Но это длилось всего миг. А после… Заклинание оформилось, время вновь сорвалось, словно арбалетный болт с тетивы, и я отняла руки, чтобы увидеть сидевшего в ладонях Кремня полупрозрачного стрижа, внутри которого угадывались контуры записки. У меня почему-то всегда выходили именно эти пичуги, а не эталонные голуби. Хотя все делала в точности по учебнику. В свое время это стало загадкой даже для профессора Брау, преподававшего у нас магию и материю.

Проворная магическая птица по размерам вышла чуть больше обычной, но точно так же, как и обыкновенная пернатая, сорвалась с ладони, и, чуть нырнув, тут же выровнялась, и стрелой помчалась к адресату.

А Диего меж тем посмотрел на меня и серьезно спросил:

– Ты действительно некромант и убила бы того бандита?

– У меня диплом ритуалиста вообще-то, – фыркнула я. – И нет. Не убила бы. Наверное. Я просто играла.

– Знаешь, ты делала это очень убедительно. Даже я поверил.

– Главное, что наш информатор поверил, – выдохнула я.

– А если бы не получилось?.. – упрямо уточнил Диего.

– На что ты готов ради Гаррета? – вместо ответа спросила я с вызовом.

– Он мой лучший друг. Ради него я готов умереть…

– А убить?

Острый решительный взгляд стал мне ответом. Нам обоим ответом. И я тихо выдохнула:

– А Риса – моя лучшая подруга.

После этих слов я повернулась к брюнету спиной и направилась к оставленным у опушки лошадям.

Кремень нагнал меня в два шага, но больше ни о чем не спрашивал. Но ровно до того момента, как я подошла к мертвому жеребцу, взяла в руку поводья и… Тут-то Диего и не выдержал.

– Оливия, ты не слышала поговорку: если лошадь сдохла – слезь?

– Конечно, – отозвалась я, мысленно вычерчивая матрицу воскрешения, и добавила: – Только некромантов это не касается…

Произнесла – и влила в плетение силу. Много силы, потому как подобные чары требовали ее с избытком.

Конь подо мной встрепенулся и встал, как не смогла бы ни одна живая лошадь.

– Значит, ритуалист? – с сомнением, которое было таким плотным, что его можно было резать ножом, произнес Диего.

– Да, а некроманчу я для души. Ну и денег, чтоб было на что ее тешить, – отозвалась я и добавила: – Чего застыл? Второго коня поднимать не буду, этот один прорву сил жрет. А нести одного седока или двух ему уже без разницы…

Кремень на это лишь выдохнул со словами:

– Гаррет меня, конечно, предупреждал, что на свадьбе может быть традиционное похищение невесты. Но я не думал, что такое… – и взлетел в седло позади меня.

– Вот найдем Рису и выскажешь своему другу все, что думаешь о ваших местных дурацких традициях! – отозвалась я, покрепче сжимая поводья и пуская мертвого жеребца в галоп.

Теперь загнать лошадь не грозило. Она и так была дохлой. И у меня тоже были шансы такой стать, если гонка продлится чуть больше десяти миль: резерв эта коняшка-мертвяшка жрала нещадно.

Вцепившись в луку седла, я сосредоточилась на заклинании подчинения. Диего же, обхватив меня с обеих сторон, держал поводья, не давая коню уйти в сторону, а мне – упасть.

Почти не смотрела на дорогу. Благо та сейчас шла уже не по чаще. Охотничий домик, как оказалось, стоял недалеко от тракта. Последний же вел прямо к портовому городу, шумному и бойкому, раскинувшемуся на побережье. Проклятая бухта находилась чуть западнее городских стен, в паре миль. Я не думала о том, как до нее добраться, – это забота Диего. А моя – чтоб копыта жеребца били по земле с мертвой, не свойственной живому существу, точностью, словно взбесившийся метроном. Тук-тук-тук-тук… В такт ударам сердца. Отсчитывая секунды до цели…

Я так сильно сжала пальцы, что костяшки побелели. Ветер хлестал по лицу наотмашь. Прическа готова была вот-вот развалиться, но еще держалась, хоть добрая сотня шпилек, воткнутых в затейливый пучок с макушки, съехала на затылок. А ведь куафер, сооружавший эту пакость сегодня утром, божился, что укладка может выдержать ураган. Врал, гад! Какой ураган – даже погони не вытерпела. Хотя лучше бы локоны растрепались вовсе. Я бы неслась так, что волосы назад. Тогда бы горячее мужское дыхание, касавшееся шеи, так не отвлекало.

А оно, рваное, частое, обжигающее, казалось, проникало прямо под кожу, сливалось с током крови, бежало по жилам, рождая странные ощущения. С одной стороны, это бесило, а с другой… Так я хотя бы не проваливалась в омут боли, которая была неотъемлемой спутницей многих ритуалов в некромантии.

Правда, не всегда муки испытывал сам темный маг. Он мог использовать жертву, на которую и переводил неизбежный откат: мироздание всегда противилось, когда ее законы нарушались. А возвращать мертвое к жизни, пусть и очень условной – это ли не пренебрежение основным постулатом бытия?

Но я предпочитала принимать удар сама. Так было честнее, что ли… Да, я часто мошенничала, использовала запретную магию, преступала закон, но, демоны подери, у меня тоже были свои принципы.

– Осталась пара миль! – выдохнул напарник прямо в ухо, и от его голоса, низкого, с хрипотцой, что-то екнуло у меня в животе.

И тут же Диего резко дернул поводья, и конь вильнул, едва вписавшись в резкий поворот. Брюнет инстинктивно прижал меня к себе еще сильнее, так что я впечаталась спиной в его грудь, и в следующий миг я почувствовала все – и твердые, точно гранит, мышцы пресса, и напряженные мужские бедра, и… кхм… Даже биение сердца – быстрое, сильное, яростное – я тоже ощутила.

– Конь справится? – крикнул Кремень, и его губы, кажется, коснулись кожи у виска. А может, показалось…

– Конь – да. Я – не уверена, – бросила я в ответ, но голос дрогнул: именно в этот момент жеребец оступился.

А все оттого, что одна некромантка слишком отвлеклась!

Стиснула зубы, восстанавливая концентрацию. Отрешившись от всего. От близости горячего тела, от дыхания Диего, от того, как его руки крепко обнимали меня…

Я осознанно погрузилась в боль, которая одновременно сводила с ума и отрезвляла.

Конь рванул вперед. Заклинание подчинения стремительно выкачивало резерв, которого осталась лишь половина. Перед глазами начали плыть кровавые круги, а сил, чтобы держаться в седле, не осталось вовсе. И я позволила себе недопустимую роскошь. Довериться. Пусть в малом, но все же…

Откинулась, прижалась к Диего, как к опоре. Он не отстранился. Наоборот – его рука скользнула выше, обхватив за талию, точно аркан. Теперь захочу сама сигануть на землю – не смогу. Не пустит.

– Держись. Осталось немного. Я рядом, – прошептал он.

И я держалась. За поводья. За боль. За заклинание подчинения. За надежду… За нее – отчаяннее всего. Мы успеем. Должны успеть!

Глава 4

Солнце палило вовсю, приближаясь к зениту. Вот-вот наступит полдень, а с ним, если бандит не врал, то бриг отчалит.

Город остался далеко позади, когда мы стрелой пронеслись по теснине меж двух скал, и, едва повернули налево, как порыв ветра принес с собой крики чаек, запах соли и прелых водорослей.

Через несколько мгновений деревья перед нами расступились, и мы с вершины спуска увидели далеко внизу извилистую полосу берега и черные скалы. Они вгрызались в воду почти полукругом, так что оставался лишь узкий, словно бутылочное горлышко, проход. В нем волны с ревом бились о базальтовые стены, вздымая пену. Вода здесь будто кипела даже в штиль, крутясь воронками между подводных рифов, напоминавших гигантскую акулью пасть.

Да уж… не зная фарватера, даже опытный кормчий загубит здесь свое судно. Зато и лишний никто не сунется…

Корабль был в бухте один. Высокий, с серыми уже поднятыми парусами, он ловил ими ветер, набиравший скорость при спуске с гор позади нас и стремившийся в узкий проход. Мачты гнулись под напором, но капитан явно знал эти воды: он вел судно не по центру, где самая глубина, а чуть левее, похоже, обходя риф. Уверенно так обходя и нацелившись на прогал меж скал.

– Демоны! – вырвалось у меня, и тут же песок полетел из-под копыт. Конь уже хрипел – не от усталости, а оттого, что плетение, державшее его тело в узде, начало таять: мне не хватало концентрации.

– Перебрось нас на палубу! – рявкнул Диего.

– Не могу! – сквозь зубы прошипела я.

И дело было в том, что два заклинания разом мне не потянуть. На телепорт требовалось время, а его-то у нас и не осталось… К тому же переместить двоих на бриг, который все быстрее набирал ход, без расчетов, только на глаз…

Все же отвлеклась. У мертвого жеребца на полном ходу тут же подогнулись обе передние ноги, так что башка ушла вниз, врывшись в песок, и конь тут же рухнул замертво. Второй раз за сегодня.

А мы с Диего со всей дури съехали по гриве, как по горке, вниз, перекатились по песку, который мигом забился в нос и в рот, и остановились у полосы прибоя.

Я оказалась сверху и, тут же вскочив с напарника, уставилась вдаль, туда, где ветер раздувал грязный парус. Бриг, вписавшись в проход, вышел в море.

В горле был ком. Не успели…

– Ты можешь поставить хотя бы метку? Ты же маг! – услышала я отчаянный голос Диего. Он стоял рядом со мной, переводя взгляд то на бриг, готовый превратиться вот-вот в черную точку на горизонте, то на меня.

– Маг! Но не бог! Слишком далеко… – выдохнула я обреченно и упала коленями на мокрый песок. Все зря…

Запрокинула голову и заорала. Отчаянно. Исступленно.

А потом ощутила, как меня схватили за плечи и тряхнули. Да так, что зубы клацнули.

– Оливия! Лив! Посмотри на меня. – Приказ прозвучал как пощечина. – Подумай… Может быть, есть заклинание, чтобы найти Марису… По крови, дару, роду, через сны… Должно же быть хоть что-то!

– Ничего нет! Ее запечатали. Она теперь недоступна для поиска. Никакого. Ее кровь не отзовется… – выдохнула я, балансируя на грани истерики, и осеклась.

Кровь… Не Рисы, а ее похитителя!

Тот лоскут ее свадебного платья, который я достала из камина и прихватила с собой. Только бы на ткани была кровь ее похитителя! Не думаю, что в спешке ему хватило времени поставить и на себя глушащее заклинание. Наверняка ограничились тем, что сожгли платье, а с ним и следы…

Вытерев с лица злые слезы, я, не вставая на ноги, на коленях поползла прочь от прибоя, тихо-тихо повторяя слова заклинания призыва. Оно было длинным, сложным и противным, как зубная боль, и выматывающим… Впрочем, как и большинство в ритуалистике. А права на ошибку у меня не было.

Увидев, как я ползу на коленях по песку, что-то бормоча под нос, Диего напряженно спросил:

– Лив, что с тобой? Тебе помочь?

– Да. – Я обернулась через плечо и невинно, словно речь шла о покупке лакричного леденца, спросила: – Найдешь шхуну?

– До городского порта без лошади добираться около часа. Когда мы снова здесь будем, бриг уже точно скроется из виду, – с расстановкой, словно разговаривая с сумасшедшей, произнес Кремень. – Мы не сможем их найти…

– Сможем, – возразила я. – Кажется, у нас все же есть шанс найти Рису через поиск по крови…

– Ты же говорила, ее запечатали.

– Ее – да. Но того, кто ее украл – навряд ли. И у меня, благодаря твоей меткости, кажется, есть немного его крови…

С этими словами я достала из кармана смятый полуобгорелый лоскут белой ткани, щедро измазанный алым. Кремень сначала посмотрел на мою руку, потом вдаль. А после упрямо сжал губы и выдохнул:

– Если другого выхода нет… Будет тебе шхуна.

– Быстрая? – въедливо уточнила я.

– Угнанная! – выдохнул Диего.

И что-то такое прозвучало в его голосе… Будто он переступил сейчас через какую-то черту.

«Как же трудно с этими благородными… – глядя на решительный мужской профиль, подумала я. – Моральные терзания, совесть… сплошные предрассудки, абсолютно лишние в моем чернокнижном ремесле».

И, больше не обращая внимания на напарника, начала подготовку к ритуалу.