– Прекрати, – Эви дрожала, полная неконтролируемой ярости, страха, смущения, от которых тревожно колотилось сердце.

Он был одержим тем, как ее тело реагировало.

Как синие глаза горели адским пламенем.

Как наглые губы приоткрылись.

Этот рот…

Ему до скрежета зубов хотелось заполнить его. Собой. Целиком.

– Скажи мне, Эви, чем ты занимаешься, когда лежишь по ночам в кровати? Ты касаешься себя, думая обо мне? – Дамиан прошептал это в ее губы, задевая их при каждом язвительном слове. Эви вздрогнула. Казалось, ее ударило электрическим током. По телу зашлась дрожь.

– Ты стонешь, когда представляешь, что бы я сделал с тобой, будь ты моей? – он едва ощутимо, бережно потерся губами об ее губы и тихо усмехнулся.

Этот чертов смешок…

Он что-то сделал с ее телом, разумом, принципами… Эви хотелось поглотить этот проклятый звук. Чтобы он оказался внутри нее. Исчез и больше не сводил с ума.

– Я не могу дышать, ты, придурок, – сдавленно произнесла девушка.

– Я тоже.

Ему до сумасшествия нравилось видеть ее в своих руках. Напуганную, но продолжающую бороться. Никто, кроме этой девушки, не вызывал в нем подобных чувств. Дамиан никогда не был настолько одержим кем-то. Он не хотел никого подчинить. Никогда не получал удовольствия от этой извращенной версии игры в «кошки-мышки».

Она его раздражала, провоцировала.

Он ненавидел ее.

«Хочу провести языком по этим ядовитым губам. Узнать, каков на вкус грех».

Они приоткрылись. Словно отзываясь на его мысленную просьбу.

Дамиан ослабил хватку на ее горле, но не убрал руку.

Она ощущала на своих губах его тяжелое дыхание.

…И от этого влажное, горячее желание закружилось внизу живота, словно обезумевший зверь.

Проклятье.

Она сжала ноги, стараясь сопротивляться… нет… наклоняя голову. Так, что они коснулись друг друга кончиками носа. Слегка потерлись, почти нежно.

А он произнес:

– Этой ночью я буду в Тартаре. Трахаться с теми, кто умеет это делать. Будь хорошей девочкой и не путайся у меня под ногами. Договорились, сестренка?

Огонь, полыхающий в ее глазах, послужил ему единственным ответом.

Эви даже не дрогнула. Словно ожидала, что он скажет ей нечто подобное. Сдержанно улыбнулась.

– Увидимся.

Он должен был сбить ее с ног, но именно у него засосало под ложечкой от ее ответа.

Дамиан, конечно, знал, что девчонке не пробраться в Тартар – туда требовался специальный пропуск, но все же…

Неприятное чувство змеилось в его груди.

Тяжесть. Ощущение иррациональной тревоги.

Дерьмо.

Эви оттолкнула его от себя. Так, что он отшатнулся от неожиданности. Стиснув зубы, раздраженно провела дрожащей рукой по своей шее. Красные следы от его пальцев украшали ее кожу.

«Ублюдок ненормальный».

У нее закружилась голова, когда она всего лишь представила, что бы могло произойти дальше, не скажи он ей этой грязной фразы.

Святой Господь. Эви была почти благодарна за то, что он вовремя рассеял эти отравленные чары.

Не оборачиваясь, она бросилась прочь из комнаты.

Девушка уже знала, как попадет в Тартар.

***

– Бро, ты этого не сделаешь! – Эви издала смешок, ударив лучшего друга по плечу.

– Эй, что тебе не нравится?! – возмутился тот, надувшись. – По-моему, я буду очень даже секси.

– Ты и так самый горячий, – она тепло улыбнулась ему и взъерошила светлые волосы Кристиана. – Мне нравится твоя прическа такой, какая она есть сейчас. Но решать, конечно, тебе.

– Ладно, дреды отменяются, – промурлыкал он и игриво подмигнул, наклонив к ней голову.

Девушка продолжила рассеянно играть с его волосами, погруженная в свои мысли.

– Ты уже в который раз «отключаешься». Все в порядке, солнышко?

– Мне кажется, я немного схожу с ума, – призналась Эви, покачав головой.

– Ты всегда можешь поговорить со мной, помнишь ведь? – ласково произнес Крис.

– Знаю, – девушка протянула к нему руки, и тут же оказалась в надежных, крепких объятиях.

– Все хорошо, Эви. Тебе не обязательно справляться с этим одной. Я буду рядом, когда ты будешь готова рассказать.

– Спасибо, – прошептала она, прижавшись щекой к его груди.

«Я не могу рассказать… Не могу… Если я скажу это вслух, мои кошмары станут реальными…»

Но Эви так много лет находилась в состоянии «низкого старта», вечно напряженная, подозревающая всех вокруг, что к настоящему моменту ее силы уже иссякали.

– Это связано с семьей? – догадался он.

– Да…

– Проблемы с Йохансенами?

– Нет.

«Это меньшее из моих проблем».

– Твоя мама?

Девушка вздрогнула всем телом и напряглась в его объятиях.

Кристиан успокаивающе погладил ее по спине.

– Что такое, малышка?

– Я ее очень боюсь, – прошептала Эви.

Это было большее, что она когда-либо кому-то говорила.

– Она делает тебе больно? Бьет? – произнес он, слегка отстраняясь. Только для того, чтобы обхватить ее лицо руками и пытливо взглянуть в глаза.

Эви только покачала головой, поджав губы.

– Она оказывает на тебя психологическое давление? Оскорбляет? Ругает?

Девушка снова отрицательно помотала головой.

– Что тогда? – нахмурился Кристиан, не улавливая ход мысли.

– Она ведет себя странно, – выдавила с трудом из себя Эви.

– Давно это началось?

– Всегда, сколько я себя помню.

– В чем это выражается? – спросил он тише, оглянувшись по сторонам.

Никого, кто бы мог их подслушать.

Все были внутри, танцуя и веселясь.

– Крис, я думаю, она сумасшедшая, – наконец, призналась девушка, нервно впившись в нижнюю губу зубами. Дрожь ужаса прошлась по позвоночнику. Ладони ее похолодели.

Эви не говорила об этом с другими, потому что не доверяла им достаточно. Или не доверяла себе. Но Кристиан многие недели был рядом, и она чувствовала, знала – он надежный человек. Ему можно было доверить даже свою жизнь. Это был первый друг, которого недоверчивая Эви подпустила по-настоящему близко к себе, в свою жизнь, в свои страхи и тайны.

Парень успокаивающе погладил ее по щеке.

– Так…

– В детстве… Я видела кое-что. Но мама сказала, будто это был сон.

– Что ты видела, Эви?

Что ты видела, милая?

Она содрогнулась, воспроизведя в голове этот до тошноты спокойный голос.

Эви нервно оглянулась по сторонам. Потом испуганно посмотрела на свой отключенный телефон. Покачала головой.

– Я боюсь, что она может меня прослушивать. Даже если мобильный выключен… Клянусь, Крис, я становлюсь параноиком, – прошептала девушка, сглатывая неожиданный ком в горле.

«Мне страшно… Мне всегда так сильно страшно…»

– Мое солнышко, я не позволю ей навредить тебе. Никому не позволю, ладно? – он наклонился, ласково поцеловав ее в лоб. – Напиши мне на бумажке то, что боишься сказать вслух.

– Есть листочек?

Кристиан на миг задумался.

– Сейчас вернусь. Подожди меня здесь, о'кей?

– O'кей, – повторила она тихо за ним.

Через пару минут перед Эви лежали листочек и ручка.

«Мне кажется, она связана как-то со смертью Мариссы Майер», – написала она свое самое страшное подозрение.

Глаза Кристиана расширились, когда он прочел ее послание.

«Почему ты не рассказала полиции?» – написал парень в ответ.

«У меня не было прямых доказательств. И я тогда была всего лишь ребенком».

Он кивнул, мрачнея.

«Что ты видела?»

«Я слышала, как ночью под нашими окнами кричала женщина. Потом был хлопок багажника. Мама уехала и вернулась глубокой ночью. Пошла сразу в ванную», – кровь леденела, когда она воспроизводила в памяти ту ночь.

«Тебя что-то смутило еще в тот день?»

«Я видела на ее одежде и обуви пятна крови».

– Это чертовски странно, – выдохнул парень, ошеломленный всем, что ему Эви поведала.

«У меня нет шансов. Она работает в полиции и занимает достаточно высокую должность».

«Марисса была знакома вам?»

«Она работала с моим папой».

«Ты видела ее раньше у вас дома?»

«Нет. Она была всего лишь коллегой отца».

«Твоя мама была младше него?»

«На десять лет».

Кристиан откинулся на спинку стула.

– Ты никому не говорила?

– Нет.

– Что-то после этого еще происходило?

Эви поджала губы.

– Было… – она напрягла память, но там словно зияла черная дыра. Ни-че-го. – Было еще что-то, Крис. Но я не могу вспомнить. Словно кто-то взял и стер мою память. Это сводит меня с ума.

– Когда?

– Я не могу вспомнить, что именно забыла. Но иногда я вспоминаю красную воду. Стекло. Вспоминаю слова «беги». И ощущение.

– Какое?

– Будто я и правда бегу. Разворачиваюсь и мчусь куда-то, где темно и тихо. Может, это был чулан. Или подвал. Не помню. Я там прячусь. Закрываю уши руками. Зажмуриваюсь. И это так долго, – Эви сжала зубы. – Беги, беги, беги… – прошептала она побледневшими губами. – Кто-то говорил мне эти слова. Беги… – ее зубы застучали, как при лихорадке. Виски взорвались пульсирующей болью. – Беги… беги, убегай…

– Тише, тише, солнышко, тише, – он придвинулся ближе и обхватил ее ледяными ладони своими, прижимая к губам. – Успокойся. Хорошо? Я рядом. Никто не причинит тебе вреда.

– Ты рядом, – сглотнула она и уткнулась в шею Кристиану. – Прости, ты теперь считаешь меня сумасшедшей?

– Никогда.

– Думаешь, я фантазер?

– Нет, я считаю, что твои слова правда, – твердо произнес он. Так, что она поверила. – После очень сильного стресса люди часто забывают травмировавшую их ситуацию. Память избавляется от этих болезненных воспоминаний, чтобы человек не потерял рассудок. И это не делает тебя «странной».

– Спасибо тебе, – девушка вымученно, но благодарно улыбнулась ему.

Впервые в своей жизни Эви почувствовала свет. Надежду, что спасение есть. Поддержку – она больше не была одна в лабиринте своих ужасов.

– Было бы за что, – Крис сжал ее пальцы сильнее, приободряя. – Обещаю, мы разберемся с этим. Давай, я найду тебе хорошего психотерапевта, который специализируется на когнитивной терапии? Возможно, это поможет тебе вернуть утраченные воспоминания. Существует множество техник для этого, солнышко.

– Можно… Чтобы узнать правду, я готова на что угодно.

– Тогда решили, – он улыбнулся ей. – А до тех пор, будь осторожной с ней, пока мы не выясним все.

Эви кивнула.

– Не хочешь поделиться этим с Дамианом? Может, он сможет тоже помочь?

– Нет! – крикнула она испуганно и тут же, оглянувшись по сторонам, понизила голос, – Не говори ему ничего, слышишь?! Прошу, пожалуйста, Крис, не надо, – взмолилась девушка, вскочив на ноги.

– Успокойся, хорошо-хорошо, – поднял руки в знак примирения Кристиан. – Если ты не хочешь, не будем. Я просто предложил.

– Не стоило, – помрачнела девушка. – Он расскажет отцу, тот моей маме, и я…

– Что?

– Насколько жалким выглядит то, что я боюсь за свою шкуру? – Эви с отвращением поморщилась. – Боюсь, что она со мной что-то сделает…

– Ни насколько, – Кристиан скрестил руки на груди. – Если бы я пережил то же, что и ты, – он кивнул на бумажки. – Думаю, что размышлял бы таким же образом. В этом нет ничего ненормального. Это поведение человека, который оказался в сложной ситуации, но нашел в себе смелость поделиться этим с кем-то. Я правда очень это ценю.

Эви почувствовала, как тяжесть, давящая ей на грудь, постепенно отступила. Ей дышать стало легче.

– Я так рада, что у меня есть такой друг, как ты, – девушка приподнялась на цыпочки, и Кристиан легко подхватил ее, закружив.

– Все будет нормально. Мы вернем твои воспоминания, – убежденно пообещал он.

– Ты правда в это веришь? – затаила она дыхание.