Николай Николаевич Харитонов, правда, удивлял. Какие-то смешные знаки внимания ей без конца оказывал. То розочку притащит в кабинет. То шоколадку на столе оставит. То поможет из машины выйти или забраться в нее.

Может, это он из сочувствия к ее неповоротливости и одиночеству так поступал? Жалел ее, смешную и странную?..

– Майор, вы на месте? – застал ее за вторым пончиком звонок Новикова.

– Так точно, товарищ подполковник. Только въехала в город. Сейчас отправляюсь на адрес.

– Хорошо. Держите меня в курсе, – тут же потребовал он, разозлив Клаву.

– Так точно, – буркнула она с набитым ртом.

Отключившись, Клава скомкала масляную коробку из-под стрипсов, стаканчик из-под кофе. Все запихала в фирменный пакет из кафе. Попыталась закинуть его через голову между передними и задними сиденьями, а из пакета сахарная пудра посыпалась. И прямо ей на кофту. Да что ты будешь делать! Только сегодня чистую с полки шкафа достала. Опять стирать? А к Иванеевой она как заявится? Как пончик, вся в сахарной пудре?

– Да чтоб тебя, Новиков! – ворчала она, пытаясь влажной салфеткой смахнуть с себя все.

Но только больше размазывала по груди. Разводы белесые остались. Так еще и масляное пятно на брюках, прямо на коленке, обнаружилось.

– Что ты за свинья, Клава! Даже пожрать как следует не можешь…

К дому Иванеевой она подъехала лишь через полчаса, прилично поплутав по узким улочкам частного сектора. Домик как домик. Не большой, но с хорошей крышей и добротным крыльцом. Уютный палисадник, в котором все цветет на своих местах. Шторы не задернуты. И у Клавы появилась надежда, что Иванеева Инга Андреевна двухтысячного года рождения, выключившая свой телефон, встретит ее сейчас на пороге.

Не срослось.

– Инга? – округлила глаза приятная женщина средних лет. – Нет ее здесь давно.

– Как понять? Нет ее здесь, и давно? А где есть?

– Откуда же я знаю? Она снимала у меня комнату. Я сделала ей регистрацию, на работу не брали без нее. Она не местная, с ближнего зарубежья. Жили хорошо, тихо.

– Жили? Вы с ней или Инга с кем-то?

– И мы с ней, и Инга с подружкой.

– Так, стоп… – Клава сделала широкий шаг в дверь. – С этого места давайте подробнее…

Хозяйка дома была не против впустить сотрудницу полиции в дом. Но вот обыскивать его категорически запретила.

– С какой стати, товарищ майор?! – тихо возмутилась она. – Девочки давно не живут. Сначала съехала Наташа. Случилось это в самом начале весны. Промозгло было на улице, помню, а Наташа в курточке короткой. Инга без нее погрустила пару недель. И тоже съехала. Оплатила. Вещи все забрала. И свои, и Наташины.

Клава уже знала, что Наташа была та самая Ягушева. Хозяйка дома, временно зарегистрировав Ингу, и паспортные данные Наташи переписала.

– То есть Наташа за вещами не приехала?

– Нет. Не видела ее больше.

– А Ингу? Как она от вас съехала – видели еще, нет?

– Ингу видела. – Женщина недовольно поджала губы. – Если бы знала, что она такая, ни за что бы…

– Какая?

– Продажная! На точке я ее видела.

– Та-ак! – Клава возбужденно заерзала задом на жесткой табуретке. – Выходит, девчонки промышляли не тем, чем надо?

– Выходит, так. Только узнала я об этом очень поздно. Уже когда они у меня нажились. Весь дом с хлоркой отмывала. И вещи, которые остались, сожгла.

– Что за вещи?

– Так, ерунда… Халат, пижамы. Тапочки домашние. Инга собиралась как-то впопыхах. Я думала, на малую родину к себе уедет. А тут внезапно увидела ее возле гостиницы придорожной. И обомлела. Не узнала даже. Вся накрашенная, в парике, на каблучищах. Увидела меня, смутилась.

– А вы там были зачем? – не удержалась от ехидного вопроса Клавдия.

– Автобус пригородный маршрут поменял из-за ремонта дороги и митинга. И проезжал мимо этой гостиницы. А они там крутятся, проститутки эти. Тьфу! – Женщина брезгливо поморщилась. – Как вспомню, что впустила их в свой дом, передергивает.

– Наташи там не видели? – просто так спросила Клава, зная, что ее там быть не могло.

– Нет. Не видела.

– К Инге не подходили, не говорили с ней?

– Да вы что?! Зачем?!

– Когда это было?

– На майских праздниках. Уж почти полтора месяца назад.

– У вас есть ее фото?

Клаве, конечно, присылали копию паспорта Инги. Но там было такое фото… Под него дюжина женщин подошла бы.

– Фото? Копия паспорта где-то завалялась, – тронула себя за висок женщина.

И тут неожиданно вспомнила про совместное фото с девочками, так она нехотя их теперь называла. Поискав в телефоне среди фотографий цветов и яблоневых деревьев, женщина нашла запечатленный момент общего чаепития.

– Вот, это Наташа, – указала она на стройную девушку с кудряшками. – А это вот Инга. Красивые обе, стройные. Вели себя строго, никогда сюда никого не водили. Думала, что это из-за хорошего воспитания. А оно вон как! Хотя про Наташу ничего сказать не могу. Инга могла ей ничего не говорить.

Подробно расспросив, как найти нужное место, Клава простилась и отправилась на выезд из города. Там располагалась гостиница, возле которой хозяйка дома видела Ингу Иванееву.

Гостиница как гостиница. С вполне приличной столовкой, куда Клава зашла выпить кофе. Села у окна с чашкой эспрессо и шоколадным батончиком, принявшись тут же рассматривать персонал столовки, посетителей и тех, кто слонялся по двору. Их отлично было видно за большими чистыми окнами.

Никого похожего на Ингу майор Ольхова не видела. Может, смена была не ее. Может, вообще уехала. Сиди не сиди, не спросив, не узнаешь.

– Привет. Майор Ольхова, – представилась она первой нарядной девушке на улице. – Есть вопросы.

– Ну, начинается! – закатила та невозможно ярко накрашенные глаза. – Я уже говорила, что не видела, кто его машину поцарапал. Чего сразу ко мне вопросы?

– Плевать мне на машину! – разозлилась Клава.

Разозлилась сразу на все. И на бестолковую бесполезную езду по городу. И на шоколадный батончик с орехами, один из кусочков которого забрался под коронку и страшно раздражал. И на эспрессо, намешанный из чего – непонятно. Из желудка поднимались волны изжоги, и надо было срочно мчать в аптеку, покупать заветный порошок. Если опоздать, серьезного приступа не избежать.

– Мне Инга нужна, Иванеева. Знаешь ее?

Клава сунула под нос девице с радужным макияжем фото чаепития за столом хозяйки дома, где девушки снимали комнату.

– Ингу знаю, – успокоилась сразу девушка. – Но ее сейчас нет. Не ее смена. Отсыпается.

– Где отсыпается?

Язык заныл от сотой попытки вывернуть орешек из-под коронки.

– На съемной квартире. Мы вместе снимаем. Я, Инга и еще две девочки. Так дешевле, – пояснила она, сделавшись приветливой и словоохотливой.

– А Наташу знаешь? – Клава сместила фокус на лицо Наташи Ягушевой. – Она из ваших?

Густо замазанный тональным кремом лоб девушки пошел морщинками. Она долго всматривалась, наконец отрицательно мотнула головой.

– Видела их как-то вместе. Но давно, по зиме еще. Она точно не с нами. Где работает и кем – не знаю. Но не из наших.

На парковку перед отелем въехал большой грузовик. И девушка сразу оживилась:

– Извините, но мне работать надо. Адрес записывайте. Инга точно спит там. Звоните дольше.

Глава 7

Странно, но Инга открыла почти сразу. И следов недавнего сна на ее лице не наблюдалось. Лицо ее было заплаканным. Это Клава определила без труда: глаза припухшие, ресницы мокрые, нос сопливый.

– Вы из полиции? – не поздоровавшись, сразу спросила она.

– Из нее. – Ольхова показала ей удостоверение.

– Мне наша бывшая хозяйка позвонила. Сказала, что вы про Наташу спрашивали.

– И вы сразу расплакались? – прищурилась Клава. – Почему? Так я войду?

– Входите, – нехотя посторонилась от двери Инга. – И расплакалась я не сразу. А после того, как ваши местные новости в Сети прочитала. Про труп девушки, найденный в подвале Наташиной бабки.

– Ага…

Клава посмотрела себе под ноги. Обувь девушек стояла ровными рядками. Пол казался чисто вымытым. И она нехотя потянула с пяток растоптанные лоферы.

– Идемте в кухню. В комнате девочки спят, – проговорила Инга и, повернувшись к ней спиной, пошла по узкому коридору.

Кухня была просторной, чистой. Все на своих местах. Плитка отмытая. Столы тоже. Имелась даже кофемашина. Но, помня об изжоге, Клава от предложенного кофе отказалась.

– Когда вы видели Наташу в последний раз? – начала она с вопроса, устроившись на самом большом стуле в кухне с включенным диктофоном.

Ей нужен был отчет для нового начальника. Тот строг в этом вопросе.

– В последний раз… – Она задумалась, принявшись накручивать длинную прядь русых волос себе на пальчик. – За день до того, как она внезапно съехала. Я пришла домой утром после работы.

Клава фыркнула. Инга не обиделась, лишь плечами пожала.

– Каждому свое, – прокомментировала кратко.

– Хорошо. Вы явились утром, а Наташа?

– А она вещи собирает. А должна была быть в библиотеке.

– А что бы она там делала? – вытаращилась на нее Клава.

– Она там работала. Библиотекарем. Она не захотела со мной вместе. Ну, вы понимаете?..

– Да, – кивнула Клава. – То есть Наташа не вела асоциальный образ жизни? Работала в библиотеке?

– Совершенно верно. Она была… Не то чтобы сильно правильной, но грязи не хотела. И поэтому на все мои предложения заработать, хотя бы разово, отказывалась.

– Вы застали Наташу за сборами. Когда это было?

– В начале весны. Сразу после Восьмого марта. Она ждала от кого-то подарка. И не дождалась. И сильно расстроилась. И наговорила мне гадостей.

– Каких гадостей?

– Что из-за моего образа жизни и на ней клеймо. И что мать ее достает. Просит вернуться. Матери-то она наврала, что за границей работает. И писала ей все время сообщения.

– Почему она ей не звонила?

– Потому что мать не отвечала на ее звонки. Она и на сообщения не отвечала. Там сложно все было. Мать не простила, что Наташа бросила академию. И перестала с ней общаться. А Наташка будто переживала. И писала ей.

– Но врала же в сообщениях? Врала.

– Ничего она не врала. Писала кратко: все хорошо, жива и здорова. И все. А она и была жива и здорова.

– Как думаете, зачем в день смерти она поехала к своей бабушке? Она же редко с ней общалась. Та говорила, что в последний раз видела ее с вами.

– Да, приезжали прошлым летом. И даже не к ней ездили, а мимо проезжали, решили завернуть.

– А куда ездили?

И вот тут Инга запнулась. Придумать ответ, ее устраивающий, не успела. А врать несуразицу не стала. Просто замолчала, и все.

– Инга… – тяжело глянула на девушку Клава. – Наташи нет. Ее убили. Кто-то сломал ей шею и зарыл в куче угля в бабкином подвале. Это… Это как, по-вашему? Нормально? Наташа была достойна такой кончины?

– Нет, – тихо произнесла девушка и заплакала.

Клава достала из кармана штанов мятую упаковку носовых платков. Швырнула ее на стол. Инга тут же надорвала полиэтилен и вытащила пару платков, принявшись вытирать глаза и сморкаться.

– Знаете, почему Наташка бросила академию?

– Нет.

– Вовсе не потому, что ей не нравилась выбранная профессия. Все ей нравилось до поры, до случая. Просто она… Она влюбилась. Да так сильно, что с ума сходила. Приехала на каникулы сюда из Москвы, встретила мужчину. И влюбилась так, что не захотела никуда уезжать. Бросила учебу. Переехала сюда. Сначала жила где-то, не знаю… Потом мы с ней в баре познакомились, возникло взаимопонимание. Решили вместе снимать комнату.

– Вы были знакомы с ее мужчиной?