– Эта женщина, судя по всему, имеет весьма отдаленное отношение к медицине. Давай-ка все выясним сами?

Его голос мягкий и ободряющий, у меня волоски дыбом от того, как именно он произносит слова. С легким акцентом, что оказывается сюрпризом. Лишь по глубокому залому между его бровями я понимаю, что дела не так шикарны, как он утверждает. Интуитивно чувствую, что нам нельзя допускать паники Мии, поэтому, пока говорю с оператором неотложки, выхожу из ванной.

А когда возвращаюсь, Илья командует:

– Подержи ей голову.

Я боюсь. И… цепенею.

– Полина, мне нужна твоя помощь. Пожалуйста, соберись и помоги мне.

Киваю и направляюсь к сестре.

Дальше все как в тумане. Он командует, я что-то делаю. Стараюсь не смотреть, чтобы не рухнуть рядом с сестрой. «Скорая» приезжает только через десять минут. Звук сирены – лучшая музыка, которую я когда-либо слышала. Навостряю уши, приподнимаю голову, смотрю на Илью – тот кивает, разрешая. И я срываюсь с места. Несусь встречать врачей и показывать дорогу. В такие моменты действительно понимаешь значение слов «Скорая помощь»: у докторов неотложки нет времени разуваться или надевать бахилы. Вежливо здороваться и улыбаться. Они спасают жизни. Бегом устремляются в ванную, на которую я тычу пальцем, нетерпеливо прыгая на месте. На слова нет сил, они это видят и не спрашивают.

Илья быстро объясняет ситуацию. Ребенок лежал неправильно, поэтому потужной период растянулся на много-много часов. УЗИ нет, обменной карты – тоже нет. Он как раз реанимировал новорожденного, когда в ванную комнату ворвались доктора. Я впервые вижу, чтобы люди в белых халатах бегали. Не ходили быстрым шагом, а именно носились галопом. Новорожденного утаскивают в машину, Илья пока занимается Мией. Она потеряла много крови и отключилась. Он сам весь в ее крови.

– Выйди сейчас, – говорит мне.

И я слушаюсь. Забиваюсь в уголок в коридоре и рыдаю.

Вскоре ее уносят на носилках в машину, которая, включив сирену, срывается с места. Илья подходит ко мне. На него словно перевернули банку с краской. Красной. Он умылся, но не идеально.

– Угостишь? – кивает на пачку сигарет, которую я отчаянно сжимаю в руках.

Мы выходим на улицу, и он устало плюхается на крыльцо. Я присаживаюсь рядом и протягиваю ему открытую пачку.

– Слушай, я, наверное, брошу. После такого, – говорю ему, не сводя глаз с кареты «Скорой помощи», которая уже превратилась в точку, но все еще видна. – Все время собиралась, а тут вроде как повод.

– А я, пожалуй, снова начну, – отвечает медленно. Зажимает сигарету между зубами, щелкает зажигалкой. Глубоко затягивается, потом выпускает дым изо рта и носа.

– У них все будет хорошо? – спрашиваю.

– Я не знаю.

Я жду ответа.

– Прости. Я и правда не знаю.

– Но ты же врач!

– Поля, я хирург-травматолог, а не акушер. Никто бы в здравом уме при таком положении плода не пустил Мию в роды. Кесарево без вариантов. Но мы сделали все, что смогли. – Илья смотрит на меня и не отводит взгляд: – Я тебе клянусь.

Я все же прикуриваю, силясь в очередной раз не затопить мир слезами.

– Честное слово, я никогда не заведу детей. Никогда-никогда-никогда в жизни!

Он долго смотрит на меня, чуть прищурившись от едкого дыма.

– Сделаю вид, что не слышал этого. Какие у тебя планы сейчас?

– Поеду в больницу. Надо еще папе голосовуху записать. – Мой голос дрожит, а слезы продолжают омывать лицо. – И Насте. Боже. – Тру лоб. – Как страшно! – Я затягиваюсь, но давлюсь дымом и кашляю. – Почему я не вызвала «Скорую» раньше?! Надо было уйти с последней ленты. Это я виновата!

– Ты ведь сделала это без разрешения. Могла бы вообще ничего не делать.

– Я растерялась. Арсений уверял, что все под контролем. Что все по плану! Идеальная беременность. Мия была такой здоровой, занималась йогой и прочим. В нашей семье главное зло – это я. Курю с восьмого класса, уроки прогуливаю. А Мия… она хорошая, понимаешь? За что ей это?

– Роды, принцесса, всегда непредсказуемы. Природой все продумано, это правда. Но машина с реанимацией должна дежурить у ворот на всякий случай.

– Если бы мы не приехали, она бы?.. – Мой голос срывается.

– Думаю, ты спасла ей жизнь, – говорит он серьезно. – И, надеюсь, ребенку.

Мы смотрим друг другу в глаза. Они у него светло-серые и уставшие. Но при этом… теплые и добрые. На фотографии казались хищными – меня это зацепило. Сейчас они другие. Он облизывает сильно обветренные и покрасневшие губы. Мой взгляд скользит по его лицу, по россыпи крошечных родинок на щеке, которые я вчера снова рассматривала, увеличив фотографию из Тиндера. Затем я прослеживаю линии подбородка и скул. Только сейчас замечаю, что он обросший и в изрядно несвежей одежде. Был за городом, как и писал. Что ж, пока он ни разу не солгал мне.

Разглядываю его как завороженная. Словно мужчин до этого момента не встречала. Наверное, все еще нахожусь в стрессе. Он берет мою руку, что сжимает сигарету, и я вздрагиваю. Тянет к лицу, обхватывает губами фильтр и снова затягивается. Жадно. Я слежу за тем, как он втягивает в себя дым, как выпускает. Мои пальцы так близко к его губам.

Входная дверь хлопает, мы резко оборачиваемся. На крыльцо выбегает Арсений. Он очень бледный, держится за голову. Отрубился, что ли?

– Где Мия?! – кричит он. – Ты кто, мать твою, такой?! Что происходит?

Илья коротко и безэмоционально представляется и сообщает, в какую больницу повезли Мию. Теперь я знаю его фамилию. Ветров. Доктор Илья Ветров. После чего он смотрит на меня:

– Тебя подбросить до города?

– Нет, я на машине.

Большое искушение принять предложение Ильи и расслабиться на переднем сиденье, но у меня нет ни малейшего желания оставлять здесь свое авто.

– Если у вас есть хоть какой-нибудь договор с акушеркой на роды, я бы рассмотрел вариант обратиться в полицию, – вкрадчиво произносит Илья.

– Сам разберусь, – рявкает Арсений.

Он изрядно нервничает, и мне хочется верить, что до него наконец дошло: из-за его упертости едва не погибли люди. Моя сестра.

Направляясь к дверям, я не удерживаюсь и брезгливо плюю в его сторону.

– Ненавижу тебя! – кривлю губы. – Всем сердцем ненавижу!

– Однажды ты допрыгаешься, мелкая эгоистичная дрянь! – Арсений делает несколько шагов в мою сторону. – Я тебе обещаю.

– Ну давай, ударь! Пусть отец сегодня все же лишится из-за тебя одной дочери! – кричу я с вызовом. Сжимаю кулаки.

Арсений смотрит на Илью, взгляд которого прямой и острый. Теплоты больше нет, в глазах явная угроза. Его теплота осталась со мной, она затапливает изнутри, да так сильно, что я хочу взять его за руку. Арсений разворачивается и заходит в дом.

– Дать еще сигарету? – спрашиваю.

– Пожалуй, парочку, – отвечает он, слегка приподняв брови. – Точно не хочешь, чтобы я тебя подбросил?

Глава 3

По пути в город прошу его сделать всего одну короткую остановку на заправке, чтобы умыться и попить воды. Я неплохо держусь, учитывая случившееся.

– Да, Настя, в том-то и дело! – говорю с мачехой по телефону. – Все шло идеально: легкая беременность, начало родов как по учебнику. Да-да, именно так все и было! Пожалуйста, дозвонись отцу! Я умоляю тебя. У тебя точно получится.

– Разумеется, дорогая. Поля, ты как сама?

– Нормально. Я в порядке. Колотит, конечно. Очень за Мию переживаю. И за малыша.

– А кто родился все-таки?

Я как раз сажусь в машину и передаю вопрос своему спутнику. Смотрю на Илью в ожидании ответа.

– Девочка, – сообщает он коротко. Вновь жмет на газ, и машина плавно трогается с места.

– Девочка! Племянница, – передаю Насте.

– Поняла. Все, я выезжаю в больницу, увидимся там.

– До скорого! Спасибо!

Я сбрасываю вызов и кладу руки на колени, словно робкая школьница за партой первого сентября. Лишь через несколько минут отмечаю, что сижу в очень зажатой позе, это обычно мне несвойственно. Напряжена, молча провожаю взглядом редкие деревья, мимо которых мы проносимся. Стреляю глазами на Илью из Тиндера. Он свободен и не ищет серьезных отношений. Я помню каждое слово из его анкеты. Ему почти тридцать, он намного старше жены моего отца.

– Скоро уже, – говорит Илья, прикрывая кулаком рот и широко зевая. – Минут двадцать, и будем на месте.

– Спасибо тебе.

– Пожалуйста. Напиши мне потом, как она. Я буду волноваться и ждать.

– Ты не пойдешь со мной? – Я почему-то боюсь остаться без него.

– Поеду домой. Надо помыться, чтобы никого не пугать своим внешним видом. Может быть, немного посплю.

Он бросает взгляд на испачканную форму цвета хаки. И лишь сейчас я замечаю на ней нашивки. То есть это не просто походный немаркий костюм.

– Ты где-то служишь?

– Да, были на сборах как раз, только вернулись. Обрадовался, что ты написала мне. – Илья бросает на меня хитрый взгляд, и я улыбаюсь в ответ. – Напишешь еще?

– Да. Да, конечно! – киваю и снова улыбаюсь, чувствуя, как слегка розовеют щеки. Смущение? Нет, я абсолютно уверенный в себе человек! Что же тогда?

Мне бы хотелось хорошенько осмотреться в его машине и как следует изучить сидящего рядом мужчину, но мысли о сестре снова и снова заставляют сердце колотиться быстрее. Берут его в тиски, опасно сдавливают, так что тяжело делать вдохи. Я вновь стискиваю пальцы и молюсь. Закрываю глаза, начитывая одними губами «Отче наш».

Чувствую, как он сжимает мою ладонь. У него сильные руки, и они не дрожат. Совсем. В отличие от моих.

– Подыши со мной. Пожалуйста. Вдох-выдох. Давай вместе.

Я смотрю на него и снова киваю. Папа бы не поверил, что я могу быть такой послушной и покладистой. Безропотно исполнять команды, впитывать каждое слово. Отец, кстати, все еще недоступен. Ни разу за полдня не заглянул в почту.

Настя ждет меня на крыльце больницы. Я выхожу из машины и кидаюсь к ней. Обнимаю изо всех сил за шею. Бедняжка впадает в шок от такой реакции. Не сразу начинает обнимать в ответ. Потом неуверенно кладет руки на мою спину, и я тут же ее отталкиваю. А то еще привыкнет.

– Ну что, пойдем? – спрашиваю.

– Да, попробуем поймать какого-нибудь врача.

Напоследок я оглядываюсь и смотрю на машину единственного человека, который сегодня ответил на мой звонок и поверил взволнованному голосу.

«Илья Ветров», – произношу одними губами.

Он будет моим первым. Разумеется, не единственным, но первым. Военный врач на скромной машине, с железной выдержкой и красивыми глазами.

– Кто этот парень? – спрашивает Настя чуть позже.

Сразу после того, как мы переговорили с врачом. С Мией сейчас все хорошо – они с малышкой обе в стабильно тяжелом состоянии, но самое главное, что нет ухудшений. Они в надежных руках.

– Какой парень? – Я не сразу понимаю, о ком она говорит. – А, Илья. Он врач, мы недавно познакомились.

– Ты не рассказывала.

– А должна была? – приподнимаю брови.

Ее сотовый вибрирует. Она быстро достает телефон. Это отец. Я бросаю взгляд на экран телефона – там по-прежнему пусто. Ни пропущенного, ни звонка.

– Ладно, мне пора. – Быстро киваю. – Объясни ему ситуацию.

«Все будет хорошо. Все обязательно будет хорошо», – шепчу себе, набирая сообщение водителю о том, чтобы забрал мою машину и пригнал домой. Девочки в нашей семье сильные и живучие. Мама попала в аварию, когда была мной беременна, я родилась намного раньше срока. И вон какой выросла! Метр семьдесят пять ростом! Когда надеваю каблуки, то намного выше папы. Мама была непоседливой, дерзкой и абсолютно невыносимой! Такой же, как я. Улыбаюсь, когда вспоминаю слова отца. Еще моя мама была умной и красивой. Я люблю рассматривать ее фотографии. Мне ее не хватает.