По пути в универ обдумываю сказанное мне Верой. Она молодец. Я ей горжусь. Но, если быть честным, никак не могу привыкнуть к тому, что она уже не маленькая девочка. К тому, что она уже не всегда ко мне прислушивается. К тому, что ей уже может кто-то нравиться из мальчиков. Что для кого-то из них она каждое утро стала прихорашиваться: то юбку наденет покороче, то губы накрасит поярче. Украдкой от Милены, конечно.

А я вообще пока не представляю какого-то парня рядом с сестрой. Все они ушлепки, недостойные рядом с ней проходить и даже дышать. Недостойные пользоваться ее наивностью, скромностью и добротой. Не только к людям, но и к животным. Причем о том, что Вера – волонтер Фонда помощи бездомным животным, она не кричит на каждом углу. В ее классе об этом знает только самая близкая подруга. Сестра даже меня подсадила на благотворительность. Куда, думаете, идут деньги, задоначенные с наших пранков? Не нам в карман, а на корм и лечение бездомных песиков и кошечек.

Вон одну кошку вылечили и пристроили. Сестра недавно принесла ее в наш дом и слезно умоляла оставить ее у нас. А я, отец и Милена не смогли отказать Вере в ее благородных порывах не бросать на произвол судьбы милое беременное создание. В итоге кошка, которую мы назвали Сосиской, признала хозяина почему-то именно во мне. Не отходит от меня ни на шаг, когда я дома.

«Вот за что ты меня любишь, животное? – часто спрашиваю у нее, почесывая пушистый подбородок. – Это Вера спасла тебя от возможности оказаться на улице. Не я. Я вообще ничего для тебя не делаю, разве что кормлю иногда. И делю с тобой постель. Но ты меня и не спрашиваешь, просто приходишь и ложишься у меня в ногах».

Вот за это я Сосиску и уважаю. Ведет себя как настоящая женщина. Так с нами, парнями, и надо поступать. Не надо спрашивать у нас разрешения. Пришла, легла рядом, обняла и давай усыплять вибрациями шепота. Чтоб отключились мозги и включилось кое-что другое.

На дисплее телефона высвечивается сообщение от Эдика. Читаю, спустив очки на нос:

Эдик

Отгадай, кого занесло в наш корпус? Саму Арину Цейц. Вот составил ей компанию в столовой, угостил кофе с пироженкой. А то у нее еще две пары. Да и грустная какая-то сидит. Даже не отвечает на мои подколы.

Строчу ему в ответ:

Вадим

Узнай между делом, какие у нее пары и в какой аудитории.

Эдик

Принято-понято.

Да что ж за день такой сегодня. Одна новость лучше другой.

Раздавая звук в колонки, встроенные в дверцы и в переднюю панель машины, включаю с телефона ту саму песню, которая поставлена у меня на рингтон. И, улыбаясь слепящему солнцу, предвкушаю неожиданную встречу.

Глава 6. Приглашение

Арина

Перед парами, пытаясь окончательно проснуться, сонно плетусь по высохшим тропинкам парка за выгуливающим меня Байком. Байк – мой пес. И по утрам именно он меня выгуливает, а не я его.

Если вы в ранние часы увидите бодро вышагивающую, несмотря на возраст, рыжую дворнягу среднего размера, виляющую хвостом, и нечто, отдаленно напоминающее девушку, на ходу клюющую носом, то это, скорее всего, Байк и я.

Сейчас надо погулять с ним подольше, так как из универа вернусь только во второй половине дня. Еще и переться в самый дальний корпус в городе. Пары у нас там проходят редко, и вот сегодня тот самый случай.

Провожая взглядом пробегающих мимо бодреньких бегунов, в очередной раз прихожу к мысли: если бег – не совсем мое средство поутру поднять зад с кровати, то выгул собаки – верный способ. Так как для себя ты найдешь десяток отмазок: не та погода, не тот день недели, ретроградный Меркурий, банальная лень. А вот пританцовывающий от нужды домашний питомец, бегающий с высунутым языком из твоей спальни в прихожую и обратно, не даст тебе расслабиться.

Я люблю Байка. Он борец с моим плохим настроением и депрессивными мыслями. После того как я рассталась с Ковердяевым, мне было невыносимо тоскливо возвращаться в пустую квартиру, подаренную нам моим отцом. Было дико засыпать и просыпаться в одиночестве, на кухне варить кофе только на одну кружку. Не видеть в ванной на полочке второй зубной щетки, а в шкафчике – лосьона после бритья. Я так обожала его запах. В прихожей не наблюдать мужской обуви, а на вешалке – мужской одежды.

Сложно привыкать к новым условиям жизни, когда порушены твои привычные.

Но выбора у меня не было, приходилось подстраиваться. Как-то мне попалась в соцсети группа Фонда помощи бездомным животным. Была бы моя воля, я бы всех кошечек и собачек забрала к себе. Несмотря на сложную судьбу каждого питомца, в их глазах, обращенных к нам, всегда столько тепла и надежды. А ведь именно мы их до таких ситуаций и доводим. Но животные – не игрушки, которые можно сдать, продать, подарить, когда наигрался. Выкинуть, когда в них больше нет нужды. Мы в ответе за тех, кого приручили.

Сначала я помогала фонду материально. А потом увидела его. Рыжее чудовище с самой очаровательной улыбкой на свете. У пса заканчивалась передержка, и его нужно было срочно куда-то пристроить. Так у меня появился Байк. Мы постепенно возвращали друг друга к жизни. Внутренне. Внешне мы тоже изменились. Байк заметно прибавил в весе, улучшилось состояние его шерсти. А я сменила прическу и цвет волос. Давно хотела синий. Но Ковердяев не воспринимал с энтузиазмом мое стремление быть ярче, в этом плане он был консерватором. Зачем что-то менять, когда его во мне и так все устраивало?

Да. Так устраивало, что иногда приходилось менять меня на разных девушек с совершенно разной внешностью.

Вот зачем я про него вспомнила? Сонное состояние как рукой сняло.

Байк останавливается около упавшего дерева по своим собачьим делам, а я достаю телефон из поясной сумки, чтобы посмотреть время.

Ковердяев

Привет. Как ты?

В моих глазах начинает троиться от неожиданности входящего сообщения. А если быть точнее, от абонента, приславшего его. Моргаю, надеясь, что показалось. Нет, все на месте. Смахиваю сообщение, не прочитав.

В голове пролетает злобная мысль: «Что ему от меня надо?»

Не видно, не слышно было полгода. А тут… Я, конечно, сама молодец. Надо было его давно удалить из друзей или кинуть в черный список, чтоб не мелькал в ленте. Но и он по отношению ко мне таких шагов не предпринимал почему-то. Видимо, чтобы была возможность поступить так, как сейчас. Но вот вопрос: «Зачем ему это? Чтобы что?»

Байк дергает меня за поводок, возобновляя движение, а у меня телефон, сжатый в руке, жжет пальцы.

Ну вот за что он так со мной? Потоптался уже на моих чувствах, на моих воспоминаниях, на ложном ощущении, что я – его единственная. Я верила ему. Но доверие склеить так сложно… И вот сейчас своим «как ты?» посыпает солью рану, которая только-только стала заживать.

Байк, словно чувствуя наполняющую меня растерянность, начинает тереться лохматым боком о мою ногу, размахивая хвостом, будто пропеллером.

– Байк, – чешу его за ухом, – остановись, ты сейчас взлетишь. А я не хочу, чтобы ты улетал. Я без твоей поддержки не справлюсь.

Пишут тут всякие.

У меня даже слов нет, как описать эту ситуацию. Нет вариантов, как поступить. Оставить без ответа? А не будет ли это признанием, что мне еще больно, еще цепляет?

Жанна то ли в шутку, то ли всерьез неоднократно советовала на кого-нибудь переключиться. Так новые эмоции, неважно какими они будут, перекроют старые негативные.

Легко сказать: «Переключиться». На кого? Можно подумать, нормальный парень сам со мной столкнется лоб в лоб.

* * *

После первых пар на большой перемене в университетской столовой ко мне неожиданно подсаживается оператор «с кривыми руками» – Эдик. Молча, но не без подозрения реагирую на его появление. Обвожу глазами пространство в поисках очередной подставы. Его партнера по хахашенькам – Чебурашкина – не наблюдаю. Нигде не мельтешит яркое синее пятно его торчащих волос. Может, спрятался где-то в засаде.

Хотя у меня сейчас такое днищенское настроение, что пусть хоть полнометражный фильм снимают с моим участием… Мне все равно.

Эдик, кажется, начинает со мной заигрывать. Разводит на вялый разговор. Даже угощает кофе с пирожным. Удостоверившись, что в бодрящем ароматном напитке ничего подозрительного не плавает, а кусок медовика имеет вполне себе стандартную форму, напоминающую треугольник, а не какой-нибудь человеческий орган, не без удовольствия приступаю к приему пищи. Одновременно с этим приходится делать вид, что с интересом слушаю болтовню Эдика. А сама в голове гоняю мысли: «Ответить на сообщение Ковердяева? А что? Все, что я о нем думаю? Так я о нем старалась не думать и не вспоминать…»

После лекций по социологии выхожу из аудитории. Пропуская вперед одногруппников, топчусь на месте. Роюсь в рюкзаке в поисках бальзама для губ. Как только пропажа находится, не поднимая головы, застегиваю рюкзак и делаю шаг вперед, внезапно врезаясь в кого-то в кипенно-белых кроссовках.

– Господи! – вылетает машинально.

Бальзам для губ выпадает из рук, укатываясь в сторону.

– Нет, это всего лишь я, – обладатель кроссовок отзывается с усмешкой.

Пронзив хитрецой голубых глаз, наклоняется за «беглецом». А мне открывается обзор на чрезвычайно привлекательную, облаченную в черную джинсу мужскую gluteus maximus, что в переводе с латинского означает: «большая ягодичная мышца».

– Держи, – выпрямляется.

– Тебя без «сибирской тайги», – выхватывая бальзам из его пальцев, кручу им над своей головой, – и не узнать.

– Помнится, кто-то очень старался меня от нее избавить.

Рассматриваю Чехомова. На этот раз его прическу: открытый лоб, коротко стриженные виски, едва заметную небрежность темных волос. Весь такой примодненный, куда деваться.

– Чтобы у тебя так стояло, ты каким-то средством пользуешься?

Он прекрасно понимает, что я имею в виду его прическу, а точнее, приподнятую от корней и зачесанную назад челку. Но появляющаяся на его губах надменная улыбка предвещает ответ с оттенком пошлости:

– Чтобы у меня стояло, я никаким средством не пользуюсь.

Закатываю глаза и обхожу Чебурашкина сбоку, забрасывая лямку рюкзака себе на плечо.

– А-ри-на, – неожиданно по слогам звучит мое имя за спиной, – Цейц, – и моя фамилия с раздражающим растягиванием звука «ц» на конце. – Что вы забыли в нашем храме кафедры «Экономики автомобильного транспорта»? Насколько я осведомлен, у вас немного другая специальность.

– А вы приложили усилия, чтобы осведомиться? – Мне даже оборачиваться не надо, так как кое-кто равняется со мной, благоухая ароматом парфюма по правую руку от меня. – Похвально.

– Узнать твою специальность было не так-то сложно, – разворачиваясь спиной, шагает задом наперед, – все-таки с Жанной учишься в одной группе.

– А мою фамилию?

– Как-никак ты у Жанны в друзьях. Правда, пришлось гадать между трех Арин. Не думал, что это имя так распространено. Но все-таки я остановил выбор на той, чья фамилия Цейц. Кстати, у тебя там старая аватарка? Цвет волос другой. Ты, оказывается, брюнетка.

– Ты, оказывается, тоже… брюнет. И вообще, зачем ты проводил такой тщательный анализ моей личной странички? Нечем было больше заняться?

– А может, я хотел устроить на твой аккаунт массовую атаку?

– Каким образом?

Тормозим около окна, из которого солнечные лучи, как прожектора, направляют на нас теплый свет. Из-за этого в глазах Чехомова появляется еще больше искорок.

– Под тем видео, где ты занимаешься вандализмом моих дредов, в комментариях было очень много вопросов про тебя. «Кто такая?», «Как зовут?» Честно, еле сдержал себя, чтобы не слить твои данные всем на обозрение.

– Ждешь от меня благодарности за твою сдержанность?

Многозначительно молчит, но его эмоции говорят сами за себя.

– Не дождешься, – снова обхожу его сбоку, надеясь, что он за мной не последует.

– Я с тобой еще не закончил. – А кое-кто не сдается.