А немного посомневавшись, горько усмехнулась. Что я могу? Слуги меня ненавидят, и если ситуация в загородном поместье в корне не изменится, то я буду не в силах помочь самой себе, не то чтобы ещё кому-то.

Нет. Я должна. Никогда не бежала от работы и лишней ответственности. Будучи простой закупщицей, быстро выросла по службе до начальницы отдела. И даже тогда не смущалась заезжать в супермаркет и закупать туалетную бумагу упаковками и жидкое мыло канистрами. Не гордая.

Быстро поднявшись на ноги, я постаралась унять хандру. Мир жесток. А этот, видимо, не исключение. Значит, будем пробиваться. Осталось только определить, как вести себя с Саймоном. Отстранённо, но вежливо? Он меня ненавидит, и это сильно осложняет ситуацию. С другой стороны, Максимилиан не из пальца появился.

Да уж, загадка, которая ищет своего кропотливого исследователя. Но одно ясно точно, никакой кормилице Максима я не отдам.

– Я буду сама кормить и точка. Идём.

– Но госпожа…

* * *

Молодая цыганка по имени Захра в цветном ярко-красном облачении поправила шаль и бросила хитрый взгляд в сторону ближайшего прилавка со сладостями. Продавец обмахивал товар старым потрёпанным веером, отгоняя мух, и украдкой посматривал на нежеланных визитёров рынка. А кто-то из опытных полез закрываться, зная наперёд, что ничем хорошим это не закончится.

Другая – гадалка по имени Аза – сплюнула себе под ноги, обнажая железные коронки. Молодая кивнула, поняв родственницу без слов: «Работать будем здесь».

– Ой, дорогой, какой товар у тебя сладкий, да? – мелодично затянула цыганская красавица в цветной шали. Развязав хлипкий узелок, она перевернула ткань другой стороной и опустила сложенный треугольником платок прямо на плечи – отвлекала внимание и прятала руки, заставляя торговца нервничать. Ведь, как известно каждому лавочнику, с этими из кочующего по графству табора надо держать ухо востро. Оглянуться не успеешь, а потеряешь не только кошелёк, но и цепочки, кольца и тем более браслеты.

– Иди отсюда, – проворчал торговец. Сладкие речи его не обманули, он лишь принялся усерднее обмахивать сладости веером.

– Ой, а что тут у тебя, пахлава? М-м, вкусная, да?

Не дожидаясь разрешения, Захра подхватила кусочек и отправила его прямо в рот.

– М-м-м, как сладко!

– Ты! – Торговец побагровел. – Да как ты смеешь своими грязными руками! Трогать! А ну, живо иди отсюда!

– Эй-эй, дорогой, – вовремя вмешалась старая цыганка по имени Аза. – Ну, молодая, необузданная. – Сверкнув очами, обведёнными чёрным, она хитро ухмыльнулась торговцу, усмиряя его пыл. – А хочешь, я тебе погадаю? Денег, так и быть, не возьму.

Немного растерявшись, торговец открыл и закрыл рот, не решаясь отказать. Цыганке этого и надо было, ловко схватив его за свободную руку, она потянула её на себя, будто безвольную, и погладила шершавую ладонь. Заглянула мельком.

– А ну кыш! – Торговец опомнился и толкнул цыганку. Но было уже поздно. Захра успела обчистить карманы его фартука, пользуясь отвлечением внимания. – Кыш, я сказал!

– Ладно, не злись. – Приобняв родственницу за плечи, Аза сделала вид, будто уводит её от прилавка, а заодно как бы невзначай бросила: – Вот только несчастье тебя ждёт и очень скоро. Вначале утрата, а затем вновь пополнение. Но ты не горюй, ежели совет понадобится какой, приходи на окраину в питейную и спроси Зазу у любого кёльнера, я тебя сама найду.

– Иди давай! – Лавочник махнул веером, прогоняя прочь странное оцепенение, вызванное страхом перед предсказанием, которое возьми и сбудься! И что ему делать тогда, искать эту Зазу сломя голову? Ещё чего! Да они сняли табор и уехали на следующий день, как обчистят очередной рынок.

Опомнившись, торговец пощупал карманы и с ужасом обнаружил пустоту. Ни фунта, ни шиллинга, ни пенса!

– Эй! – крикнул он неизвестно кому. А цыганок уже и след простыл. Юркнули в ближайшую подворотню и побежали отчитываться барону поскорее, чтобы получить от него свою положенную долю. Сегодняшний день был, на удивление, насыщен для этих двоих. В открытом для посещений доме, где во внутреннем дворике на табуретах стоял гроб, удалось вкусно покушать и для виду немного поплакать, изображая скорбь по усопшей. Никто из родственников так и не осмелился прогнать цыганок, боясь навлечь на себя страшные проклятья. Поэтому карманы Азы, намеренно называющей себя не иначе как Зазу, и Захры вместе с ней были полны разными яствами, поминальными булочками с яйцом и луком, маленькими кошельками с мелочью. И вот теперь к этому улову добавились два кошеля, один для размена, другой – монеты крупного достоинства.

Обе цыганки были довольны собой, шли, смеялись, и не подозревая, что за ними от рынка увязался некто третий в их компании, скрывающий собственное лицо капюшоном по самые ноздри. День обещал быть щедрым на события, но не все жители города и его окрестностей смогут узнать об этом наверняка.

Глава 3

Ветер разносил душистый аромат травы, овевал моё лицо, высунутое в приоткрытое окошко кареты. Скорость движения была такая, что пешком добраться быстрее, поэтому ни о каких сильных сквозняках речи и не шло, но нянька Максимилиана, приставленная к нему будто надзирательница, кривилась и смотрела осуждающе.

– Свежий воздух полезен, – оправдалась я.

И без того невыносимые отношения с ней достигли своего апогея. Она фыркнула и посильнее укутала Максимку. Совесть кольнула, и я прикрыла окошко. Не хватало ещё, чтобы он простудился как раз из-за того, что вспотеет и его продует.

– Чем больше его кутаете, тем хуже ему будет привыкать к перемене температур, – назидательно произнесла я, выдерживая тяжёлый взгляд.

– Милорд распорядился глаз с вас не спускать, – подчёркнуто вежливо ответила эта дама. Лет ей было чуть больше сорока. Понять бы, кто она такая? Аристократка? Или просто чопорная служанка?

Из того, что успела узнать, мы сейчас находимся в Норидже, герцогство Норфолк. Первое время, как я услышала это, то не могла поверить своему «везению». Но нервная система так устроена – ко всему быстро привыкаешь. Вот и мне пришлось свыкнуться с мыслью, что я нахожусь в Восточной Англии XVII века.

– Это наследник герцога, единственный, – повторила в который раз нянька. Я скривила губы в приязненной улыбке и промолчала. Как же жаль, что Ниа не может ехать в карете со мной вместо этой чопорной дамочки. – А вы, смею себе заметить, незаконнорожденная дочь учёного, которой выпала честь получить благословление монарха на брак с его светлостью. Генри Саймон Линдерброс, шестой герцог норфолкский.

Вот это уже куда ни шло. Я попыталась скрыть интерес, слушала дальше. Так сказать, впитывала информацию. Но нянька умолкла и не спешила делиться дальше.

– Но почему герцог выбрал в невесты низкородную?

– А почему Яков II выпустил декларацию о снисхождении? – Встретив моё молчаливое изумление, она пояснила: – Откуда ж мне знать? На всё воля небес. Вот только я никогда не приму пуританство! Тьфу, мерзость.

– Вы это о чём?

Теперь настала её очередь смотреть на меня изумлённо.

– Как о чём? О Франции и её шпионах в лоне нашей церкви. Гугеноты всегда были гонимы на континенте, так почему мы должны относиться к ним терпимее? Чтобы они и у нас подняли восстание, как в Беарне? Не хватало нам этого. Да простят меня предки за такие слова.

Поняв, что сказала лишнее, она умолкла. А я напрягла извилины, припоминая, что же помню о восстании гугенотов? Ответ пришёл почти сразу – ничего. Я никогда не интересовалась английской историей и теперь немного сожалела об этом. Немного. Потому что так мне было бы проще воспринимать информацию.

– Имя это, опять же, Максимилиан. Латинское, означает «великий», но почему было не выбрать Чарльз, Фредерик, Генри? Вопросительный взгляд в мою сторону подсказал, что это была моя вина. Пожала плечами, а нянька продолжила ворчать. – Вот уже много лет, как мы выгнали римлян с наших территорий, а их идеи до сих пор живут в умах и сердцах людей. Непозволительная роскошь.

Несмотря на информативность, ворчание собеседницы быстро стало надоедать, и я уставилась на поле, усеянное кустами одуванчиков. Но я ошиблась, потому что это было другое растение.

– Лекарственный дудник, – заметив мой интерес, нянька продолжила умничать. – Вот это я понимаю, правильное использование земли. Помогает пищеварению.

– А знаете что? Я, пожалуй, пройдусь пешком.

– Как?

– Легко. Остановите карету. – Я постучала по стенке у окна и услышала приказ кучера. Карета мягко остановилась. Определённо, надо найти управу на эту няньку. Может быть, то, что она мне сейчас сказала, как-то поможет?

Нет. Надо вначале во всём разобраться, чтобы ненароком не вляпаться в чужие экскременты. Например, конный навоз. Спрыгнула вниз и как раз чуть не угодила. Фу-ух.

– Дорогуша, вы устанете к концу дороги, – наставляла нянька. Можно подумать, это я ребёнок, а не Максим.

– Значит, это будет моя проблема, а не ваша.

Не стала грубить почём зря, закрыла дверцу кареты и аккуратно отошла подальше от воняющей лепёшки.

Позади как раз тащилась телега с нашим скарбом. Я так понимаю, Линдерброс перевозит с собой половину дома, когда перебирается из загородного поместья в город. Или же это провиант, накрытый одеялами?

– Ниа? – позвала я служанку. Только сейчас поняла, почему она была не такой как все. Смуглый цвет её кожи наводил на определённые мысли. Она, как и я, была гонима среди остальных. В этом мы с ней и сошлись.

– Госпожа? – Служанка спрыгнула с телеги и поспешила подойти. – Вам что-то нужно?

– Не хочешь прогуляться?

– По полю дудника? – Она посмотрела на меня изумлённо.

– А есть какие-то проблемы с этим, аллергия? – предположила я.

– Нет, что вы. Просто его запах мало кому по нраву, поэтому и садят подальше от города.

– По-моему, нет ничего хуже спёртого запаха, – тонко намекнула я, бросая взгляд через плечо, где стояла карета.

Никто, видимо, не решался тронуться в путь без меня.

– Если не считать, конечно, совсем уж зловонные запахи.

Служанка замолчала, а я подхватила её под руку и потащила вперёд.

– Мне срочно нужно знать всё о том месте, куда мы сейчас держим путь? – тихонько шепнула ей. – Всё, что знаешь. И о Саймоне тоже. И обо мне, почему выбрали именно меня?

Ниа застыла на месте, а я вынужденно пояснила:

– Боюсь, после недавней лихорадки у меня имеются некоторые проблемы с памятью. И я не смогу защитить нас с тобой, если не буду знать, как это сделать.

– Но, госпожа, вы – герцогиня. Монарх признал ваш союз и дал своё благословление на брак.

– Почему он это сделал? – не отступала я. – Вот в чём основной вопрос.

– Ваш отец верой и правдой служил династии Стюартов, а герцог норфолкский, ходят слухи, поддерживает Марию.

– Марию?

Я широко раскрыла глаза. Вообще ничего из этого не помню и не читала.

– Дочь Якова II. Она ярая протестантка и, честно признаюсь, мне страшно вам рассказывать об этом.

Ага. Поняла, место и время неподходящие. Но кое-что вырисовывалось в моём сознании. Герцога, судя по всему, наказали браком со мной. Иначе даже сложно представить себе, как можно выдать замуж простолюдинку за герцога, особенно если вторая сторона против этого. Наверняка на брачной церемонии Саймон испытал дикое унижение. Поэтому его линия поведения ко мне понятна. Вот только это его совершенно не оправдывает. Я – мать его ребёнка. Во всяком случае, Сесилия была таковой. Так откуда столько ненависти?

– Давай пройдёмся. – Я ускорила шаг и отошла к обочине, чтобы опередить карету. – Погода шепчет, не жарко, но и не холодно.

– Госпожа, скоро, когда мы приблизимся к побережью, с моря налетит сильный ветер, вам бы спрятаться в карете, пока вы не простыли.

– Чепуха, буду мало двигаться, точно простыну от малейшего сквозняка. Движение – это жизнь.

– Красивое изречение.