Вадим Фарг: Вы пробудили не того. Том 2

Глава 1

Тишина, нарушаемая лишь треском догорающих книг, была плотной, как вата. Время замерло.

Первым отреагировал Феликс. Его лицо, обычно такое спокойное и сосредоточенное, исказилось от ужаса. Он побледнел, как полотно, и сделал шаг вперёд, но тут же замер. Его взгляд метался от меня к безжизненному телу Милены, затем к Осинскому, словно он пытался понять, кто здесь настоящий враг, кого нужно защищать. В его глазах была не только скорбь, но и отчаянная, разрывающая его на части растерянность.

Сергей Молчанов оставался невозмутим. Его холодные, молодые глаза в лице старика не выражали ничего, кроме аналитического интереса. Он не смотрел на меня как на убийцу. Он смотрел на меня как на аномалию, как на результат эксперимента. Его взгляд скользил по разрушениям, оценивая тип использованной магии, по моему лицу, пытаясь прочитать мои эмоции, по ране на теле Милены, фиксируя каждую деталь. Он не выносил приговор. Он собирал данные для отчёта.

А вот Аркадий Осинский… он торжествовал. На его похожем на грифа лице расцвела хищная, злобная улыбка. Он увидел не трагедию. Он увидел свой шанс. Свою победу.

– Чудовище! – его голос, громкий и полный фальшивого праведного гнева, разорвал тишину. Он ткнул в меня пальцем, привлекая внимание остальных. – Вот оно, истинное лицо Дема Воронова! Мясник! Убийца! Он хладнокровно убил беззащитную служанку в собственном доме!

Я медленно, осторожно, словно боясь причинить ей ещё большую боль, извлёк руку из её груди. Аккуратно опустил её тело на пол. Слова Осинского были лишь фоновым шумом. В моей голове эхом отдавался её предсмертный шёпот: «…они обещали отпустить сестрёнку…».

– Вы видите?! – не унимался Осинский, его голос набирал силу. – Он даже не раскаивается! Смотрите на него! Это монстр, которого пригрела на своей груди директриса Ларионова! Его нужно изолировать! Судить! Уничтожить!

Он сделал шаг вперёд, но Феликс, преодолев свой шок, инстинктивно встал между нами, заслоняя меня собой.

Ловушка захлопнулась. И я стоял прямо в её центре.

* * *

Комната была маленькой, душной и пахла застарелым табачным дымом, хотя курить здесь, судя по табличке на стене, запрещалось уже лет двадцать. Голые серые стены. Царапанный металлический стол. Два стула. И одна-единственная магическая лампа под потолком, дававшая тусклый, мертвенно-жёлтый свет. Классика.

Напротив меня сидел капитан Игнат Соколов. Мужчина лет пятидесяти, с лицом, которое, казалось, было высечено из гранита и отполировано бесчисленными бессонными ночами и дешёвым виски. Глубокие морщины, тяжёлые мешки под глазами, в которых не осталось ни капли иллюзий. Его старый, потёртый плащ висел на спинке стула, а сам он, засучив рукава рубашки, медленно перебирал бумаги в тонкой папке с моим именем.

– Итак, Воронов, – его голос был хриплым, прокуренным. Он поднял на меня усталый взгляд. – Ещё раз. Помедленнее. Что произошло?

– На меня напали, – ответил я спокойно, глядя ему прямо в глаза. – В моём собственном доме.

Соколов хмыкнул, не отрывая от меня взгляда.

– Напали. Интересно. А что ты там делал, Воронов? Решил устроить вечеринку на костях родителей?

– Я хотел узнать, чем они занимались, – мой голос был ровным, без тени эмоций. – Я планирую вступить в права наследства. Но для этого необходимо понять, чем богат мой Дом. Не только в финансовом плане.

Капитан откинулся на спинку стула, который жалобно скрипнул. Он достал из кармана пачку дешёвых сигарет, вытряхнул одну, но, вспомнив о запрете, с досадой убрал обратно.

– Наследство, – он усмехнулся. – Всегда одно и то же. Деньги. Власть. А в итоге – труп. Или два. Ты говоришь, служанка напала на тебя? Просто так? Взяла и решила убить своего молодого господина?

– Я не знаю, почему она это сделала, – я не врал. – Но она была сильна. Очень. Использовала магию, которой у неё не должно было быть.

– Да уж, – Соколов потёр подбородок. – Наши эксперты тоже в недоумении. Но меня интересует другое, парень. Как ты там оказался? Ты – студент Академии. Под личным присмотром директора Ларионовой. И вдруг, посреди ночи, ты оказываешься в своём поместье, в другом конце города. Просто так решил прогуляться?

Его размышления прервал резкий, отчётливый стук в дверь.

Соколов не успел ответить. Дверь открылась, и в комнату вошли две женщины, чьё присутствие мгновенно изменило атмосферу. Воздух, до этого спёртый и тяжёлый, наполнился запахом власти, дорогих духов и озона.

Ирина Ларионова. И Ксения Волкова.

Директриса была в своём строгом, но элегантном костюме, её янтарные глаза метали молнии. Ксения, в безупречной серой форме Совета, следовала за ней, её лицо было холодной, непроницаемой маской.

– Капитан Соколов, – голос Ирины был подобен шёлку, натянутому на стальной клинок. – Какого чёрта мой студент делает в вашей гостеприимной конуре?

Соколов медленно поднялся.

– Директриса Ларионова. Ваш студент – ключевой свидетель по делу об убийстве. И, возможно, главный подозреваемый.

– Не смешите меня, капитан, – Ирина подошла к столу. – Дем Воронов находился в своём поместье по моему личному поручению. Согласно завещанию, его обучение в Академии напрямую связано с последующим вступлением в права наследства. Он должен был провести инвентаризацию семейных архивов. Это часть его… учебного плана. Подготовка к тому, чтобы стать не только лучшим охотником, но и главой Дома Вороновых.

Ксения Волкова шагнула вперёд и положила на стол тонкую папку.

– Здесь все необходимые документы, капитан, – её голос был холоден и бесстрастен. – Мандат от Академии, заверенный Советом, копия завещания и разрешение на посещение опечатанной собственности в образовательных целях. Всё в рамках протокола.

Соколов скривился, бросив беглый взгляд на бумаги.

– Я и так знаю о завещании, – проворчал он. – Но это не объясняет труп.

В этот момент дверь снова распахнулась, и в допросную, словно фурия, ворвался разъярённый Аркадий Осинский.

– Соколов! Я требую немедленно арестовать этого убийцу! – он ткнул пальцем в меня. – И её! – его палец переместился на Ирину. – За пособничество и укрывательство!

Детектив тяжело вздохнул и повернулся к Осинскому. Его лицо выражало вселенскую усталость.

– Лорд Осинский, на каком основании?

– На основании убийства! Он убил девушку!

– А на каком основании вы считаете, что это было убийство, а не самооборона? – Соколов нахмурился, его терпение явно было на исходе. – Потому что вам так хочется? У меня есть главная улика. И она доказывает, что господин Воронов говорит правду.

Он достал из кармана небольшой кристалл-носитель.

– Ваш предшественник, лорд Воронов, был параноиком. И это хорошо. Потому что в его кабинете была установлена скрытая камера наблюдения. И она записала всё. От начала и до конца.

Лицо Осинского вытянулось, а затем побледнело. Он понял. Он проиграл.

Соколов не стал дожидаться ответа. Он, небрежно бросив кристалл в проектор на стене, нажал кнопку.

– Что ж, господа, – его голос был полон мрачного удовлетворения. – Кино для вас. Бесплатно.

Воздух в комнате замерцал, и на серой стене появилось изображение. Кабинет Глеба Воронова. И я, стоящий посреди него. А затем в кадр вошла Милена.

Я смотрел на это со стороны, и холод пробежал по спине. Я видел её глаза, полные вины и отчаяния. Слышал её шёпот: «Прости…». А затем – удар. Я видел, как моё тело на записи впечатало в пол, как оно вспыхнуло белым, неестественным пламенем.

В допросной повисла тишина. Осинский, до этого полный праведного гнева, замер, его рот приоткрылся. Соколов смотрел на экран с профессиональным интересом. Ксения – с холодным, аналитическим любопытством, её пальцы замерли над планшетом. А Ирина… я чувствовал, как её аура сжимается, становится плотной, как чёрный лёд. Она видела не просто нападение. Она видела магию, которую не могла идентифицировать.

Запись продолжалась. Вот ярость на лице Милены, её безумные атаки, разрушенный кабинет. Вот она прижимает меня к стене, и я снова горю. А затем – мой смех. И мой удар. Тёмный, быстрый, смертельный.

Когда на записи её тело обмякло в моих руках, Соколов выключил проектор.

– Как видите, лорд Осинский, – его голос был сух, как пустынный ветер, – девушка… была оружием. Накачанным силой, как боевой стимулятор. Вопрос не в том, виновен ли Воронов. Вопрос в том, кто за этим стоит.

Осинский молчал. Он побледнел, его лицо вытянулось. Он понял, что его идеальный план только что превратился в эшафот для его собственного Дома.

– Капитан, – голос Ирины был тих, но в нём звенела сталь. Она медленно повернулась к Осинскому. – Попытка давления на следствие. Дача ложных показаний. Клевета, порочащая честь студента Академии и её директора. Этого достаточно для начала полного расследования деятельности Дома Осинских.

– И Имперский Совет поддержит это расследование, – добавила Ксения, её голос был холоден и безжалостен. – Мы также инициируем проверку на предмет использования вашим сыном запрещённых артефактов и его возможной связи с организацией покушения на наследника Дома Вороновых.

Осинский попятился, его лицо исказилось от ужаса. Он был раздавлен. Политически. Финансово. Морально.

– Вы… вы не можете…

– Мы уже это делаем, – отрезала Ирина. – А теперь, капитан, я забираю своего студента. Дело закрыто. Новое – только начинается.

* * *

Мы ехали в молчании. Чёрный лимузин бесшумно скользил по ночным улицам. Я сидел напротив них – двух самых опасных женщин, которых я знал. Ирина смотрела в окно, но я чувствовал, что всё её внимание сосредоточено на мне. Ксения изучала меня своим льдисто-голубым, аналитическим взглядом.

– Это была не магия пустоты, Дем, – наконец произнесла Ирина, не поворачивая головы. – Твой щит. Он не блокировал. Он поглощал.

– И твоя контратака, – добавила Ксения, – её энергетический след не соответствует ни одной известной боевой технике. Это была чистая, неструктурированная энтропия.

Они ждали. Ждали ответа. Я понимал, что простой отговоркой про «импровизацию» я уже не отделаюсь. Они видели запись. Они видели то, чего не должен был видеть никто.

Я решил пойти на риск. Использовать ту информацию, что они сами мне дали.

– Я не знаю, что это было, – сказал я. И это была почти правда. – Когда она атаковала, когда я горел… что-то внутри проснулось. Что-то, что было во мне всегда, но спало.

Я посмотрел на Ирину.

– В той папке, что вы мне дали… там было упоминание о генетических экспериментах моих родителей. О «резонансном кристалле».

Ксения едва заметно напряглась. Ирина медленно повернулась ко мне.

– Я думаю, – продолжил я, – что я и есть результат этого эксперимента. Я не просто маг. Я… что-то другое. Что-то, что может поглощать чужую силу. И использовать её.

Я замолчал, давая им переварить информацию. Это было опасно. Я раскрывал часть своей тайны. Но я делал это на своих условиях, направляя их подозрения в нужное мне русло. Я не говорил об Ином, о демоне, о своей истинной природе. Я говорил о генетике. Об экспериментах. О том, что они сами хотели найти.

Ирина смотрела на меня долго, её янтарные глаза, казалось, пытались заглянуть мне в душу.

– Резонансная ассимиляция, – тихо произнесла Ксения, её голос был полон благоговейного ужаса и восторга. – Она существует.

Ирина кивнула.

– Похоже, что так, – она вновь посмотрела на меня, и в её взгляде я увидел не только интерес, но и новую, ещё более глубокую настороженность. – Это меняет всё, Дем. Абсолютно всё. Твои тренировки… они больше не могут быть просто тренировками. Они становятся… исследованием. И объектом этого исследования будешь ты.

Она улыбнулась. Той самой, своей хищной, опасной улыбкой.