На этот раз он предпочел не отвечать, но и до Миры уже дошло, насколько глупо прозвучал вопрос. Зачем вообще делают трепанацию черепа? Уж явно не забавы ради! Мира все равно не представляла, как один визит в архив мог довести до такого, но она и не надеялась понять.

Теперь он двигался уверенно, только это и имело значение. Гюрза подошел ближе, и она тут же уступила ему место у открытой панели маяка.

– Ты знаешь, что это такое? – уточнила Мира.

– Авиабомба.

Он даже это умудрился произнести равнодушно, так, будто ничего особенного не происходило. Ну, подумаешь, авиабомба, всего лишь один из рабочих вариантов! Мире хотелось спросить, серьезно ли он, однако это было бы нелепо. Кто вообще будет шутить об авиабомбе?

Сама Мира таких устройств раньше не видела, но знала, что они на станции есть. Да тут целая оружейная обустроена! Вот только доступ туда имеется лишь у адмирала и ее ближайших заместителей – первого и второго помощников, да еще начальников отделов…

– Личек! – выдохнула Мира.

– Возможно, – кивнул Гюрза, продолжая изучать устройство.

– Больше некому!

Даже от Личека она не ожидала подобной наглости, однако понимала, что он вполне на такое способен. Тут дело не только в мести, хотя и в этом тоже. Просто если сейчас проект Миры взорвется на глазах у всей станции, она потеряет доверие адмирала – и единственную возможную заступницу. Ну а Личек позже сам отправит в нужную точку маяки, вынудив Миру объяснить ему, как это сделать.

Может, Гюрза понимал это с самого начала, а может, его пока не интересовало, кто именно заложил бомбу. Изучив странное устройство, он подключил к нему личный компьютер, и на экране появилась панель диагностики. Когда подготовка была завершена, Гюрза достал набор инструментов, среди которых Мира знала лишь половину, и приступил к отсоединению проводов.

Свою помощь Мира не предлагала, потому что знала: ему это не нужно. А станет нужно – он скажет, и просьбой это не будет.

– Как ты вообще оказался здесь? – полюбопытствовала она, наблюдая за действиями Гюрзы.

Действия эти, надо сказать, завораживали: его руки двигались постоянно, мягко, без лишней суеты. Не было ни единой паузы, ни секунды размышлений, даже машины порой двигались не так четко!

– Наблюдал за тобой, – отозвался он. Внутренняя часть маяка была освещена отвратительно, однако Гюрзе это почему-то не мешало.

– Зачем?

– Потому что ты мне еще понадобишься, а на станции небезопасно.

– Сказал серийный убийца…

– Сказал серийный убийца, которому ты как жертва безразлична, – продолжил Гюрза. – О том, кто убил ветеринара, еще известно слишком мало, да и кочевникам ты не нравишься. После некоторых сложностей со здоровьем я не мог наблюдать за тобой лично и вынужден был полагаться на камеры, установленные возле твоей комнаты.

– На… что? Это же мерзко!

– Это инструмент, благодаря которому я знаю, куда ходишь ты и кто пытается подкрасться к тебе. То, что ты направилась куда-то посреди ночи, стало намеком на возможные проблемы. Я предпочел вмешаться, хотя покинуть убежище пришлось чуть раньше, чем мне хотелось.

Если бы такое сделал для нее кто-то другой, Мира умилилась бы, однако действиям Гюрзы умиляться не получалось. Он даже о личном одолжении рассказывал обыденно, словно намекая, что это не вычеркивает Миру из списка его потенциальных жертв.

Хотелось ответить язвительно, с издевкой, чтобы показать: она от него не зависит и может позаботиться о себе сама. Однако до этого так и не дошло, потому что на компьютере Гюрзы неожиданно активировался обратный отсчет.

Две минуты. Мигающие красным две минуты. Мире не нужно было разбираться в бомбах, чтобы понять: ничего хорошего это не сулит.

– Это то, что я думаю?

– Да, твоего интеллекта должно хватить для такой причинно-следственной связи, – кивнул Гюрза. – Рекомендую выйти из мастерской.

– Как мило – одновременно хамишь и заботишься обо мне!

– Твоя смерть не обязательна.

– А твоя? Почему сам не выйдешь?

– Потому что если я больше не в состоянии справиться даже с таким, мне не стоит продолжать игру.

Аргумент был сомнительный, и все же Мира с удивлением поняла: Гюрзе он подходит. Для него реальность была именно такой, и он вовсе не обиделся бы, если бы Мира послушалась его и вышла.

Но она не двинулась с места.

– Знаешь, что? Будем откровенны: трындец на станции нарастает. Может оказаться, что наше условное партнерство скоро будет необходимо для выживания. А при настоящем партнерстве своих не бросают, если грохнет тут, так пускай по обоим!

Гюрза бросил на нее быстрый взгляд, улыбнулся еле заметно, одними уголками губ, и вернулся к работе. Он не сказал, что впечатлен. Мира не сказала, что, скорее всего, переживет этот взрыв, даже если будет стоять вплотную. Ее не покидало чувство: Гюрза знал о ней даже это.

Но испытывать судьбу она не хотела, а обратный отсчет и не думал останавливаться. Первая минута истекла – посыпалась вторая… Мира почувствовала, как сердце забилось быстрее в ожидании той боли, которую неизбежно принесет с собой взрыв. Что, если она все-таки не выживет? Останется изуродованной навсегда, лишится глаз? Личек получит больше, чем ожидал – и точно не расстроится из-за этого! А она, как последняя дура, поставила свою жизнь на серийного убийцу…

Но ставка неожиданно сыграла в ее пользу. Обратный отсчет замер, когда до взрыва оставалось двадцать три секунды. Гюрза осторожно передал окутанное проводами устройство Мире, а она, еще не до конца пришедшая в себя, приняла этот странный подарок. У нее руки дрожали, у него – нет.

– Зачем это мне? – поразилась Мира, когда он начал возвращать панель на место.

– Никогда не знаешь, что в жизни пригодится. Когда-нибудь слышала о передаривании подарков?

– Я не собираюсь взрывать Личека!

– Я бы на твоем месте добавил «пока».

Мире не хотелось оставлять у себя взрывное устройство, однако заставить Гюрзу взять эту дрянь было невозможно, а бросать здесь – опасно. Пришлось придумывать тайник и стараться не представлять, что сделают кочевники, если обнаружат у нее нечто подобное.

Гюрза проверил оставшиеся маяки, но в них «сюрпризов» не было. Да оно и понятно: одного взрыва было бы достаточно, чтобы уничтожить пять устройств. Оружие ведь тоже сделалось невосполнимым ресурсом, никто не станет использовать его просто так!

Покончив с этим, Гюрза ушел, не прощаясь. Мира не была уверена, из-за травмы это или по другой причине, и не стала спрашивать, куда он направляется. Ей еще предстояло привыкнуть, что она общается с человеком, который способен провести себе трепанацию черепа, а уже через два дня после этого бродить по станции. Это почему-то оказалось даже сложнее, чем общение с серийным убийцей.

А вот на запуск маяков Гюрза не явился – хотя Мира не исключала, что он следит за всем через камеры. Это было не важно, сейчас все ее внимание было сосредоточено на Личеке. Она хотела наблюдать за ним, когда он поймет, что его замысел сорвался…

Определенные сомнения появились у Миры почти сразу. Личек должен был прийти на запуск триумфатором, знающим, что́ грядет. А он явился с такой кислой рожей, будто и правда собирался наблюдать за успехом женщины, которую мечтал придушить.

Маяки стартовали гладко, плавно, совсем как по учебнику. В другое время Мира насладилась бы этим зрелищем сполна, однако теперь продолжала наблюдать за Личеком. Он не нервничал, он был раздосадован, он ничего не ждал… Он знает, что Гюрза обезвредил бомбу? Нет, не может быть, если бы он засек серийного убийцу в мастерской, он бы не упустил шанс выслужиться перед кочевниками!

Маяки выпустили крылья и внешние двигатели, они выстроились ровным строем и двинулись в заданном направлении. Они летели безупречно – и в положенный срок скрылись за ближайшей планетой. В зале раздались аплодисменты, Миру уже поздравляли с успехом.

Личек не поздравил, однако и шокированным он не выглядел. Его не смутило то, что маяк не взорвался… Он не знал об этом! Мира сомневалась до последнего, но теперь вынуждена была принять тот факт, что ее начальнику ничего не известно о бомбе.

Но если так, то… кто же ее установил?

* * *

Она связалась с ним вскоре после запуска маяков. Настроение у Рино было отвратительное, а почему – он и сам сказать не брался. Ему даже размышлять об этом не хотелось, и он пользовался свободным временем, чтобы бесцельно шататься по станции.

Вот тогда Фиона и вызвала его по внутреннему каналу. Он ответил не сразу, однако вызов повторился, и Рино решил не нарываться. Да и потом, их последняя встреча прошла некрасиво. То, что Фиона – его начальница, не особо волновало пилота, а вот то, что он, похоже, невольно оскорбил женщину, радости не добавляло. Как минимум спокойную беседу он ей задолжал.

Как оказалось, Фионе только это и было нужно. Правда, она не использовала визуальную связь, исключительно звук, и ее голос почему-то звучал напряженно, как будто даже приглушенно. Но на станции случается всякое, и если рядом с Фионой много сложного оборудования, оно может давать помехи.

– Нам необходимо кое-что обсудить, – сказала она.

– Ну… давай.

– Не через коммуникатор. Встретимся в моей комнате.

– Это обязательно? – простонал Рино. – Я далековато оттуда, вообще-то, и у меня дела!

– Обязательно! – Фиона заметно повысила голос. – И немедленно!

То, что никакие возражения ей не нужны, она подчеркнула еще и тем, что завершила вызов. Да уж, кое-кого в истерику понесло даже раньше, чем ожидал Рино.

Он подумывал о том, чтобы проигнорировать ее, но в итоге отказался от этой идеи. Рино прекрасно понимал, что и так позволял себе определенные вольности, а Фиона сейчас далека от спокойствия. Он решил не провоцировать ее еще больше, он ведь все равно никуда не спешит, так почему бы не уделить пару минут этому разговору? К тому же оставался шанс, что начальница способна сказать что-нибудь толковое, это тоже интриговало.

На жилом этаже в такое время было тихо и пусто. Рино в какой-то момент даже засомневался: а что Фиона имела в виду? Может, она оговорилась, упомянула комнату вместо кабинета? В принципе, она могла флиртовать с ним – она уже такое делала, Рино игнорировал ее намеки, чтобы не обижать ее. Но говорила она с ним без того легкого придыхания, которое у нее неизменно обозначало романтическое настроение. Она отдала ему приказ как своему подчиненному.

Нет, она все-таки имела в виду кабинет. Но Рино уже оказался перед спальней и решил проверить сначала там, раз уж явился. Он подошел к двери, постучал и не удивился, когда не получил ответа. Пытаться второй раз он даже не собирался, он сразу достал коммуникатор и вызвал Фиону, чтобы объяснить, почему задержится.

А секундой позже он услышал трель, обозначавшую вызов. Звук доносился изнутри.

Это было странно… Она что, забыла коммуникатор в своей комнате? Получается, вызвала она его отсюда, но направила в кабинет? Или ему вообще показалось? Рино отменил вызов, и звук прекратился. Он нажал на повтор, и очень скоро трель зазвучала снова. Может, Фионы в спальне и не было, зато ее коммуникатор определенно находился там.

Рино снова постучал, на этот раз уверенней, громче.

– Фиона!

Ответа не было. Пожалуй, следовало бы тут же вызвать полицию… Мысль об этом мелькнула и пропала. Во-первых, Рино не привык к кому-то обращаться за помощью. Во-вторых, он предпочитал лишний раз не связываться с кочевниками.

Он готов был взломать замок, но сначала попробовал открыть дверь – и с удивлением обнаружил, что замок и так деактивирован, в комнату мог попасть кто угодно.

За порогом царила тьма – та самая, хрестоматийная, которую даже в открытом космосе отыскать не слишком просто. Потому что космос полон звезд и туманностей, которые не потухнут за один миг. Зато отключить освещение в одном помещении очень легко, и тогда извне свет способен проникать только через открытую дверь.

Рино прошел по этому свету, как по дорожке, зависшей над бездной. Он попытался рассмотреть, что его окружает, но зрение пока подводило.