И вот, внезапно, я оказалась не в пустоте, а в месте, наполненном теплым, живым светом. Это была просторная комната, которую я никогда не видела. Высокие арочные окна, сквозь которые лился мягкий, золотистый свет – не солнца и не луны, а чего-то другого, более уютного. Стены были цвета спелого персика, а по ним вились тонкие, серебристые узоры, словно морозные рисунки. Воздух пах сушеными травами, медом и чем-то неуловимо родным, как запах дома из детства.

Посередине комнаты стояли два глубоких кресла, обтянутых узорчатым ситцем в мелкие цветочки. В одном из них сидела женщина. Она была средних лет, с лицом миловидным и удивительно спокойным. Темные, с проседью волосы были убраны в небрежный, но элегантный узел. А ее карие глаза – такие знакомые, будто я смотрела в них всю жизнь – смотрели на меня с бездонной добротой и легкой грустью.

– Здравствуй, детка, – улыбнулась она, и ее голос прозвучал как теплый бархат, обволакивая и успокаивая каждую клеточку моей израненной души.

И я внезапно оказалась в кресле напротив. Не почувствовала движения, просто – была здесь. Ткань кресла была приятной и мягкой под ладонями.

– Я – твоя бабушка, – продолжила незнакомка, и ее слова падали, как драгоценные камни, в полной тишине комнаты. – Богиня любви и домашнего очага, Зелина. И мне совсем не нравится то, что делают с твоей жизнью моя дочь и зять.

Она произнесла это без осуждения, с констатацией факта, но в ее глазах мелькнула стальная искорка.

– А потому я решила закрыть им к тебе доступ. Полностью. Отныне их воля не имеет над тобой власти. Этот замок больше не тюрьма, а лишь место, где ты живешь. Живи, как знаешь. Делай, что считаешь нужным. Можешь не бояться отказывать женихам. Ты свободна в своем выборе.

Она сделала паузу, давая мне осознать услышанное. А я просто сидела, не в силах вымолвить ни слова, ощущая, как внутри тает огромная глыба страха и бессилия.

– И запомни, детка, – голос Зелины вновь привлек мое внимание, став нежным, как обещание. – Если не уживешься здесь ни с кем, не найдешь себе места в течение года – я верну тебя домой, в твой мир. Сама, лично. И твои родители ничего не смогут с этим поделать.

Она мягко улыбнулась, и ее образ начал таять, как утренний туман, а комната медленно растворяться в свете.

Миг – и я вздрогнула, открыв глаза. Я лежала в своей огромной, холодной кровати, в замке. За окном занимался рассвет, окрашивая небо в бледные, пастельные тона. Но в моей груди, вместо привычной тяжести и горечи, ощущалось необычайное, давно забытое умиротворение. Тепло, исходившее из самого сердца, разливалось по всему телу, согревая даже кончики пальцев.

Я перевела взгляд на окно, на светлеющее небо, подумала:

«Бабушка, значит… Что ж… Спасибо тебе, бабушка, за помощь».

И впервые за все время, проведенное в этом мире, я улыбнулась – по-настоящему, не от злости или горькой иронии, а с легкой, почти детской надеждой.

Первые лучи солнца золотили край подоконника, и это золото, казалось, отражалось у меня внутри. Я потянулась, и тело отозвалось не привычной усталой тяжестью, а приятной упругостью в мышцах. Чувство, почти забытое. Чувство свободы.

Я встала с кровати и дернула за шнур звонка. Когда в дверь робко постучали, я сама ее распахнула, заставив Лилию вздрогнуть от неожиданности.

– Доброе утро, Лилия! – сказала я, и мой собственный голос прозвучал для меня непривычно светло и звонко. – Будь добра, помоги мне умыться и подбери что-нибудь… попроще. Из самого простого сукна. Сегодня предстоит много ходить.

Лилия смотрела на меня широкими глазами, будто я говорила на неизвестном ей языке. Ее испуганный взгляд скользнул по моему лицу, выискивая привычную гримасу раздражения, но не нашел ее. Она молча кивнула и засуетилась.

Вместо тяжелого бархатного платья я оказалась одета в простое, но добротное платье из мягкого серого сукна, с удобным лифом и широкой юбкой, не стесняющей движений. Я даже позволила Лилии не заплетать мои волосы в сложную прическу, а просто собрать их в удобный узел на затылке. Глядя в зеркало, я увидела другую женщину – не затворницу-аристократку, а деловую, энергичную особу, готовую к работе.

Я вышла из своих покоев и направилась в сторону кухни и кладовых. По пути я встретила пару слуг, несших дрова. Их взгляды, обычно потупленные, на секунду задержались на мне с немым вопросом. Я кивнула им с легкой улыбкой. Они заморгали, смущенно поклонились и чуть ли не бегом бросились прочь, перешептываясь. Мое новое настроение явно сбивало их с толку. Меня это даже позабавило.

В коридорах я встретила Агату, нашу экономку – женщину лет пятидесяти, с лицом, как будто вырезанным из старого дерева, и связками ключей у пояса.

– Агата, добрый день, – обратилась я к ней, и она остановилась, сурово смерив меня взглядом, в котором читалась привычная готовность к капризам. – Я хотела бы вместе с вами провести ревизию всех запасов в замке. От погребов до чердаков. Мне нужно точно знать, чем мы располагаем.

Брови Агаты медленно поползли вверх. Она явно ожидала чего угодно, только не этого.

– Ваше сиятельство… это грязная и утомительная работа, – начала она осторожно.

– Именно поэтому я и хочу ею заняться, – парировала я, все еще улыбаясь. – Ведите, Агата. Покажите мне мое хозяйство.

Весь день мы провели в движении. Пахнущие сыростью и стариной погреба с бочками солений и винами; прохладные кладовые с мешками муки и крупы; кладовые с тканями и запасами свечей. Я задавала вопросы, заставляла Агату открывать давно не проверенные сундуки, записывала данные в маленькую книжечку, прихваченную из библиотеки. Я чувствовала себя как в старые, добрые времена на Земле, когда проводила аудит отделов и наводила порядок в документации.

Агата сначала отвечала сдержанно, но видя мой неподдельный интерес и деловой настрой, понемногу оттаяла. Она даже начала что-то пояснять сама, указывая на проблемы – вот здесь крыша течет и запас портится, а тут мыши одолели.

К концу дня я стояла в центре кладовой, перепачканная пылью, но с чувством глубокого удовлетворения. Я впервые за все время почувствовала не просто жительницу этого замка, а его хозяйку. И это ощущение было куда приятнее, чем любая беспомощная ярость. Бабушка Зелина дала мне не просто отсрочку. Она дала мне почву под ногами.

Глава 4

На следующее утро меня разбудил не свет солнца, а настойчивый топот копыт и громогласные возгласы со стороны главных ворот. Сердце на мгновение екнуло по старой привычке, но тут же успокоилось, согретое теплом бабушкиного обещания. Я подошла к окну. Внизу, у ворот, толпилась пёстрая свита, а в центре, на гордом скакуне, восседал тот самый «жених» – видный, должно быть, собой мужчина в бархатных одеждах, с высокомерно поднятым подбородком.

Уголки моих губ дрогнули в насмешливой улыбке. Ох уж эти индюки.

Я накинула утренний халат и вышла в коридор, где уже столпились перепуганные слуги, смотрящие на меня в ожидании приказа.

– Ваше сиятельство, – зашептал дворецкий, бледнея. – Граф де Ля Рош…

– Я знаю, – прервала я его спокойно. – Мое решение неизменно. Никого не принимать. И передайте кузнецу, чтобы немедленно изготовил и повесил на ворота табличку.

Я вернулась в кабинет, набросала на листе пергамента несколько крупных, размашистых букв и протянула лист дворецкому. Тот прочитал и чуть не уронил его от изумления.

– Но, ваше сиятельство, это… это неслыханно!

– Тем интереснее будет, – ответила я и повернулась, направляясь в сторону библиотеки. – И запомните: пока эта табличка висит, я ни для кого не дома.

Через полчаса я уже сидела в самом сердце книгохранилища, в своём любимом кресле, заваленная фолиантами. Снаружи доносились приглушённые возмущённые крики, потом – громкий стук в ворота, который постепенно стих, сменившись брюзжанием и звуком отъезжающей кареты. Я улыбнулась. Моя «охота» началась с полным провалом охотника.

Я погрузилась в чтение. Меня интересовали не сухие хроники, а мифы и легенды Ортанаса. Сказания о первых магах, договоры с духами стихий, басни о хитрых лесных божествах. Я искала в них не только отвлечение, но и крупицы знаний. Кто знает, что может пригодиться в этом мире, где богиня домашнего очага оказывается твоей бабушкой?

Я читала о том, как богиня судьбы пряла нити жизней, и думала о своей собственной, которая сделала такой резкий поворот. Я изучала легенды о затонувших городах и думала о том, что мой замок – тоже своего рода затонувший корабль, который я теперь поднимала со дна отчаяния.

Тишина в книгохранилище была теперь не гнетущей, а благословенной. Это была тишина выбора, а не принуждения. И каждая страница, которую я перелистывала, была не бегством от реальности, а шагом к тому, чтобы понять этот новый, странный мир и найти в нём своё место. А если не найду… что ж, у меня был запасной выход. Но сдаваться без боя я не привыкла. Особенно когда за моей спиной стоит такая влиятельная родственница.

В том мире стояла глубокая осень. Воздух стал резким и прозрачным, а по утрам трава хрустела под ногами от инея. Леса, окружавшие замок, полыхали багрянцем и золотом, но эта красота лишь подчеркивала его унылое состояние. Каждым своим шпилем, каждой потрескавшейся каменной глыбой он словно говорил: зима близко, и я не готов ее встретить.

Мысль о том, чтобы провести зиму в промозглых, продуваемых покоях, заставляла меня содрогнуться. Но на смену старому, привычному отчаянию теперь пришла энергия. Бабушка дала мне свободу распоряжаться своей жизнью, и я начала именно с этого – с крыши над головой.

Я вызвала к себе управляющего, Джека. Мужчина средних лет, всегда аккуратный и дотошный, вошел в кабинет с привычной сдержанной почтительностью. Я знала, что у него на руках три дочери-погодки и он откладывает каждую монету на их приданое, отчего порой его бережливость граничила со скупостью.

– Джек, зима на носу, а наш замок дыряв, как решето, – начала я без предисловий, отодвинув в сторону чашку с чаем. – Это недопустимо.

– Ваше сиятельство, бюджет… текущие расходы… – начал он заученно, его взгляд бегал по бумагам на столе, уже подсчитывая убытки.

– Бюджет я пересмотрю, – твердо заявила я. – Сейчас же отправьте гонцов в ближайшие деревни. Мне нужны все свободные руки: плотники, каменщики, кровельщики. Предложите полуторную плату за срочность. И пусть старосты деревень соберут подводы для закупки материалов. Известь, камень, лес, гонт – все, что нужно для капитального ремонта. Начнем с кровли, потом перейдем к окнам и печам. Мне нужен быстрый и, главное, качественный ремонт во всем замке.

Джек смотрел на меня, и в его глазах читалась привычная борьба между желанием сохранить каждую монету для дочерей и пониманием необходимости ремонта.

– Но, ваше сиятельство, такие траты… размещение рабочих…

– Траты – моя забота, – парировала я. – А людей разместим в западном флигеле. Пусть Агата подготовит помещения. И, Джек, – я позволила голосу смягчиться, – хорошо организованная работа и довольные мастера – это залог качества. А качественный ремонт избавит нас от постоянных мелких трат на латание дыр на долгие годы. Что, согласитесь, в конечном счете, выгоднее.

Я видела, как он напряженно размышляет, взвешивая мои слова. Логика экономиста в нем не могла спорить с такой аргументацией.

– Вы совершенно правы, ваше сиятельство, – наконец выдохнул он, и в его глазах мелькнула решимость. – Я все организую. Первые подводы с лесом будут здесь через три дня.

Когда он вышел, я снова подошла к окну. Возможно, мне удалось не только начать ремонт, но и приобрести не просто служащего, а союзника, который будет следить за каждой копейкой так, будто это приданое для его собственных дочерей. И в этом был свой резон.

Глава 5

Следующие две недели пролетели в вихре кипучей деятельности, наполнив замок непривычными звуками и запахами. Воздух звенел от стука топоров, скрежета пил по камню и бодрых окликов рабочих. Запах старой пыли и сырости постепенно вытеснялся ароматами свежего дерева, извести и дегтя.