, пытаясь поймать очередной палец.

Мирата тем временем оббежала весь дом, но так и не придумала, что использовать. Всё, что она приносила раньше, не подходило.

– Я не знаю, что ещё можно засунуть ему в рот.

– Можно взять носки, сделать из них клубочек и засунуть в рот, – предложила Юория.

– О! Он же в носках пришёл, – вспомнила Кира. – Можно запихать их.

– Нет, ну это уже слишком, – Хельга нежно погладила Феофана по лицу. – Мы, конечно, за унижение, но грязные носки… это как-то чересчур. Должны же мы проявить хоть какое-то уважение к человеку. Мы его по-другому унизим.

– Кира, у тебя в доме есть чистые носки? – спросила Мирата, которая была солидарна с Хельгой.

– Если только дядины, – вздохнула она.

Они с Миратой отправились на поиски носков. Вернулись через минуту. Носки были белые и пахли порошком. Фока, запихивая их Феофану в рот, сказала, что если вдруг он передумает, то должен хрюкнуть. Феофан не отреагировал, и Хельга продолжила выщипывать брови. Следом пошли восковые полоски на руки и лицо. Теперь он не кричал, а скулил. Слёзы катились из глаз. Хрюкать отказывался. Тогда Фока предложила пиллинг на участках проэпилированной кожи, с кислотами. Мирата специально для этих целей нарезала красивые кружочки ананаса. Кира не удержалась и несколько раз сбрызнула его мандариновым соком.

– В салонах красоты так никто не сделает, – усмехнулась Юория. – Ну что, перекрасим волосы в розовый цвет?

– Розовый – скучно, – сказала Фока. – Надо поэкспериментировать.

– Например, – начала излагать Кира, – в розовую бахнуть зелёную, каштановую с красноватым отливом, кофе мокко или кислотно-желтую.

– Чур, в магазин за краской едешь ты! По заснеженным дорогам, в морозную ночь к черту на кулички, – сказала Юория, напоминая, что у них выбор не велик. Что они находятся в лесистых дебрях. – Есть розовая и синяя краска. Но для мужчины унизительнее розовая.

У Феофана глаза стали шире, в них читался испуг и отрицание.

Пробила полночь, но никто никого не поздравлял, шампанское не разливал. Они думали, как ещё заставить парня хрюкнуть. Устроили «перекур». Фока поливала грудь Феофана горячим воском из свечи, а потом кайфовала, отдирая все это с его кожи. Кресло они придвинули ближе к камину, жар оттуда шёл просто адский. Но Феофан упрямо держался.

Идеи кончались. Юория покосилась на лошадиный хвост, думая о том, что это уже неизбежно, когда в комнату вошли Хельга с Кирой. Очередная забава состояла в том, что Хельга будет стрелять из лука, принадлежавшего дяде Киры. Много лет оружие бесхозно пылилось на стене. Хельга умела стрелять, но Феофан этого не знал.

Кира поставила первый мандарин ему на голову, предварительно сняв шапку.

Хельга натянула тетиву.

– Дёрнешься, и я попаду тебе в глаз, – сказала она и выпустила стрелу. Та пробила цитрус и воткнулась в кирпичную стену. Девчонки заликовали. Феофан возмущённо выл.

– Что? Девочки, он хрюкнул? – спросила Мирата.

– Ты хрюкал? – спросила у него Кира. Он не отреагировал. – Не хрюкал.

Хельга взяла вторую стрелу.