– Нечего забивать ей башку всякой дурью, – усмехается он, – там ее и так полно.

Я беру колоду, начинаю перемешивать. От злости сердце колотится чуть ли не в самые ребра, но я держусь: движения плавные, лицо спокойное.

– Вы не хотите расклад, я правильно поняла?

– Что ты ей наболтала?

Он вошел в шатер и теперь нависает над столом, сверля меня злобным взглядом. Я откидываюсь на спинку стула и, прекратив тасовать карты, поднимаю голову. Теперь мы смотрим друг другу в глаза.

– Ту же чушь, что и всем, кто приходит погадать, – вру я. – «Следуйте за своей мечтой, доверяйте зову сердца, в будущем вас ждут приятные события».

– А вот тут ты права. – Паскудно ухмыляясь, он хватает со стола двадцатку и нарочито медленно складывает прямо перед моим носом. – Меня они точно ждут.

Едва заметно кивнув, он прячет купюру в карман и выходит наружу. Идет к ближайшему ларьку с напитками, где уже тусуется один из его приятелей, такой же мерзкий. Я сверлю взглядом его спину, потом закрываю глаза, пытаясь выкинуть из головы. Снова мешаю карты, стараясь перенаправить энергию. Достаю кристалл селенита, чтобы очистить колоду, разорвать возникшую связь. Но мысли все равно возвращаются к Люси. Как бы я ни сопротивлялась, в памяти всплывает ее глаз в лиловом ореоле синяка. Потухший, затравленный взгляд не дает мне покоя. Сколько раз я видела такие глаза… У женщин, что приходят и вытаскивают Туза Кубков. У собственной матери. И в зеркале.

Глубокий вдох. Мысленно задаю вопрос и беру первую карту.

Люси не просила помощи, но нуждается в ней. Что мне делать?

Переворачиваю. Открываю глаза.

Башня. Потрясения. Внезапные резкие перемены.

Склонив голову набок, беру следующую.

Двойка Посохов. Впереди много возможностей, надо только шагнуть за стены своей крепости. Да, внизу могут быть острые камни – но там кипит жизнь. Рискни. Попробуй что-то новое. Возможность выбора наполняет жизнь смыслом.

– Хм. Понимаю, к чему ты клонишь, но я хотела узнать не о том.

Рыцарь Кубков. Романтика и любовь.

– Хватит. Я спрашиваю, не проломить ли башку этому козлу. Не надо мне белиберды про любовь, отвечай по делу.

Снова тасую колоду. Мысленно повторяю вопрос, опять беру первую карту.

Башня.

– Бабуль, ну сколько можно-то? Прекрати уже.

Глубоко-глубоко вздохнув, тереблю краешек карты, поглядывая в проем шатра, туда, где раскинулась ярмарка. Уже давно пора на выход, а эту встречу надо просто забыть, выкинуть из головы. И нужно переодеться, скоро мне выходить на арену и мчаться на мотоцикле в «Шаре смерти» вместе с двумя партнерами по шоу. Там не будет права на ошибку, не будет места лишним мыслям.

Но муж Люси так и стоит у ларька. А мимо идет Базили. Будем считать это знаком свыше.

– Баз! – кричу я, и парнишка замирает. Нескладный и загорелый, он весь перемазан машинным маслом. – Поди сюда!

Глаза у него сверкают, по физиономии расползается щербатая ухмылка.

– А че мне за это будет?

– Я еще не сказала, чего от тебя хочу.

– Все равно с тебя причитается.

Я только вздыхаю. Баз, хихикнув, вразвалочку заходит в шатер, самоуверенный, как любой пятнадцатилетка.

– Видишь хмыря в клетчатой рубашке вон там, у палатки? – киваю на откинутый полог.

Пацан поворачивает голову, смотрит.

– С лысым черепом?

– Ага. Мне нужны его данные. Водительских прав будет достаточно. Да, и еще двадцать баксов, если у него в кошельке есть наличка.

Баз косится на колоду, куда я неторопливо вмешиваю Башню.

– Я же не вор. Я волшебник, – заявляет он. Одно движение, и на замызганной ладони появляется цветок. – Единственное, что я краду, – это сердца.

Снова тяжко вздыхаю, и Баз, широко ухмыляясь, протягивает мне цветок.

– Конечно, ты не вор. В отличие от этого типа. Он спер у меня двадцатку, и я хочу, чтоб ты вернул деньги его жене. Вон той блондинке в голубой майке, – кивком показываю я на Люси. Та в одиночестве бредет к ларькам с едой. – Она придет на шоу в главный шатер с тремя детьми. Деньги сунешь ей, права принесешь мне.

Баз, прищурившись, глядит на меня.

– Я могу и с остальным… помочь, что бы ты ни задумала.

– Вот и поможешь. Если добудешь его права.

– Даже за так принесу, если разрешишь еще что-нибудь сделать.

– Не, дружок, даже не думай. Иначе твоя мамаша повесит меня на трапеции. Просто свистни у него права, а с меня комикс про Венома.

Баз передергивает плечами, ковыряет мыском истоптанную траву, старательно отводя взгляд.

– У меня почти все есть.

– А из «Темных начал»? – уточняю я. Парнишка резко поднимает голову, смотрит мне в лицо. Я прячу улыбку, видя, как алчно блеснули у него глаза. – Не хватает последних двух. Как видишь, я в курсе. Вот их и получишь.

– Окей. А еще возьму погонять твой надувной бассейн.

– Ну… ладно уж, так и быть, – нехотя киваю я.

– Еще мне нужны бананы.

– Договорились.

– И ананас. И эти, как их… Коктейльные шпажки.

Нет, на стоянках артисты и персонал, конечно, часто посылают меня в город купить что-нибудь нужное или вкусненькое. Я одна из немногих, у кого есть второй транспорт и кому не надо гонять автодом ради того, чтобы пройтись по магазинам. И поэтому мне вечно приходится покупать уйму всякой фигни. Очень часто просят презервативы и тесты на беременность. Если сезон, все хотят овощей. А еще свежих круассанов из местной пекарни. Кто-то просит книги, кто-то – виски. Но чтобы…

– Ананас? На кой?

– Мама обещает купить мне PlayStation, когда поедет на курорт. Фиг она куда поедет, вот я и решил устроить ей курорт прямо тут.

Парнишка воинственно выпячивает грудь, складывает на ней руки.

– Не хочешь – дело твое.

На сердце слегка теплеет, я протягиваю ладонь.

– Договорились. Только будь осторожнее, с этим лысым шутки плохи.

Кивнув, Баз хлопает меня по ладони и мчится выполнять задание. Я наблюдаю, как он лавирует в людском потоке. Обгоняет детей с кульками попкорна, сладкой ватой и мягкими игрушками. Подростков, спорящих, какой аттракцион круче. Парочки, выходящие из комнаты ужаса, – эти смущенно смеются над тем, какого страху на них нагнали наши артисты. Вот за это я больше всего и люблю цирк «Сильверия», ставший мне домом. За крошечные, но яркие моменты волшебства.

Правда, сейчас мне нужна толика совсем другой магии, недоброй и опасной.

Я внимательно смотрю, как Баз подбирается к двум приятелям. Сердце гулко стучит: вот он заходит за спину мужу Люси и, пока тот ржет, аккуратно вынимает у него из заднего кармана бумажник. Зажав в руке, поворачивается на пятках, одновременно дергает из бокового отделения права. Потом двадцатку, которая исчезает в кармане еще прежде, чем Баз успевает полностью развернуться. Несколько мгновений – и все, бумажник на месте.

Я забираю со стола колоду и кристалл, выхожу из шатра, переворачиваю табличку у входа: теперь она гласит «ЗАКРЫТО». Подходит еще одна женщина с мятой купюрой в кулаке. Что ж, парой раскладов меньше – ну и ладно. Вижу, как лицо у нее разочарованно вытягивается, при этом не забываю следить за Базом. А он – за мной. Иду к своему фургону, Баз шагает мне навстречу. Мы поравнялись, и вот оно: легчайшее, еле заметное прикосновение к бедру. Если б не ждала – и не почувствовала бы.

Захожу внутрь, вынимаю права из кармана. Мэтью Крэнвелл. Открываю в телефоне карту Небраски, ищу адрес. Двадцать миль отсюда, рядом с соседним городком, Элмсдейлом. Там, кстати, хороший супермаркет, больше, чем в Хартфорде. Может, и приличный ананас найдется. Провожу большим пальцем по блеклому фото Мэтта Крэнвелла. Улыбнувшись, переодеваюсь в кожаные штаны и майку на тонких лямках. Права убираю во внутренний карман кожаной мотоциклетной куртки.

Сегодня мы первый раз выступаем здесь, в Хартфорде. Главный шатер битком набит зрителями: съехались из всех городков в округе. И цирк «Сильверия» по праву гордится великолепной шоу-программой. Сидя за кулисами, я гляжу, как Хосе Сильверия представляет выходящих на арену артистов. Клоунов, что катаются на крошечных машинках, жонглируют, разыгрывают буффонаду. Сантьяго-Чародея – он околдовывает публику фокусами, которые держит в строжайшей тайне. Баз, его прилежный ученик, всегда помогает наставнику готовиться к выступлениям, и Сантьяго доверяет свои секреты только ему. Выходят акробаты, что работают на трапеции и воздушных полотнах. Их группой руководит Зофия, мать База. Выходит Шерил с дрессированными пуделями, единственными животными в нашей труппе. Дети от них всегда в восторге, особенно когда Шерил приглашает добровольцев из зала. И самыми последними, как обычно, выходим мы. Я и два брата, Эдриан и Элин. И снова «Шар смерти», запах железа и выхлопных газов, всплеск адреналина. Рев мотоциклов: мы мчимся внутри клетки, которая каким-то чудом вмещает нас троих. Восторженные крики зрителей. Как же я люблю эту скорость, это чувство опасности! Может быть, даже слишком люблю: порой кажется, что мне всегда мало.

Закончив, мы выезжаем из клетки, и я останавливаюсь в центре, между Эдрианом и Элином. Мы радостно машем публике. Водительские права Мэтта Крэнвелла каленым железом жгут мне кожу сквозь карман куртки.

При первой возможности я ускользаю из шатра.

Меняю кроссовый байк на свой «триумф». Снимаю сценический шлем и надеваю родной «айкон» с аэрографией, кладу в карман набор мини-инструментов. И гоню в Элмсдейл. Лучи заходящего солнца тянутся за мной по пустой ровной трассе. Я вихрем проношусь по супермаркету, кидаю в тележку бананы, одинокий чахлый ананас и вообще все плюс-минус тропическое. Туда же отправляются коктейльные шпажки в хлипкой пластиковой баночке. Расплатившись, запихиваю все это в потрепанный рюкзак. Нет, в следующем городе точно надо купить новый.

На ходу достаю телефон, снова сверяюсь с адресом Мэтта Крэнвелла в правах, вбиваю в навигатор. Он четко прокладывает маршрут по сетке улиц маленького городка. А дальше ехать всего-то минут десять. Погода отличная, солнце еще довольно высоко, так что если быстренько сгоняю на разведку, то успею вернуться на стоянку дотемна.

Перед глазами маячит Башня, полупрозрачной картинкой наложившись на карту города. В носу свербит. Дойдя до мотоцикла, я ставлю телефон в держатель на руле.

Безумная, наверное, затея. Обычно я действую не так. Но в последнее время ужасно хочется что-то изменить. Мне это необходимо, я знаю. Причем знаю давно. Если хочу и дальше помогать женщинам вроде Люси вырваться на волю, то уже мало просто предлагать им средство. Если решила действовать, то надо действовать. Надо! Ударить по газам, разогнаться до максимума. Или, если без мотоциклетных аналогий, хватит сидеть сложа руки. Да, порой я помогаю восстановить справедливость, но так толком и не сделала ничего сама.

Взгляд падает на запястье. Там татуировка, крохотная гвоздичка. А рядом инициалы: В. Р. Я легонько касаюсь их. То, что случилось в прошлом году, не должно повториться. Никогда.

Перекладывать ответственность за лишение жизни на тех, кто к этому не готов, неправильно. И немного скучно. Нет, типов вроде Мэтта Крэнвелла надо уничтожать самостоятельно, своими руками.

Мне так кажется.

Нет. Не кажется, а точно. Так будет… правильно, что ли. Прямо подмывает это сделать. И возможно, насытить засевшую где-то глубоко в сознании тварь, что жаждет еще.

И, кстати, вовсе не обязательно прямо сейчас. Надо просто заехать посмотреть. Оценить обстановку. Впереди еще несколько дней, я успею сделать ход – а потом мы уедем, и будет другой город. Другое шоу. И непременно другая женщина, живущая в постоянном страхе. Женщина, которая неосознанно попросит помощи – затравленным взглядом, шифром характерных фраз. И будет другой мужчина, от которого нужно избавиться.