А ещё он заставил нас заговорить о том, о чём мы, возможно, никогда не смогли бы сказать друг другу без этих микрофонов. Самыми сложными темами стали те, которые обычно остаются за закрытыми дверями: измена, собственная аутентичность, смелость признаться себе в желаниях, которые ты годами подавлял. Некоторые разговоры длились часами. Какие-то, напротив, заканчивались молчанием. Но все они были важны. Все они были честны.

История этого подкаста – и, конечно, наша история – вдохновила нас написать эту книгу. Для меня она стала логичным продолжением нашей рефлексии о том, что такое отношения. У Маши могут быть свои взгляды, свои акценты, свои смыслы. И меня это устраивает.

Поскольку мы пишем эту книгу вдвоём, в ней могут чередоваться стили, и, надеюсь, по мере чтения вы начнёте различать наши голоса, наши мысли, наши способы выражения. Ведь так оно и есть в любых отношениях: две истории, два восприятия, две правды, которые сплетаются в одну.

Цель этой книги – дать себе надежду. Надежду на то, что когда-нибудь я смогу больше понять, что же такое человеческие отношения. Я осознаю, что многие люди посвящают этому всю жизнь. Я же стараюсь не превращаться в седовласого мудреца раньше времени, а просто исследовать, наблюдать, восхищаться – и разочаровываться.

Мне хочется, чтобы эта книга помогла тем, кто не знает, куда двигаться дальше. Тем, кто ищет, как снова поверить в отношения. Как улучшить их или, наоборот, понять, что они уже себя исчерпали. И, если честно, пока я пишу эти строки, меня охватывает дикий ужас от ответственности, которую я пытаюсь на себя взять. От осознания, что, возможно, я никогда не смогу потянуть такую ношу. Поэтому я просто скажу так же, как мы говорим в начале каждого выпуска подкаста:

«Это всего лишь наша история. Если она вас вдохновит – мы будем рады».

Часть 1
О нас

Глава 1
Кто мы и из каких семей

ОТ МАШИ

Я из тех девчонок, которые никогда не мечтали о свадьбе и детях. И уж тем более не думали и не представляли своего мужа, принца, возлюбленного – называйте, как хотите. Даже несмотря на то что я выросла на мультфильмах о диснеевских принцессах, это не помогло сформировать желание оказаться в объятиях принца, ускакать с ним в закат и прожить счастливо до конца своих дней. А что у меня было сформировано? Ничего.

Я вообще не представляла себе мужа, свадебное платье или тот момент, когда мне сделают предложение. И мечтаний о том, какой будет моя семья, у меня тоже не было. Возможно, потому что меня никто об этом никогда не спрашивал. А возможно, потому, что у меня не было перед глазами примера настоящей крепкой семьи, которую бы мне хотелось повторить.

Большую часть времени я жила вдвоём с папой или просто одна. Он был «где-то» – на работе, в делах. И в этом «где-то» не было пространства для быта, в котором люди живут вместе, обсуждают, договариваются, любят, ссорятся, мирятся. У меня не было этого опыта. Было просто ощущение, что я, наверное, когда-нибудь выйду замуж, рожу детей и как-то с этим всем буду жить. «Как-то», «как-нибудь», «как все живут» – это был мой примерный план на жизнь и отношения в 18 лет.

Этот контекст стал для меня важным уже позже. Он помог понять, с каким внутренним устройством я пришла в наши отношения с Лёней. И почему мне казалось, что всё будет складываться само собой, хотя внутри было столько неразобранного.

В детстве я часто слышала фразу: «Муж обычно похож на отца». Я одновременно и хотела этого, и боялась. У меня был достаточно хороший папа. Был – потому что в мои 16 лет его не стало. С семи лет он воспитывал меня один. Мы были очень близки, я была той самой «папиной дочкой». Звучит романтизировано, да. Только я была дочкой папы-бандита – человека, рядом с которым я действительно чувствовала себя как за каменной стеной.

Но одновременно с этим быть дочкой бандита было тревожно, одиноко и непросто.

Тревожно, потому что я не знала, когда он вернётся и вернётся ли вообще. Я любила его, но всегда ждала. И эта тревога – она где-то запеклась в моём теле, в моём ритме любви.

Одиноко, потому что, когда он уходил, я оставалась надолго одна в пустом доме. Я училась варить суп, стирать, быть «хозяйкой» – и всё это в одиночестве.

Непросто – потому что мой папа, при всей своей любви, был человеком, которому сложно было быть рядом. Он выбирал исчезать, и я училась любить на расстоянии. И вот это умение – ждать, надеяться, мечтать – стало моим базовым навыком в отношениях. А как быть, когда человек рядом, я не знала.

Когда мы познакомились с Лёней, я была в состоянии постоянного внутреннего конфликта. Я жаждала близости, мне хотелось любви, тепла, присутствия. Но как только это приходило, я пряталась и убегала. Потому что не знала, как быть с тем, что близость требует открытости. А мне привычнее было держать оборону.

Сейчас я вижу, как мой родительский сценарий встроился в мои отношения. Я выбирала мужчину, которого можно ждать. Которого можно любить на расстоянии. И Лёня в этом смысле оказался удивительно знакомым. Он тоже был не всегда доступен – эмоционально. У нас будто совпали механизмы избегания, и наши первые годы отношений были тем самым полем, где мы учились быть ближе.

Может быть, поэтому я и не мечтала ни о свадьбе, ни о муже. Потому что у меня не было представления о том, как это – быть с кем-то рядом.

Но, как ни странно, именно отсутствие чёткой картинки, каким будет мой муж, дало мне возможность узнать его по-настоящему. Не проецировать. Не лепить из него образ. А идти навстречу живому человеку.

Эта глава для меня – как напоминание: наша родная семья не определяет нас навсегда. Но она влияет.

И если мы этого не замечаем, она просто начинает управлять нами вслепую. А я не хочу жить вслепую. Я хочу выбирать – и себя, и другого.

Через всю книгу я буду возвращаться к этой мысли о паттернах, которые мы берём с собой в семью. Во многом они нам помогают. Как иначе мы бы узнали об устройстве мира? Иногда они мешают, и в этом и есть парадокс: найти среди разных паттернов те, что сработают с тобой в твоей конкретной ситуации. И вся эта книга про поиск подходящих пазлов, которые помогут построить то, что будет называться живыми, неидеальными, только вашими отношениями.

ОТ ЛЁНИ

Самое сложное для меня в этой книге – написать историю наших отношений со своей стороны. Не знаю, давно ли я стал старым скрягой, но мне всё тяжелее окунаться в воспоминания и стараться оживить историю того, как всё было. Мне хочется позаботиться о читателе, не загружать его длинными списками хронологических событий, не заставлять продираться через ворох дат, праздников, поездок и совместных мероприятий. Поэтому я хочу рассказать немного о другом. О том, зачем мне вообще понадобились отношения.

Я родился и вырос в семье, где всё было по-разному. Мама с папой развелись, у мамы случился второй брак, дяди и тёти до сих пор в долгих отношениях, бабушка с дедушкой развелись, но продолжили жить вместе. У всех по-своему. Не могу сказать, что видел какой-то уникальный опыт, но могу назвать его разнообразным. Наверное, главное, что я замечал (или, скорее, не замечал) в отношениях людей вокруг – это довольно скупая демонстрация семейных ценностей. Я не могу вспомнить особых актов любви, невероятно романтичных историй или рассказов от бабушки о том, как за ней ухаживал дед. Я также не был свидетелем великих драм, громких скандалов или острых конфликтов. Конечно, в глубинах памяти у меня, наверное, где-то живут фрагменты сцен между родителями, но в целом я бы описал свой опыт наблюдения за отношениями как ровный. Без всплесков, без провалов.

При этом я наблюдал много разных состояний людей внутри этих отношений, и они не всегда были понятны моему детскому или подростковому мозгу. Я замечал недовольство, злость, агрессию, уныние, растерянность – именно эти эмоции почему-то бросались в глаза особенно ярко. И у меня всё чаще возникал вопрос: зачем эти люди вообще вместе? Ещё запомнились тёплые моменты – дни рождения, когда родственники дарили друг другу подарки, или друзья мамы приходили в гости и радовали родителей чем-то неожиданным. Мне это казалось вершиной проявления любви и заботы. Несмотря на то что я в целом видел скорее рутинные, спокойные отношения, эмоции внутри них вызывали у меня много вопросов: почему иногда им так плохо, а иногда так хорошо? Как это работает и почему всё так противоречиво?

Где-то в районе 13–14 лет у меня начало складываться собственное представление о том, какой будет моя семья и какие отношения я хочу построить. В этих мечтах всё строилось на противопоставлении тому, что я видел и проживал. Я сформулировал для себя несколько простых, но тогда казавшихся важными принципов: моя семья будет дружной, мы будем проводить время вместе, у нас появятся свои ритуалы и традиции, мы будем открыто показывать любовь детям и при этом сами будем счастливы.

Я не помню, в какой момент эта модель начала складываться, но за пару лет она обросла убеждениями, фантазиями и надеждами. Я как будто сшивал из них будущее, чтобы оно помогло пережить настоящее. Если мне не нравилось то, что происходило дома, я говорил себе: в моей семье всё будет по-другому.

Помню, как в районе 18 лет я в какой-то момент не сдержался и выпалил маме свою главную обиду: что наша семья – на самом деле не семья, потому что мы всё делаем по отдельности. Тогда мне казалось, что я ужасно взрослый и всё понимаю, что этими словами я буквально разрываю связь с прошлым и отрезаю себе путь к повторению чужих паттернов, принятых в моей семье. Сейчас даже не могу представить, как это звучало для мамы. Мам, если ты это читаешь – прости.

Спустя много лет я пойму, что строить что-то новое на полном противопоставлении старому – плохая идея. Ты всё равно неизбежно берёшь с собой свою историю, даже если изо всех сил пытаешься от неё отречься. Ещё позже я осознаю, что самое ценное, что у нас есть, – это опыт. И мой опыт тоже ценный, каким бы он ни был.

Забегая вперёд, к одному из главных выводов: стараясь создать нечто совершенно другое, я, сам того не замечая, начал воспроизводить то же самое. Это не был осознанный выбор. Здесь мне важно сделать небольшую оговорку: я не был тем подростком, который с 13 лет составлял в голове список характеристик будущей семьи, как будто выбирал товар в интернет-магазине. Скорее, у меня просто было ощущение: у меня будет семья. Одна. И на всю жизнь. И что я хочу детей.

Последнее – особенно интересный момент. Долгое время я смотрел на это желание как на нечто вроде аддикции, будто я просто зацепился за образ, не отпуская его. Но сейчас, спустя годы, я думаю, что это была чуйка. Интуиция. И к ней мы ещё вернёмся позже, она сыграет большую роль в теме отношений.

Фантазия об отношениях действительно была для меня чем-то вроде спасательного жилета. Она помогала переживать всё то, что раздражало или угнетало меня. Причём это касалось не только мечтаний о будущей семье, но и всех других типов отношений – дружеских, рабочих. Я рисовал в голове картину идеального мира, где люди общаются так, как мне подходит, где все разговоры понятны, искренни и правильны. Если кто-то не вписывался в этот образ, я легко ставил на нём крест: плохие люди, они не подходят для моей семьи, не нужны в моём мире.

Конечно, венцом всей этой идеальной конструкции должны были стать романтические отношения, которые плавно перетекут в семейные. Важно отметить, что до встречи с Машей я три года никого к себе не подпускал, тщательно оценивая всех своим критичным и беспощадным взглядом на жизнь. Стоит ли говорить, что потом это сыграло со мной злую шутку?

Глава 2
Как мы решили быть вместе

ОТ МАШИ

Я часто рассказываю эту историю своим друзьям и знакомым, потому что она произошла совсем не так, как обычно случаются встречи двух влюблённых, которые потом решают долгое время провести вместе. Эта встреча произошла в университете, где мы познакомились.