Бланка готова была уже обидеться окончательно, но папа неожиданно встал на ее сторону.

– А почему бы и нет, а? В столице всяко больше возможностей, чем тут. Не получится с университетом, колледжей там тоже хватает.

– В лагерь-то хоть поедешь? ― воскликнула сдавшаяся мама.

В летний лагерь Бланка поехала, как они с Радкой и задумывали. Школьникам, которые там отдыхали, требовались вожатые, девушкам-выпускницам немного денег на карманные расходы. А если работа совмещена с отдыхом, то вообще лучше не придумаешь.

В живописном месте под названием Радостице они и познакомились с Карелом.

Точнее, познакомила их старшая вожатая, которая привела уставших от дневных игр и хлопот с детьми подруг на теннисную площадку.

– Теперь я понимаю пани Мюллерову, ― пожаловалась Бланка. ― Мы ей немало крови выпили.

– Хорошо, что у нас дети постарше, чем в детском саду, ― согласилась Радка, не отрывая взгляда от двух игроков, лихо лупящих ракетками по летающему туда-сюда мячу. ― Кто это?

Бланка проследила за ее жестом и всмотрелась в стройную гибкую фигуру одного из игроков.

– О, наша местная знаменитость, ― хихикнула старшая вожатая. ― Третий год уже приезжает. Разрушитель женских сердец. Карел Швамберк.

– Однофамилец баронов? ― спросила Бланка, вспоминая далекую школьную экскурсию по знаменитым замкам страны.

– Нет, самый что ни на есть барон, ― с нотками гордости в голосе ответила старшая вожатая. – А еще спортсмен и музыкант. Вообще он живет в Праге, а в Радостице гостит у родственников.

Бланка уже оценивающе оглядела высокого парня, вытирающего пот со лба загорелой рукой. Русые густые волосы с золотистым оттенком, собранные в небрежный хвост, правильные, даже точеные черты лица, совсем как у древних статуй, и невероятного оттенка глаза ― темно-голубые, словно ясное небо. Идеален, даже слишком. Такие бывают только в книжках и обычно спасают беспомощных девиц.

В один из вечеров, когда все вожатые собирались вокруг большого костра, пили вино из коробок от сока и болтали, Радка подсела к Карелу, а Бланка устроилась напротив.

– А ты действительно барон и владеешь замком? ― прямо спросила Радка.

Он перестал перебирать струны на гитаре, чем лениво занимался последние несколько минут, и улыбнулся.

– Нет, какой из меня барон, ― отозвался он. ― Титул принадлежит моему отцу.

– Значит, ты принц, ― кивнула Радка. ― Как в сказках.

Бланке показалось, что подруга немного посмеивается над всеобще признанным совершенством.

– Придется разочаровать прекрасную пани, ― ничуть не обидевшись, отозвался Карел. ― Принц мой старший брат. Майорат ― это ужасно старомодно в наш просвещенный век, но он все еще существует. А я оседлаю коня и поскачу искать свое счастье.

Вокруг рассмеялись, и Бланка тоже.

– Ты же заканчиваешь крутую музыкальную академию, ― выкрикнул кто-то. ― Куда уж искать-то?

Карел закатил глаза, обрамленные длинными пушистыми ресницами.

– Кажется, я снова слышу свою дражайшую родительницу, ― засмеялся он. ― Но мои мечты не об императорском симфоническом оркестре, а о рок-сцене.

– А что ― бас-гитара тебе пойдет, ― сказала Радка и шутливо толкнула его в бок.

– Скрипка, прекрасная пани, ― возразил Карел. ― Гитара, как и теннис, так, для развлечения. А скрипка – моя жизнь.

– Скрипка и рок? – удивился кто-то. – Это будет бомба!

Бланка не думала, что аристократ и красавец обратит внимание на провинциальных девушек. Однако через пару дней Карел пригласил их поиграть в теннис.

Бланка стояла на теннисной площадке вместе с Радкой и внимательно слушала, как правильно держать ракетку. Один раз Карел даже показал особый замах, зайдя за спину Бланки и обдав ее ароматом то ли лосьона после бритья, то ли туалетной воды. Такая же порция внимания досталась Радке, и она попросила показать еще раз. А затем еще. Карел не жаловался на бестолковость «прекрасной пани», а смиренно держал ее в объятиях и просил расслабить запястье.

– Он тебе нравится? ― спросила Бланка подругу поздним вечером, когда они уже ложились в кровати.

– Да, пожалуй, ― после небольшой паузы ответила Радка, шурша одеялом. ― А тебе?

– Слишком уж хороший, ― фыркнула Бланка. ― Хоть в музей ставь.

– Что правда, то правда, ― рассмеялась Радка. ― Но не думаю, что мне что-то светит. Принц и дочь галантерейщика, фантастика.

Их смена заканчивалась после дня летнего Солнцестояния, которое решили отметить с размахом. Планировались танцы, конкурсы и банкет. Сначала днем и вечером для всех, а затем, когда дети уйдут спать, для вожатых и работников лагеря. Бланка узнала, что в лесу неподалеку заготовили дрова для большого костра и мангалы для барбекю. Радка заговорщицки подмигнула и посоветовала надеть юбку покороче или шорты, иначе можно загореться. Прозвучало двусмысленно, и Бланка заподозрила, что подруга на кого-то все же положила глаз. Кто-то затмил совершенство его высочества Карела?

К ночи Радка была полна сил, а Бланку уже тянуло уйти спать вслед за детьми. Но костер на поляне горел так ярко и жарко, а мясо на углях так заманчиво пахло, что удержаться не было никакой возможности. Яркие искры, тени пышных крон деревьев, смех и песни, венки из семи цветов, вино в бумажных стаканчиках, которые быстро размокали, если не выпить в несколько глотков, ― все обрушилось на Бланку буйным ураганом, уносящим от лагерных будней в манящую таинственную даль.

– Так и нужно отмечать Солнцестояние! Чтобы следующий год был легким и счастливым! ― выкрикнула Радка, подхватывая ее под локоть и увлекая к костру.

Под аккомпанемент горячего ветра и песни, которую затянули где-то рядом, они перемахнули через яркое пламя и приземлились на другой стороне. Радка тяжело дышала и заразительно смеялась, Бланка с восторгом смотрела на нее.

– Как же хорошо, а! ― воскликнула она и порывисто обняла Радку, кружась на месте.

Затем были еще прыжки с теми, кто хватал ее за руку и с теми, кого подхватывала она. Костер разгорался все жарче, смех звучал все громче, а вино, казалось, не хотело заканчиваться. В какой-то момент Бланка потеряла Радку из виду, все люди слились в один огненно-разноцветный вихрь. И где-то на задворках сознания мелькнула тревожная мысль, что завтра придется как-то вставать и собираться домой.

Глубокой ночью Бланка, пошатываясь, брела к домику, где ночевали она и Радка, стараясь не упасть в темноте. Выпитое вино бурлило в крови и тревожило желудок. Интересно, вернулась ли Радка или все еще гуляет где-то? Старшая вожатая звала встречать рассвет всех выживших, но у Бланки совсем не осталось сил.

Она проходила мимо здания кухни, когда услышала странные звуки. Вроде бы они походили на плач. Нет, скорее смех и стоны. Или все же плач и стоны? Вдруг кому-то стало плохо после возлияний? Немного поколебавшись, Бланка двинулась в ту сторону, готовая, если что, оказать помощь.

– Ах, Карел, еще… ― вдруг послышался знакомый голос.

Бланка остановилась, как вкопанная, затем осторожно завернула за угол кухни, где совсем рядом высилась стена летнего душа, сунулась в одну из кабинок и тут же отпрянула в замешательстве.

Они были там, Радка и Карел. Она спиной прислонилась к стене, а ее ноги обхватывали его талию. Короткая широкая юбка Радки была задрана, а джинсы Карела спущены до самых щиколоток. В темноте белели его стройные ноги и подтянутые ягодицы. Руки запутались в волосах Радки, ее пальцы вцепились в его плечи. А ритмичное движение их тел не оставляли сомнений в том, чем они занимались.

Бланка прошмыгнула к кухне, прислонилась к стене, подождала, пока выровняется дыхание и пройдет головокружение, и медленно продолжила путь до своего домика.

Наутро во время сборов она ничего не сказала Радке. К тому же сильно болела голова, да и происшедшее казалось сном. Подруга тоже была не разговорчива, но не похоже, чтобы у нее что-то болело. Скорее, она выглядела задумчивой.

Вернувшись в город, Бланка занялась планами на следующий год. Требовалось узнать программу поступления в столичные университеты и по мере сил подготовиться к экзаменам. Это родителям она сказала про экономический, а сама еще до конца не определилась. Радка же точно знала, что хочет, и уже набрала в библиотеке учебников по анатомии, чтобы освежить школьные знания.

В августе в Брно приехал старший брат Радки, который жил за границей, и привез жену. Остаток лета и часть осени прошли в совместных хождениях в гости, гуляниях по городу, походах в кино и на концерты. Вроде все было не хуже, чем всегда, но Бланку не покидало чувство, что что-то изменилось.

Осенним вечером, когда, отстав от друзей, подруги шли на автобусную остановку, она тронула Радку за плечо и прямо спросила:

– У тебя все в порядке?

Подруга улыбнулась и пожала плечами.

– Мне ты можешь рассказать, ― продолжала Бланка, стараясь унять заколотившееся сердце. ― Твои волосы черные, как ночь, помнишь?

– А твои волосы белые, как снег, ― уже по-другому улыбнулась Радка и замедлила шаг.

Оказалось, что увиденное Бланкой в лагере не осталось там и не закончилось. Карел Швамберк написал Радке письмо, потом позвонил, затем снова было письмо, и вот уже она собиралась поехать к нему на выходные в Прагу.

– Езжай со мной, мне немного страшно, ― сказала Радка.

– Конечно, ― сразу же согласилась Бланка, отгоняя мелькнувшую перед глазами неприличную сцену из лагеря. ― Но почему?

Она уже знала ответ, а подруга странно хмыкнула и повела плечами.

– Все еще не верится, что такой, как он, не забыл меня. Ведь так не бывает.

Бланка с жаром заверила ее, что вряд ли на земле найдется парень, который смог бы забыть Радку. Но она понимала, что подруга вовсе не это имела в виду.

Все действительно напоминало сказку. Осенняя шумная Прага, украшенная яркими оранжевыми тыквами, роскошная многокомнатная квартира с эркером, длинный спортивный автомобиль, рестораны и даже опера. Раньше Бланка видела оперу только по телевизору, вживую ей понравилось больше. И красавец Карел, принц, скрипач и будущая рок-звезда, в обтягивающих белых джинсах, короткой майке, открывающей крепкий пресс и рельефные руки, и сияющими темно-голубыми глазами.

– Еще немного, и я пожалею, что у меня нет слуг, ― шутливо пожаловалась Бланка, вылезая из автомобиля. ― Эй, подайте норковое манто! И где ковровая дорожка?

– Его высочество для такого слишком близки к народу, ― сказала Радка, шутливо пихая ушедшего вперед Карела в спину. Он обернулся и сверкнул улыбкой.

Больше Бланка не ездила с подругой в Прагу. А стремительный сказочный роман не спешил заканчиваться. Один раз, уже зимой, Карел приехал в Брно, но Бланка видела его только мельком, когда Радка забежала к ней домой за учебниками.

– Тебе тоже такой нужен, ― заявила мама, глядя в окно на отходящую пару. ― Правда, что он барон?

– Нет, всего лишь младший сын, ― язвительно ответила Бланка.

К весне о невероятной любви и везении Радки знал весь город. По крайней мере, обширный круг знакомых двух подруг. Бланке приходилось часто закатывать глаза на слишком уж невероятные сплетни или снисходительно улыбаться.

Популярность Радки сказалась и на ней. Снова попытался подкатить Томаш и еще пара уже позабытых парней. Не исключено, что в расчете на будущие перспективы. Ведь подруга почти принцессы наверняка приглашена на свадьбу, а там будут богатые, а то и знаменитые люди. Томаш, как и остальные поклонники, само собой, был послан вон.

Казалось, брак Радки и Карела дело решеное. Бланка, в отличие от городских сплетников, знала обо всем из первых рук. Подруга получила предложение в апреле, но наступил май, а однозначное «да» она говорить не спешила.

Как-то они сидели у Радки и слушали музыку, когда заглянула приехавшая в гости тетя и попросила сделать потише. А на отказ зашла в комнату и рассерженно сказала: