– Вот уедешь в Прагу, там и будешь у баронов командовать. Если они позволят. А пока сидишь тут, уважай уши и нервы окружающих. И так в комнате с отдельным входом с улицы живешь, королевишна.

– В Праге я собираюсь учиться в медицинском, ― заявила Радка.

Бланка удивленно уставилась на нее, краем глаза заметив, что тетка тоже застыла от неожиданности.

– Не говори глупостей, ― буркнула она, подбирая с пола футболку и кидая на спинку кресла. ― Выйдешь замуж, а уж потом решишь. Такими подарками судьбы не разбрасываются. И ― музыка, пани! У меня уже уши в трубочку свернулись.

Тетка ушла, хлопнув дверью, а Бланка все еще смотрела на насупившуюся Радку.

– Я смогу и одна снимать квартиру, ― после долгой тревожной паузы сказала Бланка. – Буду работать, да и родители обещали поддержать.

– Дело не в тебе, ― отозвалась Радка, со вздохом откидываясь на подушки. ― Просто на меня все давят. Говорят, как повезло, надо хватать, пока не отняли. Как будто Карел не человек, а сумка с деньгами. Да и ты считаешь, что он слишком хорош для меня.

– Вовсе нет, ты что! ― горячо запротестовала Бланка. ― Я хочу, чтобы ты была счастлива! Если любишь Карела, то выходи за него. Или… ― Она вгляделась в лицо подруги. ― Или ты…

– Я хочу выучиться на врача не меньше, чем люблю Карела, ― с досадой в голосе ответила Радка. ― Поэтому запуталась. Стоит ли спешить со свадьбой? Сейчас не времена Большой войны. И даже не десятилетие Ветров свободы. Не обязательно со школьной скамьи думать о замужестве. Мы еще так молоды, вся жизнь впереди. Надо все обдумать, как следует. Но эти разговоры вокруг сбивают и бесят. Как рой назойливых мух.

Бланке оставалось только утешить огорченную подругу, чтобы та не сомневалась в том, что она поддержит любое ее решение.

В конце июня всех ждало ошеломляющее известие: Радка сбежала. С утра она, листая учебник, выпила кофе, днем в очередной раз поссорилась с тетей, нагрубила отцу, вечером погуляла с Бланкой и двумя девушками-одноклассницами, а следующим утром ее уже не было. Как и документов, немногочисленных денег, электронной печатной машинки и некоторой одежды. На столе остался обрывок бумаги, гласящий «мне надоело», а под ковриком у двери ключ.

С расстроенным лицом, опустив плечи, Бланка прошла в гостиную вместе с паном Коваржем и испуганной тетей. Об исчезновении подруги ей сообщили по телефону, и она сразу же примчалась.

– Это я виновата, – неожиданно заплакала тетя, отставляя кружку с чаем. – Я плохо с ней обращалась, давила на нее.

– Мы все хороши, – качнул головой пан Коварж. – Замучили девочку с этой свадьбой. А ей, может, и не хотелось уже.

– Радка вернется, – дрожащим голосом сказала Бланка, хотя сама не верила в то, что говорит. – Она ведь не всерьез. Просто вспылила.

– Вы вчера гуляли, – повернулся к ней пан Коварж.

Бланка замотала головой и поспешно залепетала:

– Она расстроилась из-за вашей ссоры. Сильно. А потом рассердилась. Сказала, что не будет выходить замуж только потому, что вы так хотите. Я… Я пожалела Карела, ему ведь будет больно из-за отказа, но Радка разозлилась еще больше. Мы расстались на повороте к стройке, где всегда срезаем путь, я ушла домой. Простите…

Пан Коварж устало взмахнул рукой.

– Осенью обзвоню пражские университеты. Узнаю, куда она поступила и где остановилась.

– Может, обратимся в полицию? – спросила шмыгающая покрасневшим носом тетя.

– Если мы силком притащим ее обратно, она никогда нас не простит, – грустно сказал пан Коварж. – Будем ждать.

Но осенью Радка не объявилась. В Праге она не числилась в списках студентов, с братом за границей не связывалась, другие родственники ничего о ней не знали. Отвергнутый принц получил письмо, которое пришло чуть позже, чем то, которое написала Бланка, извиняясь за подругу, и было напечатано на машинке. В нем Радка просила Карела не искать ее.

– Что-то ведь еще произошло, да? – спрашивала мама, глядя в то самое окно, через которое почти год назад наблюдала счастливую пару. – Дело в этом бароне, да? Что он натворил? Ты ведь знаешь, но не скажешь.

– Ничего я не знаю. – Бланка опустила голову на сложенные на столе руки. Она неожиданно почувствовала себя осиротевшей. – Радка сильно переживала. Наверное, сильнее, чем я думала. Иначе бы она не исчезла.

– Пан Коварж пошел в полицию. Пан этажом ниже, с собакой, женат на сестре секретарши участка. Там уверены – записку на том огрызке Радка писала, ее рука. Но за границу не выезжала. Значит, прячется где-то.

– Я поеду в Прагу, – сказала Бланка, поднимая голову.

– Без подруги? Это еще зачем? – удивилась мама.

– Поживу там немного, навещу Карела. Вдруг что-то изменится.

Бланка проснулась в полной темноте и сначала не поняла, что ее разбудило. В отелях, даже самых комфортабельных, много разных непонятных звуков. Наверное, дежурный администратор приходил на вызов. В углу блестело большое в рост зеркало в серебристой раме, и Бланка поспешила перевернуться на другой бок. Когда ее стали пугать зеркала? После возвращения в Брно или до?

Рядом завозился Карел, и Бланка застыла. Если он проснется, то снова начнет спрашивать о дурных снах, а ей неприятно о них говорить. И вообще, сколько можно строить из себя наседку? Как будто ей самой нравится то, что с ней происходит… Зеркало снова блеснуло в углу. Но ведь Бланка отвернулась от него. Как оно оказалось снова перед глазами? Из-под кровати донесся звук.

Больше всего он походил на чьи-то осторожные мягкие шаги. Кого-то небольшого. Бланка рывком поднялась на локте и уставилась в темноту. Крысы в дорогом отеле? Не может быть! Она напряженно вглядывалась в пол у края кровати. И оттуда сначала медленно показалась лапа. Не крысиная, а побольше. Затем ушастая голова, на которой белели пятна. Кот! Теперь он вылез весь, и Бланке очень не хотелось, чтобы он повернулся и посмотрел на нее.

Она сжалась и отпрянула назад, где должен был находиться теплый бок Карела, но тело встретила холодная пустота. А кот все же повернулся, взмахнув длинным хвостом, словно плетью. Черно-белый кот. В темноте сверкали зеленые глаза. Он открыл пасть и зашипел. А потом подобрался и прыгнул на кровать. Бланка закрыла голову руками и вскрикнула.

Рядом кто-то громко выругался и потряс ее за плечи. Карел?

Муж действительно стоял рядом и с беспокойством смотрел на нее. Бланка поняла, что вокруг светло, и ей снова приснился кошмар. Она со стоном завертела головой, разминая затекшую шею.

– Ты плохо спишь с тех пор, как мы приехали, – сказал Карел, протягивая стакан с водой.

– Здесь жили мои родители, если ты забыл, – огрызнулась Бланка и сделала большой глоток.

– С аварии прошло полгода, – напомнил Карел, внимательно следя за ней.

Нерадивый водитель грузовика забрал жизни мамы и папы, и Бланке, придавленной горем, пришлось заниматься похоронами. Тогда она пробыла в родном Брно совсем недолго и одна, без мужа. А теперь пришло время получать наследство, что означало кучу бюрократических проволочек.

Карел настоял на том, чтобы поехать с ней, даже поссорился с братом. Тот затеял очередной крупный проект и требовал присутствия Карела на работе, в семейной фирме. Что поделать: бароны баронами, а здоровенный родовой замок надо как-то содержать.

– Когда вернемся в Прагу, все пройдет, – сказала Бланка, откинула одеяло и вылезла из кровати, не глядя на мужа.

В этот день ни нотариус, ни юристы не требовали ее внимания, поэтому она решила прогуляться. То ли повлиял ночной кошмар, то ли охватила ностальгия, но ноги сами вынесли на дорогу, которая вела от родительского дома до того, где когда-то жила Радка. Вот тут узкая колея, покрытая стареньким асфальтом, заворачивала и шла в обход, потому что строили новый квартал. Путь обычно срезали через стройку, хоть это и было небезопасно.

Теперь же перед Бланкой красовались несколько аккуратных и ярких трехэтажных коттеджей. Она брела по ровным дорожкам, петляя между домов и радуясь холодному, но яркому январскому солнцу. Наверно, следовало еще полгода назад навестить пана Коваржа. И так прошло почти семь лет, как она уехала из Брно.

Боковым зрением Бланка заметила нечто черное, метнувшееся к одному из домов. Неужели?.. Да, это была кошка. Руки внезапно окоченели, а спина напряглась. Но нет. На кота из сна юркое животное не походило. Полностью черная, кошка уселась у качелей и принялась вылизываться. Бланка сунула руки в карманы пальто, отвернулась и пошла прочь. Зря она сюда пришла. Некоторому прошлому лучше оставаться в прошлом.

Обедала она в ресторане отеля с Карелом. И в очередной раз отметила, насколько он побледнел и осунулся. А еще стал неимоверно скучным. Куда подевался парень, от которого она сходила с ума? Тот красавец аристократ с невероятными глазами цвета неба? Глаза, как и золотистые волосы, потускнели, а принц-звезда остался в том дне, когда кусок стекла от выбитого ураганом окна покалечил его правую руку.

Впервые она поняла, что перестала любить его во время их первой крупной ссоры. Бланка получила от врача диагноз, с которым не хотела мириться. Ей казалось, что разрушенная карьера музыканта это ничто по сравнению с тем, что она никогда не родит ребенка. Она бросила мужу в лицо, что не намерена больше утешать и поддерживать его, потому что кто теперь утешит ее. И увидела в глазах Карела невыносимую боль.

– Да что с тобой? – вернул из прошлого вопрос сидящего перед ней мужа.

– Я кое-что вспомнила, – соврала Бланка, хотя на ум действительно пришла идея. – В городе было кафе, где собирались люди, умеющие колдовать. То ли «Элиза», то ли «Элвира». Не бог весть что, конечно.

Карел нахмурился.

– Мы же все попробовали, – возразил он. – Нам не помогли специалисты с мировым именем. Что смогут местные ведьмы?

Бланка посмотрела на его правую руку, неловко держащую нож, и мотнула головой.

– Сухожилие они вряд ли исправят, бесплодие это совсем другое.

– Только не навреди себе, прошу.

– Перестань. Вечно ты кудахчешь, – с досадой отмахнулась Бланка.

Вечером перед сном Бланка вышла на застекленную террасу отеля, откуда открывался прекрасный вид на Брно и окрестности. Она присела в кресло у кадки с большим раскидистым растением и откинула назад волосы. Пора бы уже заняться ими. Интересно, есть ли при отеле салон красоты? Она достала из кармана брюк электронную сигарету и затянулась. Пар затейливо складывался в узоры и устремлялся к потолку.

Громкий скрип заставил Бланку подскочить на месте. Она ошеломленно завертела головой. Вокруг ни души, а дверь закрыта, да и не издает она такие звуки. Но скрип повторился. Старые несмазанные петли были где-то рядом. Бланку затрясло. Она спрятала сигарету и вскочила на ноги. Откуда-то снизу раздалось знакомое шипение. Бросив взгляд на пол, она знала, что увидит.

Из-за кадки с раскидистым растением плавным и пугающим движением вытекло черное-белое тело. Хвост выписывал восьмерку, а зеленые глазищи смотрели прямо на Бланку. Она неловко отпрянула и наткнулась на кресло, в котором только что сидела. Уши больно резанул скрип.

– Что тебе надо? Убирайся, чудовище!

– Ложь, – послышалось сквозь шипение, и свет потолочной лампы угрожающе блеснул на клыках. – Шшшизнь твоя ложь.

Бланка, заходясь от страха и подступающих к горлу рыданий, обогнула кресло, пробежала вдоль длинного флорариума, изображающего пустыню, и споткнулась. Подняла голову и в ужасе уставилась на миниатюрные барханы и дюны из золотого песка, которыми недавно любовалась. Теперь же торчащий из него оазис показался не зеленым, а темным, похожим на чьи-то волосы.

– Лошшшь, – услышала она шипение, в голове взорвался жуткий скрип, и Бланка заорала.