– Не-а, но у него сидит столичный чин, – тихо проговорила Катя. – Беги, уже. Он не любит ждать.

Я летела по коридору, пытаясь вспомнить: не порвала ли случайно приказ о «собаке гражданки Р.»? Но в голове крутилось только вчерашнее происшествие в таверне «У Дракона» – пьяный создатель устроил там фейерверк, а я случайно врезала ему в нос. Неужели доложили?

В кабинете Земцова пахло сигаретой и мужскими духами с нотками хвои. За массивным дубовым столом, заваленным папками с грифом «Секретно», сидел сам начальник, а напротив – худощавый седой мужчина. Чтец. Я определила это сразу, когда карие глаза незнакомца внимательно уставились на меня. Моя рука дрогнула, я еле сдержалась, чтобы не коснуться кулона в виде парящего орла, который отдала мать, когда маги увезли меня из табора. Десять лет назад, а кажется, было вчера…

– Арина Волкова, младший сотрудник сыска, – прогремел Земцов, раздувая щеки так, будто представлял не клерка, а самого известного искателя страны. Густые брови начальника слегка подрагивали от напускной важности. – Арина, перед тобой один из лучших разведчиков, Родион Алексеевич Мишанин.

– Скажешь тоже, лучший. Скажем так, не худший, – Чтец поднялся с кресла, тень от его тощего силуэта легла на карту мира позади, и подошел ко мне. Я даже растерялась; опешил и Земцов, но быстро пришел в себя и тоже поднялся на всякий случай.Седовласый мужчина, чьё лицо иссекли шрамы вместо морщин, усмехнулся:

Родион Алексеевич же протянул руку для пожатия – тонкие пальцы слегка сдавили мои, ладонь сухая и жесткая. Чтец так внимательно вглядывался в мои глаза, будто что-то искал в них.

– Вам предстоит миссия. Опасная. Арина… как вас по батюшке? – спросил Мишанин. Он наклонился чуть ближе, и я уловила запах хвои.

– Я не знала своего отца, – вскинула гордо подбородок, в ожидании, когда чтец проберется в мою голову. «Даже не сомневайся. Я тебя выкину оттуда». Но маменькин кулон оставался холодным, как и мой голос. – В приюте нам давали два отчества: мальчикам – Владимировичи, девочкам – Владимировны.

– Родион Алексеевич, может, перейдём к делу?Тишина повисла, как туго натянутая струна. Мишанин не моргнул, лишь уголок его рта дёрнулся – то ли усмешка, то ли гримаса боли. Земцов громко кашлянул, разрывая паузу:

Но чтец уже отступил, разочарованно щёлкнув языком. Порой я замечала такое презрительное отношение со стороны чистокровных магов. Несмотря на установленное равенство в нашей стране, маги всегда немного держались в стороне от полукровок и людей. Детей, рожденных от магов вне брака, продолжали забирать в приюты, чтобы дать должное воспитание.

Как мне сказала директриса приюта, Елена Григорьевна, едва я десять лет назад переступила порог мрачного здания… Воспоминание нахлынуло внезапно, унося меня в прошлое.

Холод. Первое, что я запомнила. Каменные стены, пропахшие плесенью и ладаном. Узкие окна, через которые пробивались косые лучи солнца, разрезая полумрак трапезной. Притихшие дети разного возраста сидели за длинными столами. Елена Григорьевна в черном платье стояла в центре, наблюдая, как меня вел к ней пожилой мужчина.

– Ты должна благодарить Творца, дитя, – ласково произнесла Елена Григорьевна, а в голубых глазах создательницы сверкал лед. – В таборе тебя ждала участь вора или проститутки. А здесь… – Директриса провела рукой по воздуху, и появился небольшой шар. Он медленно проплыл ко мне, осветив мою старенькую одежонку. – Тебя научат быть полезной стране.

– Я хочу к маме! – выкрикнула я, сжимая в кулаке единственное, что осталось от прежней жизни – серебряного орла с расправленными крыльями на шнурке. Учителя в чёрных мантиях за спиной директрисы перешёптывались, их тени на стенах изгибались, как пауки, еще больше пугая меня.

Елена Григорьевна наклонилась, её дыхание пахло мятными леденцами. – Если бы твой отец признал тебя – ты бы жила в его доме. Но он предпочёл забыть… – Директриса бросила взгляд на мои вислые рукава, выпачканные в грязи, – …об ошибке. Твое место здесь, и если не будешь соблюдать правила, то тебя накажут.

Наказывали меня часто…

– Значит так, Арина Владимировна, – голос Мишанина, хриплый, как от многолетнего курения, вырвал из задумчивости. Чтец вернулся к столу и сидел в кресле. – Подготовки у вас никакой, несмотря на то что вы больше года работаете в сыскном отделе. Дайте мне дело Волковой, Павел Павлович.

Земцов, пыхтя, приподнялся, протягивая чтецу черную тонкую папку с потрепанными уголками. Мишанин раздраженно выхватил ее и раскрыл.

– Вы что же думаете, я не изучил вашу биографию перед нашей встречей? Не знаю, что вас забрали в десять лет от цыган и вы воспитывались в приюте? Еще немного – и вы бы мне тут слезки пустили, – резко продолжал говорить Родион Алексеевич. – Главное правило агента – отключить эмоции, всегда быть начеку и подозревать даже кошку, которая крутится возле ног.

Я же застыла, впиваясь ногтями в ладони и чувствуя себя полной дурой. Все правильно говорил чтец, голову я не включила, поддалась эмоциям. Вспомнила проклятый приют, жестокость директрисы, безразличие учителей к слезам одинокой девочки. Снова стало жалко себя… Выходит, не прошла я проверку. Сейчас Земцов велит мне вернуться в кабинет, и я продолжу стучать по клавишам печатной машинки, тихонько воя от тоски.

– Не знаю, кто там, – Мишанин поднял палец вверх. – Решил, что только вы сможете справиться, но я бы вам и поиск собственной собаки не доверил.

– Волкова отлично справляется с розыском животных… – попытался защитить меня начальник и замолчал от жесткого взгляда чтеца.

– Садитесь, – приказал Родион Алексеевич, и я шагнула к столу, чтобы присесть на указанный стул. – Дайте ей дело доктора Мартена. Слышали о таком?

– Нет, – тихо ответила я, и в тот же миг на колени рухнула папка с кроваво-красным грифом «Секретно».

– Открывайте, – велел Родион Алексеевич. Его голос, ещё минуту назад режущий, как наточенная бритва, теперь звучал ровно, по-деловому. И я подобралась, потянула за черную ленту… И тут же по ткани побежали серебряные искры, сработала защита создателей. Я замерла.

– Не бойтесь, вам не оторвет пальцы, – усмехнулся Мишанин.

«Снова проверка?» Мелькнула мысль, но я уже открыла папку и сразу же увидела черно-белый рисунок, на нем был изображен овальный предмет, чем-то похожий на яйцо. Тени на нем легли так, что артефакт казался живым – пульсирующим в такт моему дыханию.

– Это опасный артефакт, который несколько лет назад создали в секретной лаборатории под Руаном, – Мишанин чиркнул спичкой, поджег сигарету. Дым заклубился над столом, придавая его словам зловещую театральность. – Мощность артефакта настолько велика, что он способен уничтожить целый город. Доктор Мартен, зрячий, – Родион Алексеевич перевернул страницу резким движением.

Черно-белое фото аккуратно крепилось к бумаге. На меня смотрел мужчина в белом халате. Седые волосы прилизаны, видимо, зрячий так пытался прикрыть лысую макушку. Худощавое лицо с маленькими глазками и длинным носом напоминало крысиную морду.

– Украл артефакт и сбежал с ним в Германию. Немецкие дипломаты до сих пор лицемерно разводят руками, когда их спрашивают о беглеце, – Мишанин ударил костяшками по столу. – Не только наши вещатели сообщают о страшной катастрофе, которую принесет миру Германия, если артефакт не уничтожить. Есть сведения, что немцы вовсю пытаются создать нечто подобное, пока у них не выходит. Но все это лишь дело времени, – усмехнулся Родион Алексеевич. – Здесь написана биография доктора Мартена, почитаете потом.

Я провела пальцем по строке «жертвы эксперимента – сорок семь человек», ощутив под подушечкой шероховатость типографской краски. Буквы казались выпуклыми, как шрамы на коже… и слишком резко перелистнула следующую страницу. На пол плавно упала фотография, которую я поспешила поднять.

– Эрих барон фон Лихтен, вещатель, – голос Мишанина прозвучал нарочито небрежно, но я уловила в нём стальной подтекст. Он выпустил табачный дым в потолок. А я забыла, как дышать, жадно разглядывая привлекательного молодого мужчину в черном костюме. Его аккуратно зачёсанные светлые волосы подчёркивали высокий лоб и прямой нос, а чётко очерченные губы добавляли лицу выразительности. Но больше всего внимание привлекали глаза – чёрные, как бездонный омут. Даже на снимке они притягивали взгляд. Я могла бы вечно смотреть в глаза Эриха и слушать мелодию нашей магии. В горле встал ком, я быстро заморгала, чтобы прогнать непрошеные слезы. В ушах зазвучал эхо-голос: «Я найду тебя, Арина! Мы обязательно встретимся!»

– Фон Лихтен – наш агент, он работает на немцев в Серой Лиге, саботируя некоторые проекты. В Германии все чаще звучат призывы о чистоте крови и магии. Только чистокровные маги достойны стоять у власти. Вот и представьте, Арина Владимировна, что произойдет, если немцы разгадают загадку артефакта. – Родион Алексеевич повернулся к карте, которая висела за его спиной. – Они поставят мир на колени, а Франция со своим «защитным куполом» будет торговаться за место у кормушки.

– Теперь вы понимаете, насколько важна ваша миссия?Мишанин взглянул на меня через сизый дым.

– И опасна, – добавил Павел Павлович, который все это время молчал. – Отправленные агенты больше не вышли на связь, и мы ничего не знаем об их судьбе. Арина, ты можешь отказаться, тебя никто не станет осуждать. Мы найдем более опытного агента.

Мишанин повернулся, чтобы затушить сигарету в пепельнице, и я увидела, как его губы растянулись в усмешке. Он ждал моего отказа. Отказа, который вернул бы меня к папкам с пропавшими собаками, к сочувствующим взглядам коллег, к жизни, в которой я навсегда останусь «девчонкой», полукровкой из приюта. Эта миссия – единственный шанс вырваться из клетки рутины и доказать всем, и в первую очередь себе, что я не просто «зеленоглазая искательница», а нечто большее. Да, она смертельно опасна. Но разве жизнь, которую я влачу сейчас, не является медленной, тихой смертью? «Нет, – яростно подумала я. —Умру, но докажу, что полукровка из приюта стоит десятка ваших чистокровных асов». Вэтом безумии, был хоть какой-то смысл. И да, в конце этого пути мерцал он – Эрих. Моясеребряная душа. Я сжала фотографию так, что уголки впились в ладонь. Вещатель смотрел на меня, и его взгляд, даже застывший на бумаге, обжигал. «Я жду тебя!»,– словно читалось в черных очах.

– Я согласна, – выдохнула я, не узнавая собственный голос.

– Ну что ж, – медленно протянул Родион Алексеевич. – Похвально, что вы готовы послужить отечеству.

Если Мишанин и был недоволен, то никак этого не показал. Павел Павлович, обычно красноречивый, теперь молча теребил седой ус, он больше не пытался меня отговаривать.

– С сегодняшнего дня вы не искательница сыскного отдела, а агент Тень Оккультного бюро и моя подчиненная, – строго сказал Мишанин. Он щёлкнул портсигаром. – В Берлине бесследно исчезли наши агенты. Все они были связаны с поиском доктора Мартена. Вы должны собрать всю информацию о судьбе агентов, спасти… они еще живы. Имена и фотографии все здесь, – чтец указал на папку, которая все еще лежала на моих коленях.

– Вещателей сложно обмануть, а вы еще и без опыта, поэтому поедете в Германию под своим настоящим именем.

– Под своим именем? Но немецкие чтецы…Я не удержалась от вопроса, вырвавшегося скорее как протест против кажущейся нелепости:

– Вашими мыслями займемся мы, – резко оборвал он, и его карие глаза на мгновение сверкнули. – В Оккультном бюро есть свои создатели. Вам изготовят амулет-блокиратор. Примитивный допрос он не выдержит, но от случайного «заглядывания» в толпе – защитит. В Польше вы получите стикс. Это таблетка, которая защищает от любого воздействия мага, но и здесь есть минус… зрячий вам не поможет в случае ранения.

– Я знаю, что такое стикс, – тихо произнесла я, чувствуя, как загорелись щеки.