Начав есть, я коротко рассказал про отель «Эвелин», про группу Еремея, про остальных. Упомянул Папашу, не вдаваясь в детали конфликта. Про то, что я чистильщик, умолчал. Все, кого я тут встретил, были обычными одушевленными оболочками. Даже Семен и Рамиз. И Анри, тот чернокожий с дробовиком.

Сейчас, когда немного расслабился и меня наконец оставили в покое, вопрос, почему так, встал особенно остро. Капец, да что с ними не так? Как они выжили вообще, не убив ни одного зомби?

Словно услышав мои мысли, Семеныч присвистнул:

– Ничего себе приключения. Не, у нас поспокойнее было. Заперлись в восточном крыле, отгородились. Были проблемы с зомби поначалу, но справились…

Он замолчал, словно не желая вспоминать, а когда я хотел спросить, как именно справились, к нам подошла пожилая женщина с седыми волосами и присела за стол.

– Вы привели Киндерманнов? – спросила она.

– Да, – ответил я. – Вы их знаете?

– Конечно! Мы вместе прилетели сюда. – Она протянула руку. – Ингрид Вебер. Мы были в одной группе. Я думала, они погибли!

– Дитрих серьезно ранен, – сказал я. – Ваш доктор его осматривает.

– Боже мой! – всплеснула руками Ингрид. – Я немедленно к ним!

Но не успела она подняться, как подошла миниатюрная девушка в коротеньком синем комбинезоне, похожая на лисичку. Волосы огненно-рыжие волной, косая челка, миндалевидные зеленые глаза, остренький носик, лицо сердечком.

Елизавета Львовна Авербух, 32 года

Активная одушевленная оболочка: 100 %.

Ничего себе! Она моя ровесница! Больше двадцати пяти ни за что бы ей не дал. Внешность у нее как у киноактрисы, но не из категории секс-бомб, а больше похожей на соседку, которая всегда поддержит главного героя, пока тот страдает от неразделенной любви к секс-бомбе: прибухнет с ним, сходит на футбол, свозит развеяться на рыбалку и там же пожарит мясо и сварит уху. Я аж отвернулся, чтобы не пялиться. Наши русские модельки были ого-го, но отвести взгляда я не мог именно от этой лисички.

– Доктор Рихтер просил передать, что ваш друг стабилизирован, – сказала она на отличном английском. – Антибиотики подействовали быстрее, чем ожидалось.

– Слава богу! – Ингрид прижала руки к груди.

– А вам, – сказала рыжая, задержав оценивающий взгляд на моем животе, – тоже не помешало бы к доктору. Я Лиза, кстати.

– Денис. Я в порядке, правда. У меня… хорошая регенерация.

Ингрид вскочила, сказав:

– Пойду к Дитриху и Керстин. Они должны знать, что не одни!

Она убежала, а Лиза села на ее место. Я заметил, что девчонки-модельки старались на нее не смотреть.

– Так ты русский? – спросила она по-нашему, но с акцентом.

– Да. Ты тоже?

– Как бы. Родители из Одессы, а я из Нидерландов. Родилась и выросла там. Тут была в отпуске. – Она поморщилась. – Выбрала время, ничего не скажешь.

Подошел Рамиз, и, как только он приблизился, Вика, Настя и Яна молча встали и пересели за свой стол. Лиза же осталась. Я мысленно сделал пометку: все же есть какая-то иерархия.

– Ну, как тебе у нас? – спросил Рамиз. – Друга твоего спасли, у нас хороший запас лекарств. Повезло вам, да? – Он рассмеялся.

– Не ожидал встретить… все это. – Я обвел рукой зал. – Как вы организовались?

Рамиз и Семен переглянулись, посмотрели на Лизу.

– Когда все началось, – заговорила женщина, – большинство превратились в зомби. Но некоторые уцелели. Выжившие собрались в восточном крыле, там склады еды и лекарств. Зачистили крыло. Забаррикадировались.

Я мысленно хмыкнул. Крыло зачистили, но при этом никто не стал даже претендентом? Единственным объяснением я пока видел то, что зачищавшие не выжили. А те, кто не замарал рук, просто не сталкиваются с бездушными.

– Первые дни были тяжелыми, – продолжил Рамиз. – Потом все стали понемногу… приспосабливаться. Распределили обязанности. Кто-то отвечает за еду, кто-то за безопасность, кто-то за медицину. Мы с Семеном Семенычем – за технику и организацию. То есть Семеныч за технику, а я за общение с остальными.

– У вас нет лидера? – удивился я.

– Зачем? – пожал плечами Рамиз. – Мы взрослые люди. Каждый делает то, что умеет лучше всего. Для важных решений собираемся вместе.

– У нас еще теплицы на крыше, – похвастался Семен. – Огород там затеяли – помидоры, зелень всякая, витамины! Хочешь, покажу?

– Обязательно, но попозже. – Я отставил тарелку и почувствовал, как накатила усталость. После стольких дней напряжения, ранений и недосыпа организм требовал отдыха. – Если можно, я бы отдохнул немного.

– Конечно, – кивнул Семеныч. – Лиза, проводи гостя в номер.

– 512-й подойдет? – уточнила женщина. – Там горячая вода и чистая одежда.

Горячая вода? Здесь?

– У нас солнечные нагреватели на крыше, – объяснила Лиза, заметив мое удивление. – Работают днем, но солнца вполне хватает.

Именно поэтому работают лампы в отделении для персонала. Понятно.

Я встал, чувствуя, как ноют мышцы, зевнул, прикрыв рот.

– О-о-о… – протянул Рамиз. – Давай иди отдыхать, дорогой. Успеем еще наобщаться!

– Спасибо за гостеприимство, – сказал я. – Правда.

– Добро пожаловать, Дениска! – пророкотал Семен. – Увидимся позже!

Почему-то из его уст «Дениска» звучало вполне нормально, даже ласково. Короче говоря, без того уничижительного оттенка, что вкладывал Сергеич. Но я все равно попросил:

– Просто Денис, Семен Семеныч.

Тот окинул меня странным взглядом, пожал плечами, буркнув:

– Сын у меня был, почти твоего возраста. Так же звали.

Он отвернулся, а Лиза повела меня к лестнице, пояснив:

– Лифты не работают, бережем энергию. Придется пешком.

– Давай я его провожу! – вызвалась белокурая Яна.

Рыжая возражать не стала, а вот две другие модельки, шатенка Вика и брюнетка Настя, посмотрели с неприязнью. Вика словно ждала, что я предпочту ее, но мне было все равно, кто проводит, лишь бы завалиться и подрыхнуть.

Мы с Яной поднялись на пятый этаж. Коридор окутывался тусклым солнечным светом из окон.

– Вот номер 512. – Она протянула ключ-карту. – Когда вырубаем свет, электронные замки не работают, но мы вскрыли систему и оставили замки в полуоткрытом режиме. Дверь просто защелкнута, без питания она не блокируется.

Я взял карту и заметил:

– У вас тут как в обычной жизни, – заметил я.

– Стараемся, – улыбнулась Яна. – Привычки и порядок помогают не сойти с ума. Полотенца в ванной, одежда в шкафу – выбери по размеру. В 13:00 обед, ужин в 18:00, не пропусти.

Девушка собралась уходить, но я ее остановил:

– Почему вы так доверчивы? Впускаете незнакомцев…

Она серьезно посмотрела на меня и покачала головой, сказав:

– Мы не всем доверяем. Но видим разницу между опасными людьми и теми, кто просто нуждается в помощи. У тебя добрые глаза. – Она улыбнулась. – И кот. Плохие люди с котами не ходят, уж тем более не сейчас, когда самим бы выжить.

Яна ушла, а я остался у двери. Интересная логика. Хотя… Папаша безуспешно пытался приручить Кроша, так что, может, в ее словах есть доля правды.

Гостиничный номер оказался обычным: кровать, телевизор, мини-бар, ванная. После дней в джунглях – роскошь!

Крош запрыгнул на кровать, обнюхивая подушки.

– Давай, малыш, обживайся, – сказал я, направляясь в ванную. – Похоже, нам здесь понравится.

Ни джакузи, ни ванны, только душевая кабинка. И на том спасибо! Я включил кран – о чудо, теплая вода! Быстро разделся, встал под душ, смывая кровь, морскую соль, грязь и пот. Два пакетика геля для душа извел и два шампуня. Потом вскрыл круглое мыло и тер, тер, тер себя, рассматривал шрам на животе – розовый, ребристый, неровный. Из-за этого пупок чуть приподнялся и съехал влево. Видно, что это не работа хирурга. А вот от пореза на бедре, предсмертного автографа Юлии, осталась тонкая полоска, которая скоро сойдет.

Никогда не думал, что так соскучусь по простому душу!

Когда вышел, вытираясь мягким полотенцем, Крош уже спал на подушке. Лиза говорила про одежду, а то моя – это даже не тряпье. Рассчитывая на простой халат, я заглянул в шкаф и был приятно удивлен: кто-то позаботился о будущем обитателе этого номера и приготовил четыре комплекта разных размеров: белая футболка с бордовым галстуком-манишкой, на ней эмблема отеля – круг, перечеркнутый раскинувшей крылья чайкой, и синие однотонные джинсы плюс черные брюки. Вспомнилась седовласая филиппинка. Наверное, это она принесла для будущих постояльцев униформу сотрудников отеля, предвидя, что они придут покусанными и ободранными.

Впервые за долгое время я почувствовал себя в безопасности. Подошел к окну во всю стену, распахнул балконную дверь, впуская бриз, который надул тюль, будто парус. Отсюда открывался вид на разнородно-зеленый ковер джунглей, взбегающих на пригорки и спускающихся с них. Я повернул голову туда, где предположительно должен быть лагерь Папаши, и понял, кого напоминает та зеленоглазая моделька – Машу.

Если Макс и Сергеич могут прикинуться тихими и лояльными и их никто не тронет, то Машу в покое не оставят. Не Бергман, так другие отморозки, наверное, уже сломали девчонке психику…

Кулаки сжались сами собой, я захотел ударить стену, но лишь шлепнул ее ладонью. Держитесь там! Я обязательно вас вытащу, и мы улетим отсюда домой.

Мозг хотел действовать, а тело усиленно регенерировало и требовало сна, ведь именно во время отдыха восстановительные процессы протекают наиболее интенсивно.

Странно, но я чувствовал вину не только перед Машей, которая мне доверилась, а я ее подвел, но и перед Максом и Сергеичем. Казалось бы, здоровыми мужиками, вполне себе боевыми единицами… Черт, это скорее они меня спасать должны, а не я их! Но, похоже, к званию чистильщика прилагался бонус: талант «Своих не бросаем».

Я закрыл глаза и провалился в сон, причем не просто спал, а будто провалился в ласковое первозданное тепло, откуда начался мой мир, – в утробу матери. Я маленький и хрупкий, за пределами моего мирка нет зомби-апокалипсиса, здесь все взвешенно, предсказуемо и безопасно.

Выныривать не хотелось. Однако тревога все нарастала, и теплая чернота сжималась, силясь вытолкнуть меня во враждебный мир. Я сопротивлялся, упирался локтями и коленями, пока не услышал щелчок, похожий на звук взведенного курка.

Предчувствие смертельной опасности прокатилось по телу ледяной волной, и я на локтях приподнялся в постели, стряхнув с груди Кроша, пытавшегося меня разбудить. Зашипев, котенок через темную комнату бросился к двери, будто желая сказать: «Вставай, хозяин! Скорее! Там! Там!»

Как только я открыл глаза, он притих и уставился на дверь. Она была приоткрыта! Кто-то пытался тайно проникнуть сюда, но Крош меня разбудил, и недоброжелатель не решился со мной связываться. Сейчас в коридоре раздавались удаляющиеся шаги, едва уловимые, как шелест листьев.

Я слетел с кровати, выругался, вспомнив, что тесак у меня отобрали. Оружие искать было некогда, и я выскочил в коридор безоружным, одеваясь на ходу. Он тоже не освещался, луна светила со стороны моря, и темнота стояла непроглядная.

Это я весь день продрых?!

Куда делся ночной гость? Я рванул к лестнице, по которой пришел сюда, понимая, что поздно. Котенок бежал рядом и вопил, будто предостерегал или жаловался на что-то.

– Жаль, что ты не собака, – проговорил я, слетая вниз по ступеням. – Взял бы след.

На третьем этаже я замер, упершись в преграждающие путь баррикады, прислушался. Наверху кто-то пел, что-то клацало – местные жили своей жизнью. Интересно, они все в сговоре? Или против меня ополчился кто-то один? А может, вообще не было ночного гостя и дверь открылась из-за… э… сквозняка?

Очень хотелось в это верить, но не стоило расслабляться. Как-то все слишком подозрительно. Оружие у меня забрали и не вернули. Все какие-то апатично-умиротворенные, словно заводные куклы…