Лилия Горская: Осколок звезды

Художественное оформление MORO.san

© Горская Л.О., текст, 2025

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

* * *

Судьбе верна и ей же всячески противясь,

Найдешь в цветочном море смерть,

И сгинешь, миру подарив

Последний шанс.

Глава 1
Веснушки

Шесть лет назад

Арочное окно, застывшее в тысяче метров над лесистыми склонами, было распахнуто настежь. В небе висели тяжелые тучи.

Стоя на каменном подоконнике, девочка вскинула напряженные руки к тучам и громоподобно, как умел наставник, воскликнула:

– Небо, покорись!

Ничего не произошло, даже ветерок не задул. Горло давно саднило, но упрямство было сильнее. Вспотевшая и злая, она со скулящей обреченностью ударила себя в грудь:

– Просыпайся, ну просыпайся…

Ткнула в тучи снова:

– Дождь, пойди! Повелеваю тебе идти!

Но у туч были другие планы, поэтому хриплые приказы растворились воздухе неуслышанными. Опять.

Когда девочка была готова применить парочку греющих душу словечек, которые как-то услышала от брата, вылетающего из седла, сзади скрипнула дверь.

– Что происходит? – спросил женский голос.

Девочка соскочила на пол, спешно складывая руки на животе в смиренном жесте.

В покои вошла королева. Она с подозрением оглядела зачарованный потолок, показывающий звездное небо, на медвежью шкуру на полу, под чьим отогнутым краем кто-то чертил руны, на распахнутые фолианты, с которых руны списывали, и какие-то чаши, в которых лежали пучки подожженной травы.

Девочка с растрепанными рыжими волосами до пола усиленно делала вид, что интересуется пауком на стене. Ее лицо было намазано густым слоем белого крема, а платье испачкано следами сожженой золы.

– Звезда милосердная! – всплеснула руками королева. – Не знала, что у нас новая придворная чародейка. Приятно познакомиться. А дочь моя Айраэль где?

Королева подошла и пальцем стерла с щеки девочки крем, под которым обнажились плотные созвездия веснушек.

– О, вот же она.

– Мама, не трогайте, – простонала принцесса. – Я только веснушки спрятала.

– И совершенно напрасно, прекрасные у тебя веснушки, все папины.

– Мне уже двенадцать, и я должна выглядеть как леди!

Протесты проигнорировались. Крем был решительно стерт, и теперь на королеву снизу вверх глядело надувшее щеки розовое лицо.

– Что ты творила? – вздохнула королева. – Платье теперь только выбросить.

– Пробуждала духовное ядро, – буркнула Айраэль.

– Надеюсь, не вставала на подоконник?

Выражение лица Айраэль немедленно преобразилось, и она притворно ужаснулась:

– Зачем? Это ведь опасно.

Королева вздохнула: такая невинная интонация у Айраэль появлялась лишь в том случае, если ей нужно было отвести подозрения.

– И косы, конечно, ты тоже не расплетала. Садись, солнце.

Королева расчесывала кудри, превращая их в пух, и с силой, доступной только материнским рукам, связывала волосы в жгуты, а жгуты – в две косы, изрядно вытягивающих лоб. Принцесса стискивала зубы, но терпела.

– Так что же раздраконило придворную колдунью?

– Дождь… не подчинился, – принцесса даже сморщиться не могла – натяжение волос вышло слишком сильным. – Я перепробовала все стихии. Ни одна меня не слушается. Я просто хочу быть магичкой. Красивой магичкой, как вы.

– Ты и так красивая, милая.

– Вы же не внушаете мне это сейчас? – с сомнением спросила принцесса, оборачиваясь. Коса удобно натянулась, помогая королеве подвязать к трем жгутам медное кольцо.

Королева проворчала:

– Я не применяю магию к членам своей семьи. Хотя иногда очень бы хотелось.

Королева Мицара, помимо невероятно сильного дара, действительно поражала красотой. Они с Айраэль делили лишь глубокие иссиня-серые глаза цвета моря, около которого королева выросла, узкое бледное лицо и походку – если движения вообще можно позаимствовать через кровь. От отца Айраэль взяла копну рыжих волос и слой веснушек, в которых, как ей казалось, терялись и глаза, и нос, и рот. Густые и гладкие пшеничные волосы матери, о которых принцесса всегда мечтала, достались брату. И будто бы совершенно напрасно – он это никогда не ценил.

– Отвернись, пожалуйста, и сядь ровненько.

Королева принялась за вторую косу. Принцесса сжала пальцы на коленках, готовясь к новой пытке.

– В любом случае, я не Дарование. Все в нашей семье владеют магией! Отец по щелчку пальца может поднять из семечек целый лес, вы можете убедить кого угодно в чем угодно, лишь прикоснувшись, Ригельд управляет огнем, а я? Как-то это несправедливо.

– У тебя много достоинств, о которых ты забываешь. Память и сообразительность даются не всем, знаешь ли.

– Да к нам в храм не берут тех, кто не памятливый или не сообразительный. Только все ребята к тому же еще и магики. Одну меня взяли, потому что я принцесса, – кисло сказала она.

– Напомню, что архиепископ Вегарон выбрал тебя из толпы девочек, одинаково одетых в белое и с вуалями на головах. Это была судьба, Айраэль, не отрицай. На все Ее воля.

– На все Ее воля, – со вздохом повторила принцесса.

– Подашь кольцо?

– Вот.

– Но если и это тебя не успокаивает, помни, что не все великие короли и королевы владели магией. Магия не передается по крови. Пастерце, к примеру, не магик, хоть и королевских кровей.

– Пастерце – это что-то вообще из другого мира…

Закончив с косами, Мицара встала и подвела Айраэль к зеркалу, положив руки на плечи.

– Ну погляди, совсем другое дело! Очаровательная немагичка, красивая просто потому, что такой родилась.

Айраэль слабо улыбнулась. Когда они с матерью становились больше похожи друг на друга, потом что у обеих на груди лежали косы служительниц храма Судьбы, она верила ее словам.

Они закончили готовиться к завтраку и вышли к столу. Король Фомальгаут Первый разбирал прошения, отодвинув тарелки и кубки, Ригельд лениво поджигал плющ, оплетающий целую стену тронного зала, потому что отцу сегодня так хотелось, а Пастерце прилип к окну, заметив ласточку, что свила гнездо под оконной аркой.

Это был их последний завтрак вместе. Той же ночью королевы не стало.

Глава 2
Мальчишки и перевернутая карета

Настоящее время

– Стой, – рука с мозолями, обернутая в три слоя грязных бинтов, надавила на голову, которая попыталась высунуться из куста можжевельника. Голова тихо зашипела.

Двое мальчишек, один постарше, другой помладше, высунулись из колючих зарослей и посмотрели вниз, на мрачный извилистый тракт. По земле стелился туман, но даже через него было видно, что чавкающую грязь испещряли конные следы и полосы от колес.

– Люди, – прошептал тот, что помладше.

– Люди, – мрачно подтвердил тот, что постарше.

Уже две голодные недели они не видели никого, хотя бы смутно похожего на живого здравомыслящего человека. И предпочли бы не видеть столько же, помноженное на десять. Темнолесье – место, где они застряли, – кишело такими тварями, какие не могли привидеться ни пьянице, ни больному лихорадкой: скользкие змеи с людскими лицами, трехголовые ящерицы, поющие колыбельные перед смертью, хищные дятлы с клыками, что едва не перевешивали их маленькие тельца.

Но именно люди, а не кто-либо еще, убили бы их в первую очередь – если бы они не унесли ноги прежде.

– Это ведь не за нами? – пробормотал младший. Это был мальчик лет десяти, утирающий текущий нос рукавом старой куртки не по размеру. Одет он был наспех и во что попало: объемная куртка сидела поверх узких господских штанов, а под ней виднелась женская кофточка с рюшами на рукавах. Среди этого случайного набора вещей особенно выделялась серебряная цепочка с подвеской – семиконечной звездой. Судя по тому, как бережно и часто мальчик ее касался, этот предмет был единственным, что в самом деле принадлежал ему.

Старший сузил единственный свободный от перевязи соколиный глаз, осматривая тракт. Узкий ободок желтоватой кожи вокруг глаза стянулся с прищуром. Голова парня, шея, руки – все было в бинтах, неаккуратно замотанных. Из-под бинтов на пальцах виднелись крючковатые когти, а еще – мелкие серые перышки, как у птенца.

– Думаешь, за нами бы чинно, как дворяне, поехали по торговому тракту? Это не они. Просто какие-то торговцы.

– Слава Звезде! – младший обрадованно упал в куст, как в кресло. Можжевельник в этом лесу был такой же обычный, как все другие животные и растения: с куриными лапками вместо корней.

– Не звездюкай, чудовищ приманишь.

– Но если это не за нами, значит, нам нечего бояться! Нод, давай пойдем по следу? – заныл младший. – Хоть на деревню выйдем… Я устал есть куриные ягоды, от них крутит живот и дерет зад, как будто вот прям счас оттудова огнем ка-ак полыхнет…

– Тихо!

Оба замолкли и прижались как можно ниже. Через тракт пробежал барсук на длинных, грациозных ногах оленя. Когда зверь ушел, старший махнул рукой. По склону спускались прыжками – чтобы оставлять меньше отчетливых следов на глинистой почве. Замерли у жижистой грязи, у следов.

– Экипаж… и обозы. Несколько, – Нод присел, изучая перекрестие узких и широких полос. – Стой, нет, даже много. И все тяжелые, с грузом…

– Лошади подкованные, значит, проезжал кто-то зажиточный. – Младший шустро обходил следы копыт, оставляя собственные в грязевых лужах и не особо думая о сухости сапог – те насквозь промокли еще с утра. – О, о-хо-хо, это точно большая рыба! – он возбужденно потер грязные ладони. – Может, они направлялись в какой-то большой город?

– Может, – Нод поглядел вперед, вдоль пути. Судя по положению солнца, он рано или поздно выведет на запад, в Арданию, королевство камня и драгоценностей. – Но почему возчики решили ехать через Темнолесье? – пробормотал он.

– Пойдем! Пойдем быстрей! – не дожидаясь ответа, мальчонка запрыгал, как заяц, по лужам, убегая за поворот крутого холма по следам процессии.

– Кудрик, не торопи! – крикнул Нод.

Кудрик не слушал. Ноги несли его вперед по тракту туда, где ждала вкусная еда, сухая ночлежка и люди, туда, где не нужно пить сырые птичьи яйца и сидеть в берлоге, прячась от смертоносных бабочек в полчеловека величиной.

Новый поворот удивил странным: тяжелые, неповоротливые камни засыпали вязкое русло, обрывая путь. Кудрик хотел было перелезть, вцепился ногтями в края самых устойчивых камней, но его дернуло за шиворот.

– Камней здесь быть не могло, – Нод держал Кудрика за куртку, как щенка за шкирку. Тот насупился. – Погляди, на холмах совсем другая порода. Их навалили на вершине склона и в нужный момент столкнули.

Кудрик встряхнулся, когда его отпустили.

– Засада?

– Может быть. Обойдем. Надо посмотреть сверху.

Они поднялись на противоположный холм и нависли над осыпающимся краем. Кудрик, вытягивая подбородок, восхищенно протянул:

– Вот эт да-а…

Под громадой обрушившихся валунов лежали три раздавленные и две перевернутые крытые повозки. Лошади – те, что не убежали, – лежали под обломками и валунами, как и их ездоки. Людей было много больше. Никто не шевелился. Над завалом стоял тяжелый дух разложения.

Вниманием Кудрика завладел роскошный крытый экипаж во главе процессии. Он потерял лошадей под камнями и завалился на бок, утопая в грязи, но даже в таком состоянии поражал воображение богатством: некогда белый, а теперь грязно-серый короб венчал синий бархат, расшитый серебряной нитью; резная дверь, висящая на одной петле, изображала сцены поклонения звездам. Каждая звезда была выложена драгоценными камнями. Самая большая, над дверью, была алмазной и семиконечной – такой же, как на цепочке.