Результат того стоил.

Кайден поймет.

Она преисполнилась решимостью. Взяла ручку и расписалась во всех необходимых графах.

– Что ж, поздравляю вас, мисс Коллинз, – мужчина улыбнулся ей. Кажется, вполне искренне. – Надеюсь, у нас вам понравится. Отправляйтесь в отдел кадров, пускай вас оформят. И ожидайте своего куратора. Он скоро будет на месте.

Эви сглотнула и встала, нацепив на лицо фальшивую улыбку.

Каждый раз при упоминании куратора ей становилось не по себе.

«Что это за странная реакция?» – недоумевала она.

– Спасибо большое, что приняли меня. Я постараюсь не разочаровать вас, – вежливо поблагодарила она мистера Гринберга и вышла из кабинета.

Только неприятное чувство продолжало сосать под ложечкой. Подобное тому, что сопровождало ее в подростковом возрасте.

Словно вот-вот обрушатся небеса, кто-то пострадает, случится нечто непоправимо ужасное…

«Успокойся!» – приказала девушка себе твердо и вошла в лифт.

Ее щеки покраснели, дыхание стало неровным.

Только панической атаки, черт ее побери, не хватало!

Эви прислонилась спиной к стенке лифта и глубоко вдохнула.

Все хорошо.

Ничего ужасного не произойдет.

Твоя жизнь не разрушится.

Твое сердце не погибнет.

Ты в безопасности.

Ты получила работу мечты.

Не помогает. Хотелось кожу с себя содрать, лишь бы избавиться от этого иррационального страха.

Просто представь улыбку Кайдена, когда вернешься домой.

Как он будет смеяться.

Как обрадуется твоей маленькой победе.

Вашей победе.

Эви закрыла глаза и невольно улыбнулась.

«Мое солнышко, даже находясь на расстоянии, успокаивает меня».

Двери лифта разъехались в стороны.

Девушка взяла себя в руки, крепче вцепилась в документы и направилась в отдел кадров.

Ей нужно было оставаться сильной.

Всегда.

***

Последний час тянулся, словно целая вечность.

Эви успела познакомиться с другими стажерами – их было двое, и все из Гарварда.

Очень милая блондинка по имени Барбара, которая встретила Эви с улыбкой и предложила держаться вместе, чему девушка была рада. Заводить друзей будучи взрослым человеком всегда было чертовски тяжело. Особенно после того, как ее предала лучшая подруга…

«Не вспоминай… Не думай об этом. Она того не стоит».

Они успели сходить в кафе компании и перекусить, а также познакомиться поближе.

К ним присоединился и третий стажер.

Тристан – высокий брюнет в очках, который производил впечатление серьезного и холодного человека, но при разговоре оказался удивительно приветливым и приятным парнем.

Эви узнала о том, что эти двое были друзьями с самой школы, про их жизнь в Нью-Йорке и учебу в Гарварде, про интересные дела, которые они консультировали вместе с наставниками, про их переезд в Лос-Анджелес…

Сама она мало рассказывала о себе.

Позади осталось так много грязи, что Эви не хотела снова поднимать это все.

Люди сразу изменят свое мнение, когда узнают, кто она такая.

Точно так же, как изменил мнение он.

А потерять новообретенных знакомых и стать изгоем в коллективе Эви не собиралась.

Она даже не упомянула город. Данверс останется там, где ему и место – погребенным в обломках ее темных кошмаров.

Поэтому девушка ограничилась тем, что рассказала про Беркли, сосредоточившись на профессиональной стороне жизни. О Кайдене она тоже пока ничего не сказала. Эви тяжело подпускала к себе людей и не доверяла пока им. Даже несмотря на то, что ребята казались надежными. Жизнь научила ее остерегаться всех.

Даже тех, кому заложено природой верить, любить и доверять.

Нож в спину воткнет любой. Она так и жила – постоянно в ожидании удара.

– Пойдем, час прошел, – потянула Эви за руку Барбара. Тристан поднялся следом, отнеся поднос с пустыми тарелками на место.

Когда стажеры вернулись в отделение, где им предстояло работать, там уже творился хаос.

– О, дьявольский черт, – выругалась секретарша. – Он же меня убьет. Просто убьет. Вспоминайте меня добрым словом, – она побледнела, вгрызаясь в нижнюю губу.

Эви непонимающе огляделась по сторонам. Все носились с бумагами, шумели и находились в состоянии паники.

– А что, собственно, происходит? – осмелилась поинтересоваться девушка.

– Смерть пришла наша, вот что происходит, – огрызнулась секретарь на нее, но тут же извиняющим жестом потерла переносицу. – Мне жаль. Просто голова кругом. Мы все на нервах.

– Потому что?..

– Потому что возвращается Сатана.

– Речь о партнере мистера Гринберга? – спросила Эви осторожно.

– Вы знаете? – удивилась женщина и тут же отмахнулась. – К сожалению, нам рассказали об этом в последний момент, лишь пару минут назад, и мы не успели оформить все необходимые документы. Мы думали, он вернется на следующей неделе.

– Странно…

– Нет, вполне в его духе. Наверняка это Сатана попросил мистера Гринберга скрыть факт своего возвращения от персонала. Очень умно. Теперь нам точно всем конец! – простонала она и принялась печатать, как безумная.

Эви перевела озадаченный взгляд на Барбару и Тристана, но те лишь пожали плечами, выглядя такими же обескураженными, как и она сама.

– Как ты думаешь, кто он?

– Таинственный J? – улыбнулась заговорщически Барби и наклонилась к уху Эви. – Я не знаю, но мое внутреннее чувство подсказывает, что он очень секси!

– Все его здесь боятся, – поморщилась Эви. – Кажется, он тот еще тиран.

– Я слышал, что ему до тридцати, – вставил свои пять копеек в разговор Тристан. – И он закончил наш университет.

– Правда? – Барбара распахнула глаза. – Я не слышала об этом!

– Я узнал это от профессора случайно, когда тот беседовал с коллегой во время защиты моего диплома. Они упомянули, что их лучший студент теперь возглавляет "Greenberg, Knight & J. Corporation". И посоветовали поехать на стажировку к ним.

– Вот как… – Эви не могла понять, что чувствует. Страх, любопытство или… предвкушение?

«Что со мной вообще происходит? То паническая атака в лифте, то сейчас не могу себе места найти…»

Девушка списала это на банальное волнение из-за встречи с начальством. Как-никак, это был явно уважаемый и… внушающий страх человек. Так что неудивительно, что она поддалась волне паники.

«Вдох-выдох. Не смей даже показать перед ним свою уязвимость. Как ты себя подашь, так и будешь работать этот год. Поэтому немедленно…»

Мысль прервалась.

Потому что внезапно все стихло. Разговоры прекратились. Суета тоже.

Все замерли на своих местах и выпрямили спины. Секретарша прекратила свой Гераклов труд, эксплуатируя несчастный компьютер.

Послышались приветствия, кто-то встал с места.

Эви не оборачивалась.

Все волоски на ее теле встали дыбом.

Колени задрожали.

У нее было одно желание: броситься из этого помещения, компании, города, страны прочь…

Бежать. Быстро.

Пока он ее не догнал.

– Я ошибалась, – ошеломленно прошептала Барбара, которая стояла лицом к пришедшему боссу. – Он не секси. Он очень секси. Просто чертов греческий бог. Ну же, обернись и узри самого красивого мужчину, которого я только видела.

– Эй, – обиделся в шутку Тристан, но его глаза не отрывались от их начальника.

Эви разрывалась от любопытства, но вместе с тем…

Энергия этого человека давила на нее. И, определенно, обострила все органы чувств.

Она глубоко вдохнула.

Запах хвои… Свежего теплого леса…

Гвоздики.

Дома.

«Дерьмо», – в глазах почему-то защипало, словно туда попал чертов песок.

Девушка сжала зубы и обернулась в тот момент, когда вошедший поднял голову, сталкиваясь с ней взглядом.

Казалось, весь мир замер.

Время, пространство. Воздух вдруг стал невыносимо тяжелым.

Сдавливая легкие. Заставляя ее задыхаться.

Господи. Иисусе.

Этого просто не может быть.

Нет.

Это все обман зрения.

Глупая иллюзия.

Или проделки ее одурманенного страхом разума.

Его здесь точно быть не может.

«Я сплю?»

Эви ошеломленно моргнула.

Раз, второй, третий.

Ущипнула себя незаметно за руку.

Боль была осязаемой. Вполне.

А видение даже не собиралось исчезать.

Ее сводный брат – ее бывший сводный брат – стоял прямо перед ней, выглядя так, словно сошел с чертовой обложки журнала.

Он был одет в черную рубашку и брюки. Глаза Эви проследили за линией красивых татуировок, которые виднелись из-под закатанных рукавов.

Его рука поднялась к воротнику, агрессивно расстегивая пару пуговиц, словно ему вдруг стало нечем дышать. И снова татуировки. Он что, сплошь забил ими все свое тело? Раньше была только одна. У сердца. Маленький огонек.

«Конечно, от него он избавился в первую очередь, прежде чем набить миллион новых», – вдруг подумала она и рассердилась на себя за эту детскую мысль.

Девушка хотела отвести взгляд, быть холодной и отстраненной, но закрыть эмоции не удавалось.

С ним – никогда.

Она рассматривала Дамиана, не в силах остановить себя. Эви не простила его и не простит, но глупое сердце все равно радовалось, видя его целым и невредимым.

Достигнувшим таких высот. Исполнившим свою мечту.

Он поменялся. Выглядел не мальчиком, а мужчиной. Гораздо шире в плечах, мускулистым, высоким. Дамиан всегда был очень красивым, но сейчас черты его лица стали более мрачными. Почти суровыми. Утратившими мальчишеское озорство и веселье.

Он был похож на человека, который чертовски мало улыбается. Эви помнила, как любила видеть его ямочки на щеках, когда парень смеялся. С ней Дамиан всегда делал это часто…

Его вьющиеся каштановые волосы выгорели на солнце, превратившись в смесь карамельного и теплого янтаря. Отросшие пряди все так же непослушно спадали мягко на его лицо. Раньше она любила их перебирать, наслаждаясь его тяжелым дыханием и ощущением мягкости на подушечках пальцев…

Эви столкнулась с ним взглядом. И едва не содрогнулась.

Они были другими – его глаза. Из зеленых глубин исчезло солнце. Остался один мрак. Потухший, оцепеневший. Мертвые звезды.

Словно кто-то щелкнул переключателем и выключил свет. Оставляя его умирать в темноте. Лес опустел, осталось одно пепелище.

Точно такое же, что осталось в ее искалеченной душе.

Он тоже смотрел на нее. Но его взгляд так и не спустился ниже ее лица. Все это время Дамиан смотрел в ее глаза, равнодушно и… словно сквозь.

Сердце Эви колотилось, словно обезумевшее, и она прижала руку к груди, пытаясь совладать с собой.

Ей так чертовски сильно хотелось встряхнуть его. Накричать. Сказать, чтобы жил.

Не умирал.

Не так, как она.

«Что же ты чувствуешь сейчас? Умеешь ли это делать вообще?»

Его пальцы едва ощутимо дрогнули. Дамиан спрятал их в карманы брюк.

На секунду Эви показалось, что он тоже это ощущает.

Щемящую боль в груди, тоску и… болезненную нежность. Несмотря на все, что им пришлось пережить.

Но секундная слабость уже исчезла, оставляя девушку гадать: а не привиделось ли ей это. Мутный лед сковал его глаза. Взгляд наполнился решимостью.

А потом парень скривился в отвращении и указал на Эви пренебрежительным кивком, обращаясь к подоспевшему мистеру Гринбергу:

– Какого хера это забыло здесь, дядя?

Глава 2

«Why? 'Cause I'm heartless,

And I'm back to my ways 'cause I'm heartless,

All this money and this pain got me heartless,

Low life for life 'cause I'm heartless…»