Вечерело, солнце уходило за горизонт, и уже не все лучи могли пробиться сквозь ветви деревьев. В лесу становилось сумрачно. Я подвинул свой миниатюрный арбалет к себе поближе и в сотый раз проверил, заряжен ли он. К моей глубокой радости и к вящему неудовольствию Кли-кли, Алистан Маркауз оставил нас здесь, пока остальные не расправятся с орками. Ну и правильно! Вор и шут не созданы для драк и сражений. Гоблин на этот счет был иного мнения, но после недовольного ворчания все же решил остаться со мной.

– Кра-а-а! Кра-а-а! Кур-ра-ра!

Крик птицы тоскливым призраком разнесся над развалинами, отражаясь от стен и бередя покой заброшенного места. На миг на верхушке покосившейся колонны-шпиля и на стволах деревьев блеснул голубоватый отблеск заклятия, сотворенного в двух сотнях ярдов отсюда. Блеснул и пропал, уступив место привычной тишине мертвого города.

– Началось, – сказал Кли-кли, приподнимаясь. – Это работа Миралиссы.

– Я ничего не слышу.

– И к лучшему. Значит, не слышат и другие. Будем ждать.

И мы ждали. Минуты тянулись бесконечно долго.

Плотный густой ковер мха заглушал шаги, и мы услышали бегущего, только когда между нами оказалось не больше десяти ярдов. Кли-кли пребольно ущипнул меня за руку и кивнул в сторону колонны. Поначалу я принял бегущего за Эграссу. Вот только отчего у эльфа в руках не привычный с'каш, а ятаган? Конечно же это был не эльф, а орк. Две расы слишком похожи друг на друга, чтобы в первые секунды их можно было различить. Первый бежал прочь из города, постоянно озираясь по сторонам. Мы лежали за камнями, и орк не мог нас видеть, хоть на этом спасибо Саготу.

– Чего ты ждешь? Уйдет ведь, – просипел Кли-кли, снимая с пояса первую пару метательных ножей.

Шут прав: если Первый скроется и избежит смерти, он предупредит своих, и тогда плакали наши головы. Расстояние до врага не ахти какое, и, чтобы промазать, надо было очень постараться.

Щелк!

Болт без труда пробил легкую кольчугу и застрял в спине орка. Тот споткнулся и рухнул лицом в мох. Никаких угрызений совести в том, что стреляю в спину убегающему, я не испытывал. Будь у Первого возможность и время, он бы без всяких раздумий попытался прикончить и меня и Кли-кли.

– Ты его убил? – Кли-кли испуганно жался ко мне.

– Вроде как, – неуверенно сказал я, не торопясь убирать арбалет.

– Вот в том-то и дело, что «вроде». Ему хватит ума притвориться! – Гоблин не спешил приближаться к телу.

– Кли-кли, у него в спине болт, который вошел туда чуть ли не по самое оперение. Как он может быть жив?

– Я бы все равно не стал к нему подходить, – предупредил меня Кли-кли.

Страх и сомнения всегда заразительны. Теперь и я смотрел на недвижимого орка с должной опаской. А вдруг Кли-кли прав, и Первый всего лишь строит из себя покойника? Во всяком случае, ятаган до сих пор у него в руке.

– Хорошо, – вздохнул я. – Учти, я это делаю лишь для твоего успокоения.

Пришлось приблизиться к телу на несколько шагов и всадить в спину орка второй болт. Парень в ответ на такой неприкрытый садизм даже не дернулся.

– Ну, теперь ты убедился, что он мертвее камня?

– Почти что. – Шут осторожненько подошел к телу и ткнул мертвеца носком сапога. – Слава богам, ты его прикончил.

– Не такие уж они и страшные, да и умирают не хуже людей.

– Если застать их врасплох. – Голос Эграссы заставил меня резко обернуться и вскинуть арбалет.

– Бесполезно, Гаррет. Будь на моем месте орк, ты был бы уже мертв. К тому же арбалет у тебя разряжен. Что тут у вас?

– Орк, один из тех, кого вы должны были убить. Гаррет его подстрелил, но заметил Первого я, – затараторил Кли-кли, не собираясь приписывать всю победу мне.

– Нет, Кли-кли, этот не из тех. – Эльф перевернул тело и склонился над орком, бесстрастно изучая лицо мертвеца. – Миралисса наложила на них Сеть Недвижимости, и мы смогли расправиться со всеми, они даже пикнуть не успели. Четверо возле костра, еще один рядом с раненым, итого пятеро, не считая раненого. Мы прикончили всех.

– Тогда откуда взялся этот? Или сей орк – плод моего больного воображения? – недовольно спросил Кли-кли.

– Просто ваш мерзкий флини не посчитал нужным сообщить о седьмом. – Из-за стены появился Халлас. – Я с самого начала говорил, что не следует доверять этой летающей сволочи!

– Где был седьмой, мог быть и восьмой, – задумчиво сказал Эграсса.

– А также девятый и десятый. – Гоблин не преминул насыпать соли на рану.

– Живо к остальным, там решим, что делать дальше.

Мы пошли за эльфом, позади сопел Халлас. Эграсса уверенно вел нас через лабиринт заросших развалин. Везде властвовала разруха и упадок, но вместе с тем это место было… пожалуй, красиво. Красиво своей непонятной, загадочной красотой тысячелетий. Колонны высились наравне с златолистами или лежали разбитыми и заросшими мхом. Стены некогда величавых зданий оплел плющ. Статуя на постаменте, такая древняя, что нельзя было рассмотреть, кто перед тобой – человек, орк или кто-то другой, живший на Сиале еще до начала Седой эпохи.

В четверке орков, лежавших возле едва горевшего костра, стрел было натыкано больше, чем требовалось, Миралисса и Эграсса постарались на славу. Чуть поодаль, под старой лиственницей, лежали еще два мертвеца. Обоих зарубили.

Эграсса кратко рассказал милорду Алистану про орка, которого я укокошил.

– Флини мог не увидеть его, если Первый сидел в секрете. – Миралисса задумчиво теребила рукав темно-зеленой куртки.

– Он просто не захотел увидеть, миледи. – Халлас все еще не мог забыть пляску для маленького распространителя новостей.

– Халлас, Делер, Мумр, Угорь! Разделитесь на двойки и найдите, где скрывался этот седьмой.

Угорь кивнул за всех, и Дикие скрылись меж развалин.

– Через час полностью стемнеет. – Милорд Алистан, прищурившись, посмотрел на небо. – Останемся здесь или продолжим путь?

– Все зависит от того, что найдут наши воины, – неохотно сказала Миралисса. – Но я за то, чтобы продолжить путь. Сейчас полнолуние, света достаточно, до утра можем свободно идти, а дальше отдых – и мы у Храд Спайна.

– Я тоже считаю, что мы не должны останавливаться сейчас, кузина. Преодолеем Красное урочище, и тогда уже можно будет отдохнуть.

– Гаррет, пошли глянем на покойников, – позвал меня Кли-кли.

– Я мертвецами не интересуюсь.

– Ну и зря!

Пока гоблин бродил среди трупов, я перезарядил арбалет, уложив в него два новых болта.

– Мастерски сработано, леди Миралисса. В лучших традициях Зеленого Взвода! Я оценил, – сказал эльфийке вернувшийся Кли-кли.

– Ну, раз даже ты дал высокую оценку моей работе… – усмехнулась она.

– Нет, я серьезно. Кидаем Сеть Недвижимости, затем у нас пяток секунд, чтобы нашпиговать их стрелами. Думаю, даже когда Сеть лопнула, оставшиеся двое так ничего и не поняли и их легко зарубили. Кто прикончил раненого?

– Делер, – ответил Алистан Маркауз. – Ты-то откуда знаешь о работе диверсионных отрядов эльфов?

– Я вообще полиглот, – ни к селу ни к городу гордо ответил Кли-кли.

– Поля апосля глотать будешь. – Делер слышал лишь последнюю фразу шута. – Убираться надо, милорд Алистан. Упустили мы одного.

– Ушел. Двое их было, там дальше что-то вроде колодца. В нем эта парочка и сидела. Один, к несчастью для себя, вышел на Гаррета, другой ушел на юго-запад. Ушел целым, милорд, я думал попробовать догнать, но мох почти не сохраняет следы. – Лицо Угря было хмурым. – Да и не следопыт я. Сюда бы Кота… да пребудет он в свете.

– Что они делали в этом колодце? – спросил Алистан Маркауз, и Мумр молча протянул ему обрывок какой-то ткани. – Человек?

– Да, милорд, он мертв, да и лицо у него все исполосовано, но я его по одежке узнал, – кивнул Фонарщик. – Этот парень был среди людей Балистана Паргайда во время поединка.

– Все ясно. Орки теперь знают, что в Золотом лесу чужаки, и этого беглеца мы уже не догоним, – огорчилась Миралисса. – Надо поскорее уходить из города, пока они не подоспели. Единственный шанс – добраться до спуска в Храд Спайн быстрее, чем Первые нас нагонят.

– Вы намереваетесь укрыться от них в Костяных дворцах, миледи?

– Это не обязательно. Орки – не дураки. После того как на нижних уровнях могильников пробудилось зло, они обходят это место за лигу. Ничто, даже близость эльфов, не заставит их совершить глупость и приблизиться к Восточным воротам Костяных дворцов.

– Тогда не будем задерживаться. – Алистан Маркауз кивнул Эграссе, чтобы тот двигался вперед, указывая нам дорогу.

Ночью в лесу темнеет быстро и в то же время очень незаметно. Только что из-под ног выбегала узкая, едва различимая тропка, а через минуту она уже скрылась в опустившейся тьме. Деревья, ветви, кустарники растворяются в обволакивающей паутине ночи, от них остаются одни воспоминания (мол, там была сосна, а вот там, где сейчас чернильный мрак, рос старенький клен), и только если поднять глаза к небу, можно увидеть силуэты переплетенных между собой ветвей, загораживающих высыпавший на небе горох звезд. Несколько долгих и очень томительных секунд ты едва плетешься, до боли напрягаешь глаза, чтобы хоть что-то увидеть. Затем нехотя из-за пазухи богов выкатывается полная луна.

Она похожа на темно-желтый круг исилийского сыра, она толста, и ее поверхность, как и сыр, изрезана темными дырами и морщинами. Луна рождает свет, отдает его ночной земле, и столбы лунного дара заливают спящий лес, играют меж ветвей и стволов дремлющих златолистов, отражают мать-луну в сонно шепчущем ручейке, танцуют на поднимающемся белыми струйками из мха ночного тумана, что тянется вверх. С лунным светом лес становится прекрасным и волшебным, словно из детской сказки.

Луна преобразила и руины древнего города Чу. Свет падал на изгрызенные зубами времени лица безымянных идолов, придавал им подобие жизни, волновал воображение.

– У-у-ух-ху-ху-у-у! – Уханье то ли совы, то ли еще какой птицы густыми волнами расплывается по лунным столбам, отражается от лиственниц, златолистов и стен мертвых зданий.

Весь мир, вся Заграба сейчас дышали серебряными нитями, струящимися из веретена полной луны. Ясно как днем, и лишь звезды недовольны проснувшейся ночной спутницей. Они потускнели и даже отползли подальше от земли, чтобы не попасть под магию лунного света.

Отряд шел ходко, и идолы города Чу, с укором смотрящие нам в спину, остались далеко позади. Тропка петляла, то появлялась, то вновь исчезала в придорожных зарослях кустарника. Спустя час она совсем исчезла, и нам пришлось продираться сквозь густой ельник. Лохматые и колючие лапы норовили стегнуть по физиономии, приходилось закрываться руками и сгибаться в три погибели. Пока я лазил по этим колючим и не очень-то гостеприимным зарослям, успел проклясть всё. Мумр, идущий сейчас впереди меня, ругался на чем свет стоит – Угорь слишком быстро отпустил ветку, и еловая лапа стегнула Фонарщика по лицу. Вот уж не знаю, один ли я вздохнул с облегчением, когда меж елок вновь появилась тропка.

Она пошла под уклон, еловый лес сменился лиственным. Сейчас мы топали по низкорослым холмам, заросшим кленами и кустами цветущего краснобровника. Наверное, на солнце маленькие красненькие цветочки на кустах казались капельками крови, сейчас же цветы, впрочем, как и весь лес, были насыщены серебром луны.

Мы прошли по берегу озера, в черной воде которого отражались полная луна и звезды, поднялись на очередной холм, спустились, перепрыгивая через спешащий по неотложным делам ручеек. Краснобровника здесь оказалось намного больше, чем у озера, он рос везде, куда падал мой взгляд, вытесняя другие кусты и даже деревья.

– Смотри-ка, один все же остался, – пробурчал за моей спиной Кли-кли.

– Ты о чем? – полюбопытствовал я.

– Да вон, меж веток лесной дух, видишь, глазки сияют? А флини говорил, они ушли из Красного урочища.

– Так мы что, уже идем через Красное урочище?