Анна Гаврилова: Наедине с драконом 2. Первый встречный, безупречный

1.

– Ну всё это конец, – сказала Элина, тяжело опускаясь на пуфик.

Я посмотрела с тревогой, ещё не веря, а она…

– Мы снова в минусе, Тионна, и на этот раз окончательно. Долг арендодателю вырос до пятидесяти золотых, а поставщикам должны ещё больше. Нам никогда не заработать таких денег.

– Да быть такого не может, – выдохнула я. Цифры были ошеломительными. – Последняя распродажа дала отличную выручку, а наша новинка…

– Нашу новинку уже повторили все лавки в округе, – сообщила Элина. – Ты разве не видишь, как упали продажи?

Я видела, но…

– Мы банкроты, Тионна, – припечатала подруга. Это было самое страшное, что она могла сказать.

Уж чего, а такого заявления я не ожидала. Слова Эли, которая вела нашу бухгалтерию, были чем-то потусторонним. В голове не укладывалось вообще всё!

Наша кондитерская была очень популярна, мы обе трудились с утра до ночи. Придумывали такие сладости, что про нас даже в Столичном вестнике однажды написали. И тут такое… Вместо взлёта, который ожидали после распродажи и запуска новой фигурной карамели, крах.

Не в силах осознать новости, я сделала два шага к высокому, подобному тем, что устанавливают в барах, табурету.

Окинула взглядом пространство – оно было модным, красивым, в него было вложено много сил.

– Да не может быть, – выдохнула я.

– Ещё как может. – У Элины аж слезы проступили. – Правы были родители, торговля это не наше. Благовоспитанным приличным девицам нужно сидеть дома и… И-и-и!

Подруга не выдержала, разрыдалась, и вот теперь я поверила. Если стальная Эли плачет, значит хуже некуда. Значит действительно всё.

И так горько стало, так грустно…

Я тоже хлюпнула носом, но невольно отвлеклась. За большим витринным окном нарисовалась тучная и слишком уж знакомая фигура нашего арендодателя. Пришлось собраться и рявкнуть:

– Элина, уйди!

Невзирая на рёв, подруга услышала и, подскочив, скрылась в хозяйственных помещениях. А я выпрямилась, нацепила улыбку и приготовилась принять очередной бой.

Господин Андре. Изначально, при заключении договора аренды, он был мил и всячески нас подбадривал, а потом вскрылась змеиная натура.

Вы видели тучных змей? Таких, у которых обхват живота раз в пять шире, чем плечи? Вот и я не видела. Всегда считала, что ядовитый характер присущ людям тощим, недокормленным, вроде моей мачехи. А оказалось, что нет.

Он начал впрыскивать яд спустя пару месяцев после нашего переезда. Мы только-только закончили ремонт и открыли лавку, когда арендодатель в самых мягких выражениях сообщил, что наша затея ерунда. Мол, вы, девушки, не торговки. Ничего в этих процессах не понимаете и непременно разоритесь.

Он пристально следил за нашими делами и тыкал носом в каждую мелочь. Все полтора года, которые существовал наш бизнес, словно крылья срезал.

Вот и теперь…

Звякнул дверной колокольчик, Андре появился на пороге. От ароматов, витавших в лавке, у толстяка потекли слюнки – он даже сглотнул.

Но…

– Тионна, милая, доброго дня. – Господин вежливо приподнял шляпу.

– Здравствуйте. – Я беззаботно улыбнулась.

И тут же услышала заданный самым ласковым голосом вопрос:

– Когда вы с Эличкой планируете рассчитаться с долгами за аренду?

– Мм-м… В ближайшее время, разумеется.

– О! Милая моя Тионна, я слышу такие обещания уже год.

Это было правдой. Неприятной, но не такой уж для нашего арендодателя катастрофичной. Ведь на все наши долги Андре наложил процент кредитора, который был в три раза выше, чем выставлял банк.

Будь процент кредита нормальным, мы бы задолжали не пятьдесят золотых, а двадцать. Андре нас, в каком-то смысле, обкрадывал, так к чему изображать страдания? Наши долги толстяку выгодны.

– Мы обязательно всё вернём, – повторила я максимально миролюбиво.

Андре, который обычно демонстрировал сдержанность, неожиданно заржал.

Это было столь же внезапно, как слезы Эли. Я просто стояла и хлопала глазами, а потом услышала уже издевательское:

– Девушки, хватит витать в облаках. Собирайте вещи и езжайте домой, под бок к мамкам и нянькам. Ваши счета, так и быть, лично перешлю вашим родителям.

Что ж, вполне логично. Но у меня голова закружилась.

Полтора года назад мы с Элиной смогли отстоять право на то, чтобы попробовать себя в жизни. Это был даже не вызов, а настоящий подвиг с нашей стороны.

Ведь у нас, на юге, дорога для приличных, не обделенных приданым девушек только одна – к брачному алтарю. И пусть мы обе ничего против замужества не имели, но для начала хотелось повидать мир. Найти своё место, попробовать себя в чём-то ещё.

Убедиться, что мы нечто большее, нежели приложение к своим уважаемым, состоятельным отцам.

Семьи были, разумеется, против.

– Девушки не умеют вести серьёзные дела, – цедил мой папа.

– Да какие из вас кондитеры? – вопил Элинкин отец. – Вы две мечтательные дурочки, не больше!

Но мы настояли, мы добились… И сначала всё складывалось неплохо, но кто знал, что наши замечательные, новаторские идеи начнут копировать?

Кто знал, что Андре, чтоб ему подавиться, задерёт процент?

Кто знал…

Кто…

– Нам нужен примерно месяц, чтобы закрыться, – наконец перешла к конкретике я. Посчитала, что скрывать факт скорого закрытия бессмысленно.

Но, судя по довольной морде, Андре был осведомлен о наших трудностях не хуже, чем Элина.

– Месяц? – мужчина издевательски фыркнул.

Выдержал паузу и, не терпящим возражений тоном, принялся озвучивать собственный вариант.

Пятьдесят золотых – слишком мало, чтобы терпеть нас столько времени. Андре собирался отправить послания отцам незамедлительно и нового арендатора, чей взнос поможет покрыть издержки, уже отыскал.

Когда озвучил его имя, у меня земля ушла из-под ног. Андре собирался сдать лавку нашему главному конкуренту, господину Ширису. Тому самому, который первым копировал все наши новинки и нещадно демпинговал на них цены.

Любители кондитерских изысков знали – если что-то новое появилось «у девочек», то скоро это появится и у Шириса, но значительно дешевле. Ширис мог торговать ниже себестоимости, чтобы переманить клиентов, а мы – нет.

У нас просто не было такого запаса финансовой прочности как у него.

Впрочем, и это ещё не всё.

Андре намеревался сдать лавку вместе с нашими прекрасными полками, витринами и оснащённой по лучшему слову техники кухней. Оборудование было нашим, но Андре уведомил, что забирает его за долги.

Вообразив, как вся наша лавка, целиком, переходит в липкие лапы Шириса, я чуть не взвыла.

Это был повод разозлиться и напомнить Андре про заключённый между нами официальный договор.

– Согласно договору, срок нашего выселения – месяц, – сказала я.

– Пфф. – Даже не повёл бровью арендодатель.

Потом заявил в лоб, без всякой вежливости:

– Да плевать на ваши бумажки. Всё, Тионна. Шутки закончились, моё безграничное терпение – тоже. Съезжайте.

Я сделала глубокий, призванный утихомирить нервы вдох.

– Три недели.

– Три дня, – расплылся в жабьей улыбке Андре.

Я прямо-таки взвилась. Едва удержалась от того, чтобы впечатать в его лоб кремовое пирожное, а потом взять вафельную трубочку, и засунуть…

– Две недели! – Моя новая реплика.

– Три дня.

Я призвала всё своё терпение и продолжила торговаться. Нам нужно время, и трёх дней мало.

В итоге мы сошлись на неделе, но письма родителям Андре намеревался выслать уже завтра. Слушать какие-либо доводы, да даже мольбы об отсрочке этого позора он не желал.

Я представила как обрадуется мачеха, и внутри поднялась буря.

Даже не знаю что хуже – мачеха или заполучивший нашу лавку конкурент.

Нас припёрли к стенке, и шансов на спасение уже не было, зато имелся призрачный шанс минимизировать потери… За него-то я и уценивалась! Выпроводив Андре, я отправилась в хозяйственную часть, в крошечный кабинет, где Элина занималась бухгалтерией.

Подруга по-прежнему рыдала, теперь прямо над отчётами. Роняла солёные капли, которые планомерно превращали бумаги в непойми что.

Я посмотрела на это всё и сказала:

– Нам нужны деньги.

Подруга посмотрела как на чокнутую. Даже рыдать от удивления перестала.

– Конечно нужны. Они нужны всем, Тионна. Но где их взять?

– Есть последнее средство, – призналась я.

Элина не оценила, спросила с горечью:

– Очередная кондитерская идея? Что-то невероятное, что опять скопируют, лишив нас и дохода, и эксклюзива?

Я отрицательно качнула головой.

– Нет. Такое повторить невозможно.

– Ширис сможет. Он даже твою особенную начинку для печёных орешков разгадал.

Начинка – это была боль. Всё было болью. А Ширис – человеком, которого хотелось огреть сковородкой. Потом полить тягучей карамелью и уронить несколько горячих кастрюль.

Впрочем, нет. Приличные девушки даже последним негодяям такого не желают. Мы выше этого. Благородней!

– Не скопирует. Это не новинка, и она не для продажи. То есть для продажи, но… В общем, Ширис до неё не доберётся.

Слёзы Элины окончательно высохли. Не потому, что девушка успокоилась – это было недоумение.

– Не понимаю тебя, Тионна. Ты о чём?

Ну я и сказала:

– Сварю одно зелье, секретный рецепт. В открытую продажу он не поступи. Я продам его одному-единственному дракону.

– Какому дракону? – совсем уж опешила Элина.

– Любому. Бабушка говорила так: если станет совсем плохо, свари зелье и продай дракону. Уверяла, что дракон не поскупится.

Подруга замерла, переваривая информацию. Потом спросила:

– А что за зелье? Для чего?

– Понятия не имею. Бабушка, когда передавала рецепт, не сказала. Но уверяла, что дракон не откажется.

– И прямо любой? – в голосе Элины прорезался скепсис.

– Прямо любой.

Мы дружили много лет, с самого детства. Элинка всегда считала меня чуть-чуть ненормальной, но сегодня я, кажется, переступила черту.

Вместо слов поддержки я получила от Эли такой разгром, что мало не показалось. Но я была тверда как камень. Как ржаная булочка недельной давности авторства моей мачехи – такими булочками можно алмазы колоть и использовать в качестве снарядов для боевых машин.

Итог?

Элина успокоилась и сказала:

– Хорошо, Тионна. Попробуем.

Я решительно кивнула и отправилась выбирать подходящую для варки зелья кастрюлю. Её следовало отмыть до идеального состояния, потому что иначе ничего не получится, зелье имело сложный, очень тонкий состав.

А Элина вернулась в торговый зал… Пусть мы закрываемся, но необходимости распродать товар это не отменяло. Как любила говорить моя бабушка: катастрофа ещё не повод опускать руки. Делай что должно, а там – поглядим.

2.

Этот поход на рынок отличался от обычных тем, что шпионы уже не скрывались. Сотрудники кондитерских лавок, жёны кондитеров и разного рода дегустаторы, которые радостно сливают информацию о испробованных новинках, шли за мной прямо-таки толпой.

Раньше хотя бы прятались! Хотя бы делали вид, что случайно оказались на рынке в тот же час, что и я. К моим покупкам приглядывались издалека, а не лезли носом в корзину.

А сегодня происходил какой-то абсурд.

Дошло до того, что пришлось купить палку сырокопченой колбасы, для обороны. Палка была короткая, но твёрдая – такая, чтоб больно ударить по протянутым к моей корзинке рукам.

Я покупала по списку, вызубренному наизусть. Зелье, которое передала в своё время бабушка, было не просто секретным, а тайной за семью печатями.

Из тревожного – его никогда не применяли. Семья жила в достатке, а зелье было средством на самый-самый-самый крайний случай. Собственно такой, как у нас с подругой сейчас.