Осторожно: маг-и-я! На свадьбе нужен некромант (страница 7)
Правда, спустя немного времени пришлось отвлечься. Ибо игнорировать мрачно возвышавшуюся фигуру капитана, когда та стоит прямо по курсу силового вектора, который я чертила на песке, оказалось тяжело.
– Ты не мог бы отойти и постоять в другом месте… вон у того камушка.
– Сколько постоять? – педантично уточнил Кремень.
– С часик, может, чуть побольше. Мне нужно точно все рассчитать…
Диего совершил для мужчин несвойственное: без споров, уточнений, сомнений подчинился женщине. Правда, от вздоха не удержался. Испустив его, напарник потянулся к голенищу и, достав оттуда нож, протянул мне его.
– Держи, с ним будет удобнее…
– Чем тебе моя пальцем деланная пентаграмма не нравится, – фыркнула я, но клинок взяла. С ним и вправду работа пошла быстрее и точнее.
Песок был горячим, почти обжигающим. Когда я закончила, то распрямилась и критически осмотрела дело рук своих и ножа. Еще раз проверила все векторы, разулась и решительно шагнула в центр рисунка, держа в сжатой ладони лоскут.
– Ciel astris… – прошептала нараспев, на одном дыхании, вливая силу в пентаграмму, и первая искра побежала от моих пяток по песку к краю рисунка.
Ветер трепал волосы, рядом шумел прибой, кричали чайки, палило солнце. Но это все казалось каким-то тихим, каким-то далеким, каким-то… холодным.
Я стояла на берегу моря и в то же самое время – провалилась в иной мир. Там, где краски – глуше, пространство – плотнее, свет – темнее. Словно над тобою футы и футы, сотни футов воды… Здесь нет запахов, вкусов, эмоций. Зато есть жадные до магической энергии духи.
К слову, эти ребята весьма толерантны, и в отличие от простых смертных, не делят магию на светлую и темную, прекрасно зная, что у той нет оттенков. А все это деление лишь условность, зависящая от времени суток. Колдует маг при свете дня – значит, светлый. Под луной – черный.
Только чаще дурное творилось под покровом ночи… Вот и пошло это пресловутое, укоренившееся в темных умах простонародья мнение, что рождаются чародеи либо сразу с магией благой, либо с нечестивой. Хотя дар – как нож. Все зависит от руки, от помыслов и характера того, кто его держит.
Так что духи, вившиеся вороньем вокруг пентаграммы, готовы были оказать мне сейчас любую услугу. Но и плату за нее потребовать едва ли не смертельную.
– Дай!
– Прикажи…
– Приди…
Слышала я голоса со всех сторон. Нужно было только протянуть руку, шагнуть из круга пентаграммы на этот зов. И тебя тут же растерзают те, кто умер, те, кому нет хода в мир живых, те, кто не ушел за грань… Те, с кем едва ли не чаще всего сталкивается некромант.
Вот только магом смерти я становиться не желала. Но выбора у меня не осталось.
А ведь семь лет назад я, наивная, восемнадцатилетняя, с широко распахнутыми глазами, переступила порог магической академии. С собой у меня был маленький потертый чемодан, в котором лежал табель моей успеваемости, пара сменных платьев, нижнее белье, заколка, кошель с монетами и пара девичьих мелочей… Но главное – с собой я принесла мечты. Большие, радужные. Я верила, что одного только дара достаточно, чтобы их все осуществить.
Вот только резерв мой был хоть и большим, но для поступления на факультет, куда я так стремилась, его не хватило… А все потому, что декан боевиков уважал рост, выносливость, самоуверенность… И еще много того, что отличает парня от девушки. Ибо магистр Руфус считал: не бабское это дело – пульсарами шарахать и драться. Но главным доводом в пользу того, что его факультет – исключительно мужской, было то, что маг – не понесет, а вот магичка – не успеешь оглянуться, и брюхатая.
Так что моей мечте пойти по стопам отца-законника помешала юбка: запуталась я в ее подоле, шагая не то что по карьерной лестнице – всего лишь до порога нужного факультета.
Может, стоило выбрать не столичную академию, тогда бы все сложилось иначе, но прошлого не изменишь, и папу, погибшего на одном из заданий, когда я еще была подростком, тоже не вернешь.
Когда нам с мамой пришла весть об этом, она потеряла сознание и долго окончательно в него не приходила. Скорбела.
Я не представляла поначалу, как жить дальше, а еще не могла поверить, что смерть отца – случайность. Что его подстрелили из арбалета работорговцы, на которых они напали. Мне казалось, что напарник папы что-то знал и был оборотнем. Только не истинным, а в погонах. Ведь отец был опытным законником, сильным магом… он не мог так глупо подставиться под болт.
Только подозрения без доказательств – это оскорбления. В моем случае – закона. Вернее, того, кто им обличен.
Напарник отца быстро подал в отставку и уехал из города. А мы с мамой и наша общая боль остались. Но со временем она угасла.
Как дочь боевого офицера, я получила возможность бесплатного обучения в магической академии и ей воспользовалась. Только, увы, боевым магом не стала, а значит, и офицером правопорядка тоже. Но не сдалась и поступила на ритуалистику! Специалисты по сложным магическим обрядам, разрешенным, а главное – запретным, были лучшими экспертами по вопросам магических преступлений.
Так что я старалась, училась изо всех сил. Была лучшей на курсе и окончила академию с черным дипломом. А после получила распределение в столичный департамент.
Марисе же, которая была, как и я, бесплатница, выпала отработка по специальности в Гровле – приграничном городе рядом с Козьей пущей, что на востоке империи.
Нам пришлось попрощаться с подругой. Как я думала – надолго, а оказалось – всего на пару месяцев. Потому как я, очутившись в отделе законников, совершила две непростительные ошибки. Первая – влюбилась до сердечек в глазах в молодого, красивого офицера Матеуса. Вторая – не опасалась своего начальника, с виду толстяка-добряка Портаса.
Только вот оказалось, что эти двое давно спелись и за мзду соглашались не только закрывать глаза на некоторые дела тех, кто давно, с охотой и на бис, преступал закон, но и сами зачастую участвовали в темных делишках. Когда это начало вскрываться при внутреннем расследовании, всю вину Портас и Матеус… переложили на меня. Подделали улики, подменили отпечатки аур, лжесвидетельствовали…