Кэти Берчэл: Последнее слово

Katy Birchall. The Last Word

© 2023 by Katy Birchall. All rights reserved.

© Радчук Е., перевод на русский язык, 2023

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Эвербук», Издательство «Дом историй», 2024

Бену

Пролог

Вопрос всплывает в конце вечера, когда мы передаем друг другу большую коробку шоколадных конфет, а Мими разливает по бокалам вино, чтобы в ее холодильнике не осталось недопитых бутылок. Неделя была долгой и утомительной, поэтому Мими позвала несколько человек из офиса поужинать и выпить у нее в пятницу, что оказалось абсолютно необходимо всем.

– Вот вам забавная вещь для размышления, – заявляет Доминик. – Поможет нам лучше узнать друг друга, как мне кажется.

Мими улыбается и садится на свое место во главе стола.

– Интригующе.

– У меня есть кузина. Ей тридцать один, она работает в модном журнале и обожает свое дело, но ее парню предложили работу мечты в Нью-Йорке. Итак, вопрос: ей стоит остаться в Лондоне, на работе, которую она так старалась получить, но рискнуть перейти с мужчиной мечты в отношения на расстоянии или же уволиться и рискнуть остаться безработной по ту сторону океана, но сделать выбор в пользу любви? – спрашивает Доминик с приподнятой бровью, вращая вино в бокале. – Что думаете? Остаться или бросить все?

– Хм-м-м… – Ракхи складывает руки на груди. – А она считает, что этот парень – Тот Самый?

– Она в этом уверена. – Доминик кивает.

– Ну, тогда все просто, – говорит Мими, пожимая плечами. – Ей нужно переезжать в Нью-Йорк.

– Можно было догадаться, что ты ответишь именно так, – ухмыляется ей Доминик. – Ты всегда была романтиком.

– Я соглашусь с Мими, – добавляет Эми. – Лучше сделать выбор в пользу любви. Она еще и в Нью-Йорк переедет! Элементарно.

– Я не уверена, суд присяжных еще не вынес решение, – заявляет Ракхи, подняв руки. – Мне нужно больше времени на размышления. Везде есть свои плюсы и минусы.

Доминик смеется.

– Ладно, дадим тебе еще времени. – Затем он переводит взгляд на меня. – Харпер?

Я делаю глоток вина, будто раздумываю, но на деле я знала свой ответ еще до того, как Доминик закончил формулировать вопрос.

– Я бы осталась, – говорю я в подтверждение своих мыслей. – Она много работала ради своей карьеры. Зачем рисковать всем этим из-за…

Я делаю паузу и пожимаю плечами.

– Любви? – заканчивает за меня Мими.

– Именно, – киваю я.

– Еще один ответ, который все мы могли предугадать. – Доминик вздыхает, одаривая меня понимающей улыбкой, и мелодраматично продолжает: – Ты слишком хороша в своей работе, чтобы ставить на первое место такой пустяк, как любовь.

Я поднимаю бокал.

– Так и есть.

– О, а я бы не была так уверена, – говорит Мими. – Я думаю, ты изменишь свое мнение, если встретишь нужного человека. Стоит Харпер влюбиться по уши, и она проявит себя самым настоящим тайным романтиком. Если хотите знать мое мнение, такой человек где-то есть. Харпер просто нужно дать ему шанс.

Я смеюсь и качаю головой.

Я знаю, что Мими неправа, но не возражаю.

Потому что тогда мне пришлось бы объяснять, почему я так считаю.

Пришлось бы рассказывать, что однажды я уже дала кое-кому шанс. Кое-кому, кто абсолютно свел меня с ума, с кем у меня был бурный, головокружительный роман, из тех, о которых пишут книги, снимают кино и поют песни. Этот кое-кто действительно знал и понимал меня, и с ним я чувствовала себя так, словно я – та самая, кто нужен ему для счастья.

Все происходило, как и должно, как мне рассказывали: я терялась в его глазах, когда он смотрел на меня; я постоянно думала о нем, когда должна была заниматься другими вещами. Как только я отдалась ему, я почувствовала себя полностью опьяненной. Меня захватили причудливые мечты о том, как будут развиваться наши отношения, о совместном будущем.

Когда я была с ним, остальной мир попросту меркнул.

Мими этого не знает, но я уже встретила того самого человека, того, кто показал мне, что значит влюбиться по уши.

Но я усвоила урок.

Так что, хоть я и не скажу этого вслух, Мими ошибается: мои приоритеты уже не изменятся. С тех пор работа всегда была, есть и будет на первом месте. Никто не сможет переубедить меня, в этом я уверена.

Любовь больше не возьмет надо мной верх.

Глава первая

Пять месяцев спустя

– Если что, я вам ничего не говорила.

Я подпрыгиваю от шепота, раздавшегося прямо у меня за спиной, оборачиваюсь и вижу женщину лет двадцати пяти, одетую в черное облегающее платье. На ногах у нее туфли на высоком каблуке, а в руке полупустой фужер с шампанским.

– Простите, – говорю я. – Это вы мне?

Она кивает и осматривается, чтобы убедиться, что мы на подъездной дорожке одни. В здании в нескольких ярдах от нас грохочет вечеринка. Было нелегко забрать свою куртку у гардеробщика, недовольного тем, что его оторвали от разглядывания звезд. У группы «Дарк Лайтс», удостоенной «Меркьюри Прайз»^[1], вышел долгожданный альбом, и в честь этого здесь собралось прилично знаменитостей.

Я пристально рассматриваю лицо этой женщины – сильно подведенные карие глаза, идеально очерченные брови, безупречная кожа, тонкие черты и острый подбородок – в попытке понять, к какой категории знаменитостей она относится. Она безумно красивая, высокая и стройная, поэтому вполне могла бы сойти за модель или актрису, но при этом она настолько стильная и ухоженная, что в теории может работать в индустрии моды, мейкапа или причесок.

Предполагаю, что она может быть и журналисткой, как я, – хотя, если судить по ее образу, она должна работать в одном из тех топовых глянцевых журналов, которые предоставляют тебе целый шкаф модной одежды, и уж точно не писать для журнального приложения к национальной газете.

– В общем, если что, я вам ничего не говорила, – тихо повторяет она, – но Одри Эббот согласилась на главную роль в новой пьесе. Репетиции вот-вот начнутся.

– Что?

– Режиссером-постановщиком будет Габриэль Рид, – продолжает женщина.

– Та, которая в прошлом году поставила «Трамвай „Желание“»^[2] в «Олд Вике»^[3]?

– Она самая. Она хотела отдать роль Одри с той самой минуты, как прочла пьесу. Это будет первая актерская работа Одри за последние…

– Шестнадцать лет. – Я с подозрением смотрю на нее. – Кто вы такая? И откуда вам это известно?

Она виновато мне улыбается.

– Я личная ассистентка Габриэль Рид. Николь. Приятно познакомиться.

– Взаимно, – говорю я. – Но должна предупредить вас: я журналистка. Так что, если хотите забрать свои слова обратно, можем притвориться, что ничего не было. Не хочу создавать вам проблем.

– Я знаю, кто вы такая, Харпер Дженкинс, – говорит она и поднимает брови, забавляясь. – Я весь вечер ждала, чтобы поговорить с вами наедине.

Я моргаю.

– Я… простите, не совсем понимаю. Мне, конечно, очень приятно, что вы ко мне подошли…

– Одри Эббот – хороший человек, – заявляет Николь. – И она не заслужила того, что писала о ней пресса после… Инцидента.

– Уверена, так и есть. – Я вспоминаю о том вихре, в который попала Одри в 2007 году.

– Она заслуживает, чтобы ее историю рассказал правильный человек.

Я улыбаюсь ей.

– Я польщена. Но все знают, что Одри Эббот терпеть не может журналистов. После инцидента, как вы его называете, она ни разу не давала ни интервью, ни даже комментариев. Если то, что вы говорите, – правда и она согласилась на эту роль, сомневаюсь, что она станет общаться с прессой.

Николь кивает.

– Это не отменяет того факта, что та история снова всплывет наружу и никто не узнает ее версию событий. – Она сжимает челюсти. – Это несправедливо.

Я вздрагиваю от сигнала подъехавшей машины и понимаю, что это мой «Убер». Я обаятельно улыбаюсь водителю (по крайней мере, надеюсь, что это выглядит именно так) и поднимаю палец, чтобы показать, что буду через минуту. Затем поворачиваюсь к Николь.

– Я считаю, что именно вы должны написать статью о ее возвращении, – в спешке говорит она. – А не тот парень из «Экспрешн».

– Джонатан Клифф? – Я кривлю лицо. – Он об этом знает?

– Пока что нет… все держится в строжайшем секрете. Но я слышала, что один из продюсеров рассматривает его кандидатуру.

– Кошмарная идея. Он ведь писал об Одри ужасные вещи.

– Я знаю. Как им даже в голову пришло позвать кого-то вроде него?

Я вздыхаю.

– Он может предложить им разворот в известном ежемесячном журнале. Такие публикации – редкость, особенно для пьес. Глянец обычно предназначен для актеров, продвигающих коммерческие фильмы. – Я прикусываю губу. – Одри Эббот – икона. Она заслуживает кого-то получше, чем Джонатан Клифф.

– Поэтому я и пришла к вам, – говорит Николь. – Рано или поздно все узнают, что она присоединилась к актерскому составу, и я хочу убедиться, что человек, который расскажет об этом, будет видеть Одри той, кто она есть на самом деле, видеть ее будущий путь. И не станет фокусироваться на том, что случилось с ней в прошлом.

– Очень дерзко с вашей стороны сообщать мне об этом, – говорю я, изучая ее лицо. – Я впечатлена.

Она улыбается:

– Хороший журналист никогда не раскрывает своих источников.

– Никогда.

– Так что, вы возьметесь за статью? – с надеждой спрашивает Николь.

– Если Одри позволит. Будет непросто добраться до нее.

– Если она и станет с кем-то говорить, то это будет человек вроде вас, – уверенно заявляет Николь. – Вам просто нужно сделать это раньше других.

Водитель в нетерпении сигналит мне.

– Мне пора идти, – я жестом указываю на машину. – Спасибо, Николь.

– Я вам ничего не говорила.

– О чем это вы? – Я ухмыляюсь ей. – Наслаждайтесь вечеринкой.

– Спасибо, Харпер. Удачи.

Застучав каблуками по дорожке, она возвращается в здание. Я извиняюсь перед водителем за ожидание и пытаюсь откопать в своем огромном шопере телефон. Я вбиваю «Одри Эббот» в Гугл, чтобы найти ее агента. Когда всплывает имя, я ухмыляюсь. Шамари.

Ее телефон сразу переключается на автоответчик, и я понимаю, что она, наверное, спит, ведь уже почти два часа ночи. Упс. Вечеринка превзошла мои ожидания. По почте это обсуждать ни в коем случае нельзя, так что я решаю первым делом завтра поговорить с ней.

Перед тем как бросить телефон обратно в бездну своей сумки, я читаю сообщения от Лиама в Вотсапе. Несколько часов назад он писал, что останется у меня, если я не против, потому что у его соседа свидание и он не хочет мешаться, и вообще он надеется, что вечеринка проходит хорошо, и, если есть такая возможность, он бы хотел присоединиться ко мне и приедет, как только я отвечу.

Я на мгновение чувствую сожаление, что дала ему ключи от квартиры, но следом меня накрывает волной вины. Мы встречаемся уже три месяца, и, кажется, теперь он официально «мой парень». Он мне правда нравится – амбициозный, энергичный и увлеченный своей карьерой, а меня это очень заводит. Не говоря уже о том, что он привлекателен – типаж этакого горячего, неряшливого музыканта.

И вообще, очень мило с его стороны оставить квартиру в распоряжение соседу и его девушке. Но я не уверена, что была готова к тому, что сам он так скоро обустроится в моей квартире – особенно учитывая, что меня там нет. Кажется, я так долго жила одна, что привыкла к этому.

И все же я рада, что не увидела его сообщений о вечеринке. Будь он там, Николь вряд ли бы подошла ко мне.