– Фиона, ты здесь? – снова позвал он.

Продолжать осмотр в темноте он не собирался, у Рино, как и у любого сотрудника технического отдела, был с собой фонарь. Пилот просто не успел его включить…

Он так и не понял, как это произошло. Рино не был каким-нибудь там спортсменом, для которого главным достижением стали показательные выступления. Он участвовал в боевых вылетах, порой он дрался в рукопашном бою, его не подводили ни инстинкты, ни навыки.

А вот сейчас подвели. Кто-то таился во тьме, дожидался, когда Рино окажется ближе. Этот кто-то напал сзади, резко, так быстро, что Рино и сообразить не успел, что происходит, прежде чем на его затылок обрушился удар – и тьма его поглотила.

Когда он очнулся, в комнате уже горел свет и было чертовски шумно. Яркое сияние резало глаза, голова пульсировала болью, так что Рино пришлось зажмуриться. Отвлеченный всем этим, он даже не сразу понял, что не просто лежит на полу, он прижат к полу, а его руки уже скованы наручниками за спиной.

Рядом с ним говорили, причем громко, а он не мог разобрать ни слова. Такое с ним случалось впервые… Потом его подняли на ноги – не помогая и не заботясь о его самочувствии, резко, и от этого движения по горлу пробежали рвотные спазмы, но обошлось без прощания с остатками пищи. Позориться перед кочевниками не хотелось – а именно их красные глаза пялились на Рино со всех сторон.

– Какого хрена? – с трудом произнес он. Опускать голову перед этими огрызками генетики он не собирался! – Вы что устроили? Совсем страх потеряли?

– Нормальные такие предъявы от убийцы! – хмыкнула девица постарше.

– Ты что несешь?

– Тебя сейчас понесу на выход!

Он верил, что она шутит, до последнего. Не смешно? Ну так и что, все знают, что у кочевников специфическое чувство юмора!

Но потом взгляд Рино упал на зеркало, расположенное возле шкафа – там он как раз отражался в полный рост. Удерживаемый двумя кочевниками. С ног до головы покрытый кровью – и отсутствие серьезных ран намекало, что кровь эта не его.

Кочевник, державший в руках переносной анализатор, с необъяснимо довольным видом кивнул:

– Так, у нас есть подтверждение! Кровь реально его начальницы, а на ноже, которым он ее резал, сохранилась и кровь ветеринара. Похоже, закрываем дело!

* * *

Это было слишком просто, слишком показательно. Их будто носом ткнули в якобы правильный ответ, но этого почему-то никто не замечал. Сатурио не испытывал никакой симпатии к Рино де Бернарди, но он предпочитал руководствоваться фактами, а не своим отношением к людям – хотя бы потому, что отношение к людям у него было по большей части плохое.

После убийства того ветеринара Бернарди вел себя абсолютно спокойно. Он совершил нечто настолько жестокое, кровавое, явно возбудившее убийцу, а потом… что? Забыл об этом, внезапно стал идеальным актером? Нет, Сатурио чувствовал: пилот не притворяется. Его пытались выставить существом, которое днем спокойно, а ночью превращается в монстра. Но это уже мифология какая-то!

Да и потом, тело Фионы до сих пор не нашли. В комнате была ее кровь, судя по состоянию Бернарди, она сопротивлялась. Так куда же исчез труп? Другие кочевники предположили, что Фиона сумела оглушить нападавшего и убежать, она ведь все-таки тоже была военной! Однако ее раны оказались слишком серьезны, и она умерла в лабиринте технических коридоров станции.

Звучало вполне логично, однако поверить в такое у Сатурио все равно не получалось. Скорее, на теле Фионы остались указания на настоящего убийцу, иначе и труп бы использовали как доказательство вины пилота.

Сатурио попробовал объяснить все это отцу, но тот лишь отмахнулся. У Отто сейчас была забота поважнее: успокоить обитателей станции, которым и так стало слишком много известно об убийствах. Вот, монстр в клетке, спите спокойно! Сатурио считал, что это тоже ошибка, однако ему хватило благоразумия промолчать. Он знал, что его никто не поддержит.

Но это не означало, что он сдался. Пока его братья и сестры искали тело Фионы, он сосредоточился на работе с базами данных и личным осмотром жилых комнат. Тогда он и обнаружил то, чего втайне опасался – и чему не был удивлен.

Уже с этими данными он снова пришел к отцу.

– Знаю я это твое выражение лица, – вздохнул Отто. – Амина называет его «праведное упрямство». Ты отличаешься от остальных, и по большей части это хорошо, но иногда бесит.

– Прошу меня простить, – без малейшего раскаяния отозвался Сатурио.

– Прощение ему нужно, конечно… Ладно, излагай давай то, что сейчас добавит мне работы!

– У нас еще трое пропавших – без Фионы, с ней тоже все неясно. Я обнаружил, что личные маяки трех человек отключены, показания с них уже несколько дней не передавались на центральный компьютер.

– Возможно, поломка?

– Я зашел в их комнаты, там никого нет. Люди, которые с ними работают, тоже никого не видели в этот срок.

– Я бы сказал, что у нас завелся серийный убийца, но он у нас и так был, – покачал головой Отто.

Вот и настал момент для самой опасной темы в разговоре… Сатурио тянул с этим до последнего, старался получше подобрать слова, но в конце концов пришлось смириться и говорить как есть.

– Я не думаю, что за этим стоит Гюрза.

– Дожили… Ты его адвокатом заделался?

– Нет! – оскорбился Сатурио. – Я по-прежнему ненавижу эту тварь! И если у меня появится шанс убить его, я убью. Но, приписывая ему все преступления на корабле, мы ставим под удар сами себя.

Ненависть кочевника была искренней, и Отто заметил это. Барретт-старший чуть успокоился, откинулся на спинку кресла, продолжая наблюдать за сыном.

– Излагай, – позволил Отто. – Почему ты считаешь, что это не забавы Гюрзы? Убийства кровавые.

– Да, но несоответствий теперь больше, чем сходства. Гюрза убивал кроваво – и никогда не прятал тела, наоборот, он выставлял свою работу напоказ. А у нас тут пока только одно найденное тело и четыре пропавших! Да и потом, Гюрза никогда не нападал так часто, крупные атаки с его стороны случались раз в несколько лет, и они всегда были продуманными.

– Второй аргумент несущественен: он мог сорваться на космической станции и пойти вразнос. Но первый… Первый я приму. Он и правда не стал бы ничего скрывать, не подставил бы другого. Ему нравится издеваться над нами. Все это не оправдывает Бернарди – он может быть одним из убийц… или единственным убийцей, потому что те трое, как я понимаю, пропали до его ареста.

– Все верно.

– Но ты все равно можешь провести проверку, – позволил Отто. – Ты один! Остальные пусть работают как раньше, на станции должно быть спокойно. Кто еще пропал?

– Еще один пилот, лаборантка и психолог.

– У нас такими темпами пилотов не останется! Я бы ожидал гневного визита от их начальницы, но – сам знаешь. Работай, Сатурио. Хотя лично я очень надеюсь, что ты не прав и убийца уже пойман.

– Буду рад ошибиться.

Он сказал это, чтобы не расстраивать отца. Сатурио уже проверил показания с личных датчиков Бернарди. Пилота можно было обвинить в нападении на Фиону и Ирвина, а вот от остальных трех он в момент их исчезновения был далеко.

Пропавшие не были связаны между собой. Что общего вообще может быть у лаборантки, психолога и пилота? Они работали на разных уровнях, у разных начальников. Психолог и лаборантка были из добровольцев, фанатично увлеченных своим делом. Пилот – бывший заключенный, но проблем он не доставлял, он и сидел за убийство по неосторожности, и на борту «Виа Ферраты» строго выполнял правила.

Но теперь эти трое исчезли. Сатурио не понимал, за что зацепиться, в какую сторону вообще двигаться. Человек ведь не может исчезнуть без следа! Тут след тоже наверняка был, однако станция оказалась слишком велика для одного кочевника. От того, что его братья и сестры в это время слонялись без дела, становилось даже обидно.

Сатурио начинало казаться, что он окончательно запутался, когда он внезапно увидел Гюрзу. В этот миг все его неудачи стали не важны, охотник в нем напрягся, уловив впереди желанную добычу.

Нет, сам Гюрза нарываться на конфликт и рисковать свободой не собирался. Он мелькнул в толпе – Сатурио как раз осматривал шумную часть зоны отдыха, там часто бывал пропавший пилот. Убийца таился, он скрывал лицо под плащом, никто не обращал на него внимания… Так ведь никто и не знал, что нужно обратить!

Все это время кочевники считали, что Гюрза скрывается под чужой личиной, использует сложную маску, а то и вовсе кибернетический протез. А он пошел по другому пути – и этим обманул их. Он вынудил их верить, что все будет сложно, и спокойно шатался по станции в своем истинном обличье. Они ведь даже не запустили компьютерный поиск! По крайней мере, Сатурио о таком не знал.

Он понимал, почему Гюрза так поступил. Маски и чужие обличья ненадежны, тайна способна раскрыться в любой момент. Да и потом, хочешь спрятать что-то хорошо – прячь это на виду. Но даже такой метод иногда подводит, и вот легенде снова предстояло оказаться за решеткой.

Сатурио не собирался никого звать на помощь, он не сомневался, что его сил хватит. Ведь изначально Гюрзу задержал обычный человек! О том, какую цену тот человек заплатил за победу, кочевник предпочитал не размышлять. Он наверняка сам виноват, Сатурио же ни одной ошибки не допустит.

Инстинкты пробудились, они наполнили кровь электричеством, отозвались морозом по коже. Сатурио чувствовал себя зверем, взявшим след. Он знал, что это чувство погасить не удастся, свою природу кочевники могли обуздать лишь до определенного предела. Он сосредоточился на том, чтобы не потерять контроль окончательно.

Люди вмиг перестали быть людьми. Они стали обстоятельствами – как деревья в лесу. Сатурио прорывался через толпу ловко и быстро, не привлекая к себе ненужного внимания. Отдыхающие, часто пьяные, расслабленные, хохочущие, не успевали даже разглядеть, кто промелькнул рядом с ними. Они раздражали, хотелось напасть на них, ударить когтями… кочевник не поддавался. Он все еще видел впереди темную фигуру Гюрзы. Да, их разделяло значительное расстояние, и лицо преступника теперь невозможно было разглядеть. Но для Сатурио это не имело значения, он был опытным воином, он распознавал свою жертву по движению, по осанке… существуют десятки признаков, которые не различают простые люди!

Но и Гюрза не был обычным преступником. Даже среди людей встречаются такие, в ком от животного больше, чем от человека. Вот и теперь он каким-то звериным чутьем уловил, что за ним следят, и резко свернул в сторону, к лифтам. Он понял, что спрятаться в толпе не получится, и уходил в лабиринты, в темноту.

Сатурио не собирался его упускать. Да, он не ожидал такого подарка от судьбы, но уж свои подарки кочевник удерживать умел! Он ускорился, бесцеремонно отталкивая со своего пути любого, кто имел неосторожность оказаться перед ним.

Идеально было бы перехватить Гюрзу перед лифтами, да не сложилось. Но и не следовало ожидать, что преступник такого уровня попадется настолько просто, даже допустив ошибку. Сатурио воспользовался тем, что всем полицейским был выдан технический допуск повышенного уровня. Остановить лифт он не мог, но мог показать, куда именно направляется Гюрза. Поэтому кочевник последовал за ним, зная, что сейчас они оба окажутся на пересадочной площадке.

Там ничего толкового нет, только лифты и другие коридоры. Безлюдное пространство… Возможно, там Гюрза решил подготовить ловушку? Напасть первым, чтобы скрыть все следы? Пускай, Сатурио не боялся этого, он этого хотел! Кровь казалась горячей, будто закипающей внутри, сдерживать ярость становилось все сложнее. Драка могла бы ему помочь, дать хоть какой-то выход переполнявшей его энергии.

Но Гюрза то ли знал об этом, то ли просто не был настроен на честный поединок. Когда Сатурио добрался до нужного уровня, убийца уже воспользовался скоростным пневмо-лифтом.