– Вы соврали Луйе. Про единичный случай. Он знает об этом, но пока не станет дергаться. А вам бы следовало.

То, что он подслушивал ее беседу с медиком, даже не удивляло.

– Да неужели? – только и спросила Елена.

– Примерно такая же каша обнаружилась в черепах пострадавших на «Марии Яниссар». И там было не четыре жертвы.

– Нельзя точно определить, такие это травмы или нет, тела слишком сильно пострадали.

– Недостаточно, чтобы такая специфическая травма перестала быть узнаваемой. С «Марией Яниссар» произошло то же самое, но очень далеко отсюда. Значит, это не какой-то там единичный случай. Это общая черта Сектора Фобос. Которая вас совсем не шокирует, вы знали о ней до того, как узнали все мы. Так откуда же вы знали?

Елена сейчас находилась в спальне, Гюрза оставался в кабинете. От убийцы ее закрывала подвижная дверца шкафа, перед командиром лежал пистолет. Елена могла бы выстрелить и, возможно, могла бы попасть. Это решило бы проблему…

Или не решило? Весть о странных разрушительных кристаллах, закрепившихся на поверхности станции, принесла Мира Волкатия, но Елена не сомневалась: наводку дал именно Гюрза. Представители руководства флота не были наивными дураками, они не зря помиловали серийного убийцу, направив его на станцию. Гюрза и правда уникален…

Но он же опасен. Елена пока не могла определиться, убить его или нет, аргументов за любой из вариантов набиралось примерно одинаковое количество. Она решила повременить с приговором и посмотреть, на что еще способен этот псих.

– Это называется астрофобия, – сказала она.

– Болезнь, вызываемая облучением? – догадался Гюрза.

– Да. Раньше астрофобией иногда звали страх перед звездами… Но экспедиция Нерии-Рузанова передала это название болезни, открытой ими.

Общедоступных сведений об экспедиции Нерии-Рузанова всегда было очень мало – как и о самом Секторе Фобос. Чуть больше их становилось с расширенным допуском. Но даже так можно было узнать лишь то, что экспедиция исчезла, столкнувшись с техническими трудностями.

На самом деле все было намного серьезней. На кораблях стали появляться люди, ведущие себя очень странно. Вчера мирные, сегодня разрывающие своих товарищей на части голыми руками. Теряющие рассудок, убивающие себя – или умирающие от стремительно развивающихся опухолей головного мозга.

И каждый раз новая волна пострадавших появлялась после того, как из динамиков доносился птичий крик. Очень скоро на кораблях усвоили: после этого звука быть беде. Как в древние времена Земли моряки с ужасом ожидали призраков, предвещающих смерть, так и экипаж экспедиции поверил в мистических вестников Сектора Фобос.

– Они сфокусировались не на опухолях, как ни странно, – сообщила Елена. – Их больше интересовал психологический аспект. Считалось, что болезнь приносит или злость, или страх, или все сразу. Отсюда и название. Одним из последних сообщений, полученных от экспедиции, стало «Тут так кричат птицы!». После этого связь окончательно оборвалась.

– И вы считаете, что экипажу станции не нужно знать об этом?

– А зачем? Какую пользу это принесет, кроме страха перед другим страхом? Лечения нет, а безнадежность порождает хаос.

Она закончила переодеваться и вернулась в кабинет. Гюрза, заметив это, небрежно бросил ей что-то маленькое, то, что до этого вертел в руках. Елена инстинктивно поймала предмет и обнаружила, что на ее ладони лежит карта памяти.

– Это предварительная схема лечения, – пояснил Гюрза. – Разработка принадлежит не мне, а ныне покойному Бенье Руису. Я лишь позволил себе чуть усовершенствовать его предложение, потому что он в тот момент наблюдал, как разлагается его мозг, и был не склонен к продумыванию деталей.

– Вы уверены, что это сработает?

– Разумеется, нет. Нужны испытания. Но у тех, кто получит этот набор препаратов в первый час после облучения, шансы выжить повыше, чем у всех остальных. Что они теряют? На нынешнем этапе гарантирована только смерть.

– Вы просто отдадите мне это? – насторожилась Елена. – И ничего не потребуете взамен?

– Ах да, я же отрицательный персонаж, мне неведомо милосердие! – усмехнулся Гюрза. – Скажу честно, если бы лечение разработал я, пришлось бы заплатить. Но порой я уважаю чужую жизнь – и чужую смерть. Благодарите Бенье, он оплатил ваш счет. За вами останется другой.

– Это какой же?

– Я вижу, что вы не хотите распространения информации об астрофобии по станции. Я же считаю это приемлемым. Но я готов уступить вам – как раз за определенную плату.

– Чего вы хотите?

Ему уже были известны некоторые секреты. Он ясно дал это понять во время их прошлой встречи… И, как ни странно, эти секреты пугали Елену больше, чем любое оружие в руках серийного убийцы.

Она знала, что цена ей не понравится, и оказалась права.

– Я уже влез в центральную систему станции, это было не так сложно, – признал Гюрза. – Но там есть несколько архивов, которые защищены куда лучше. Мне нужно знать, что в них.

– Это закрытая информация, которая вас совершенно не касается.

– Закрытая. Я уже обнаружил, что получить к ней доступ можете только вы и два ваших ближайших помощника. Всё, даже у офицеров, возглавляющих отделения станции, такого доступа нет. Интригует, согласитесь? Но интрига хороша, когда она раскрывается вовремя, иначе она начинает раздражать.

– Я не могу передать вам эти сведения.

– А придется – или я распространю сведения об астрофобии. В этом выгоды лично для меня нет, но мне будет весело. Даю вам неделю на размышления, я никуда не спешу… да и никто уже не спешит.

Он сказал все, что хотел, и ушел. В его мире происходящее и правда было какой-то игрой – но чего еще ожидать от серийного убийцы?

Кому-то могло показаться, что он просит не так уж много. Всего лишь сведения, и вряд ли он станет о них болтать… Но Елена слишком хорошо понимала: любые уступки при шантаже влекут за собой лишь новый шантаж. Сегодня Гюрзе нужно только это, а завтра что? Чем он себя развлечет? И… как определить, что он до сих пор принимает решения в здравом уме, а не поддался астрофобии?

Елена осознавала, что он ценен для станции. Но, еще раз перебрав в уме все аргументы, она решила, что он не настолько ценен.

Прежде, чем отправиться на церемонию прощания, она использовала защищенный канал, чтобы связаться с начальником полиции. Отто Барретт ответил сразу.

– Командор, чем могу быть полезен?

– Помните, не так давно я просила вас повременить с преследованием беглого серийного убийцы? Эта просьба отменяется. Гюрза должен быть найден и уничтожен как можно скорее – я разрешаю вам любые методы и освобождаю от любой ответственности. Делайте что хотите, но продолжить путешествие мы должны без него.

Чёрный Город

Победитель конкурса литературы в жанре техноэкшен «Проект особого значения» в номинации «Выбор коллектива АО „Заслон“»

Аннотация:

Чёрный Город – это мир на руинах прошлого, территория, где люди еще могут выжить. Вокруг пустоши, полные мутантов и потерявших контроль машин, очевидных опасностей и скрытых угроз. За свою защиту Чёрный Город берет огромную плату, но никогда не подводит… Или не подводил до того дня, когда враг неожиданно оказался внутри.

Марк Вергер, обычный хирург из приграничной территории, стал не первым, кто столкнулся с этим врагом, но первым, кто перед ним не отступил. Кажется, что шансов у него нет, никто и никогда не делал на него ставку… Но ведь никто и не знал, что Марк обманывал Чёрный Город много лет. Теперь в новом игроке заинтересованы две могущественные силы, и Марку предстоит решить, на чьей стороне остаться и кто в реальности вечного хаоса стал истинным злом.

Глава 1

Смерть пришла с севера в день, когда все радовались дождю.

Дождя, в отличие от смерти, очень ждали, потому что только он мог победить пыль. Ну а пыль на Объекте–803 была всегда: мелкая, никогда по-настоящему не оседающая, способная оказаться везде. Она покрывала кожу, путалась в волосах, скрипела на зубах и до слез раздражала глаза. Укрыться от нее было невозможно: в ярком солнце она вилась плотными клубами, и сквозь нее проходил каждый, сначала с непривычки гневаясь, потом привыкая. Новички допускали и еще одну ошибку: верили, что, если за хорошую работу получат столь редкое поощрение, как пять минут в душе, это им поможет. Рано или поздно им предстояло добиться этого бонуса – и разочароваться в нем: пять минут под слабыми струями мутной воды превращали пыль на коже в плотную корку грязи, и становилось только хуже.

Так что по-настоящему мог помочь лишь дождь, но дожди Объекту–803 доставались редко. По крайней мере, безопасные, а не те, что снимают с тебя кожу заживо… Но сегодня вот повезло: часов в пять утра в небе пролетела одна из «Птиц» – кажется, еще и серая… Черный Город расщедрился на ливень, которого с нетерпением ждали все, кто видел «Птицу» или слышал о ней.

Марк видел. Он и сам не знал, почему проснулся так рано – нужды не было, само получилось. Ему снова снилась дорога, в последнее время такие сны накрывали его все реже, но уж если наведывались, постоянно оставляли после себя тягучее чувство тревоги. Марк был недостаточно суеверен, чтобы принимать их за мистическое предупреждение – особенно при том, что после таких снов обычно ничего особенно плохого не происходило. Не хуже, чем любой другой день в Объекте–803. Просто Марк знал: если остаться в постели, вроде как давая себе время успокоиться, сон проползет в реальность, запомнится, а помнить такое он точно не хотел. Поэтому он сразу же поднимался, цеплялся за рутину, отправлялся на кухню – по-прежнему бодренько цветочную, предназначенную для большой семьи, но удачно выжженную солнцем, которое будто хотело поубавить градус радости и сделать это место куда более подходящим для Марка с его невозмутимым одиночеством.

Он никогда не тяготился тем, что живет в чужом доме – потому что мертвецам дома не нужны, а значит, дом был ничьим до прихода Марка. Такое уточнять не приходилось: кости прежних обитателей он нашел лично и сдал представителям Черного Города. Не достал только из дальней комнаты, розово-белой, кости там были совсем мелкие и нашлись под кроватью, прикрытые потерявшей цвет тряпкой. Марк велел чистильщикам разбираться самостоятельно.

С тех пор и кухня, и дом принадлежали ему. Он стоял у окна и потягивал кофе из кружки с неровно нанесенной надписью «Лучшему папе на земле». Тогда он увидел «Птицу», бурного восторга не почувствовал просто потому, что никогда не был на него способен, но про себя отметил: будет дождь. Наконец-то.

В первую половину дня небо оставалось обманчиво ясным, но это никого не смущало, «Птицы» не лгут и не допускают ошибок. Вот и теперь после полудня стремительно налетели тучи, образованные той дрянью, которую посланница Черного Города распылила в воздухе. Марк взял паузу, работы все равно не было. Халат он оставил в кабинете, в собственной одежде вышел на площадку перед больницей, когда с неба уже хлестали тугие струи ливня. Прикрыл глаза, поднял лицо к небу, даже улыбнулся, хотя не собирался. День оказался неожиданно хорошим…

А потом стал очень, очень плохим. Взвыла сирена – низкая, гулкая, как одинокий зверь, потерявшийся в водяной мгле. Марк, не ожидавший подобного, невольно вздрогнул, открыл глаза и обнаружил, что и он, и поселок утонули в густом жарком тумане.