Такер медленно углублялся в сердце оранжереи. Достав из рюкзака очки ночного видения, он надел их, однако несколько минут назад взошло солнце. Проникающий сквозь стеклянные стены яркий свет стал невыносимым, угрожая ослепить его, полностью лишив зрения.

Чтобы спасти свои глаза, Такер переключил очки на инфракрасный режим, что должно было позволить ему различать тепловые сигнатуры. Однако картинка все равно оставалась мутной: повсюду вокруг тропические растения наполняли пресыщенный влагой воздух в оранжерее волнами тепла. С пальмовых листьев медленно срывались капли воды. По лицу самого Такера струился пот.

Поморщившись, он, в конце концов признав бесполезность очков, сдвинул их на лоб и продолжил двигаться вперед, напряженно вслушиваясь, стараясь уловить хоть какие-нибудь звуки, выдающие присутствие Марича. Больше всего Уэйн опасался того, что негодяй уже добрался до противоположной стороны оранжереи и покинул ее, выбив второе стекло. Если так, хорвату, похоже, удалось уйти.

Такер отодвинул в сторону лист огромного папоротника. Перед ним открылся большой пруд, занимающий центральную часть оранжереи. Темная поверхность была покрыта огромными листами лилий, некоторые из них имели в поперечнике целый метр. Многие растения цвели, поднимая над водой стебли с белыми и желтыми цветами. Воздух был наполнен сладковатым мускусным ароматом.

Остановившись, Такер всмотрелся в противоположный берег пруда. В просветы между деревьями он увидел отблески в стеклах окон оранжереи. Осторожно двинулся вокруг пруда, стараясь держаться под прикрытием листвы. Вдруг на том берегу задрожали кусты. Такер застыл на месте – но тут из форсунки вырвалась струя воды, градом брызг посыпавшись на пруд.

Мысленно выругавшись, Такер двинулся дальше.

Добравшись до противоположного берега, он присел на корточки и последнюю часть тропических зарослей преодолел на четвереньках. Достигнув места, откуда была видна стеклянная стена оранжереи, притаился в густых зарослях папоротника.

Насколько он мог видеть, все стекла были целые.

Такер оглянулся назад.

«Значит, Марич по-прежнему прячется где-то здесь?»

Ответом на этот вопрос явился треск пистолетного выстрела. Пуля зацепила Такеру плечо в то самое мгновение, когда он обернулся. Прогремели новые выстрелы, разрывая в клочья листву, однако Такер уже распластался на земле. Перекатившись в сторону, он укрылся за стволом пальмы. Поморщившись от обжигающей боли в плече, постарался определить, где укрывается Марич. Затем выстрелил наугад в заросли, просто чтобы показать хорвату, что он также вооружен.

И тут кустарник слева от него словно взорвался.

Такер отпрянул в сторону, пропуская пронесшуюся мимо него черную тень.

Кейн.

Должно быть, овчарка услышала выстрелы. Четвероногий напарник ни за что не нарушил бы последнюю команду Такера – «Сторожить!» – если б только в этом не возникла крайняя необходимость.

Держа «Макаров» в вытянутой руке, Такер высунулся из-за пальмы, готовый прийти на помощь своему напарнику, не задумываясь о том, что этим он открывает себя.

Но он действовал слишком медленно.

С той стороны, где укрывался Марич, прогремел выстрел.

«Нет!..»

У Такера в груди все сжалось, однако Кейн оставался невредим. За спиной у Марича брызнуло осколками разбитое стекло.

«Мерзавец воспользовался этим моментом, чтобы сбежать?»

Такер выпрямился во весь рост. Снаружи за стеклянной стеной высилась здоровенная тень, сжимающая в поднятой руке пистолет.

Ковальски.

Великан рявкнул краткое слово команды:

– Взять!

Выскочив из укрытия, Марич бросился навстречу Кейну – не чтобы напугать собаку, а чтобы спастись от другого врага. Следом за ним мелькнула черная тень, прижимаясь к земле, запрыгнувшая в оранжерею через то самое окно, которое только что выбил Ковальски.

Марич успел добежать до края пруда, когда его ударили сзади. Овчарка налетела на него всей своей массой, сбивая его с ног и опрокидывая головой вниз в воду. Вцепившись хорвату в запястье, она последовала за ним. Человек и собака вынырнули на мелководье, и животное принялось трясти Марича из стороны в сторону, словно акула, расправляющаяся с тюленем.

Хорват завопил от ужаса.

Подбежав к берегу пруда, Такер направил на Марича пистолет и крикнул собаке:

– Отпустить!

Здоровенная овчарка перестала трепать свою жертву, словно тряпичную куклу, но по-прежнему не выпускала ее руку. Клыки глубоко впились в мягкие ткани; раздалось угрожающее рычание.

– Отпустить! – повторил Такер.

Освободив наконец свою жертву, пес выбрался из пруда и встряхнулся, избавляя свою шерсть от воды.

Подоспевший Ковальски вытащил из куртки застрявший в ткани осколок стекла. Он также направил свой пистолет на Марича, однако тот больше не собирался оказывать сопротивления. Хорват стоял на коленях в неглубоком пруду, прижимая к груди прокусанную руку. Из раны обильно хлестала кровь, были видны белая кость и разорванные мышцы.

Убедившись в том, что пленник под надежной охраной, Такер повернулся к собаке с окровавленной мордой. Молодая бельгийская овчарка часто дышала, расхаживая из стороны в сторону, стараясь совладать с переполняющим ее боевым настроем.

Присев на корточки, Такер протянул руку. Молодая собака дрожала всем своим телом.

– Я здесь, – прошептал он. – Ты отлично поработал, Марко.

При звуках его спокойного, ласкового голоса дрожь утихла, стоявшая дыбом шерсть опустилась.

Овчарка приблизилась к Такеру, желая услышать слова поддержки.

К ним присоединился слегка прихрамывающий Кейн.

Обняв морду молодой овчарки, Такер привлек ее к себе. Он прижался к ней носом, показывая, что все в порядке.

– Марко, хороший мальчик!

Собака осторожно завиляла хвостом.

Шагнув вперед, Кейн дружески толкнул бедром своего младшего собрата. Марко сильнее завилял хвостом.

– Обойдя вокруг оранжереи, я подал Кейну команду по рации, – объяснил Ковальски, по-прежнему не сводивший глаз с Марича. – Мы подоспели сюда как раз, когда началась стрельба. Я приказал Кейну сблизиться с целью, отвлечь ее внимание, чтобы я смог натравить на Марича Марко.

Такер посмотрел на Кейна. «Значит, вот почему ты ослушался моей команды…»

Подойдя к своему напарнику, он почесал его за ухом и сказал, кивнув на Марко:

– Конечно, он еще не Абель, но у него все впереди.

Во время своих командировок в Афганистан Такер работал с двумя собаками, попавшими к нему еще щенками, из одного помета, Кейном и Абелем. Абель погиб – был жестоко убит в ходе столкновения с боевиками-талибами, – и у Такера до сих пор болело сердце из-за этой утраты.

Затем, восемь месяцев назад, когда они с Кейном выздоравливали, восстанавливая свои силы, старый друг, бывший армейский ветеринар, предложил ему щенка бельгийской овчарки из помета служебной собаки, прошедшей обучение на военной базе Лэкленд. Щенка сочли слишком жестоким, не поддающимся дрессировке. Но Такер решил доказать обратное…

Потрепав своего самого нового напарника, он снова заверил его:

– Отличная работа, Марко!

– Нам пора трогаться. – Ковальски махнул пистолетом, приглашая Марича шевелиться. – Нужно будет разговорить этого парня. Но сначала мне нужно поменять колесо. И остается еще допрос этой бесчувственной женщины на заднем сиденье внедорожника.

Такер успел начисто забыть про заложницу.

– Я знаю, кто нам поможет, – сказал он, поднимаясь на ноги. – Возможно, разобраться сразу с обеими тайнами.

11:45

Семь часов спустя Такер расхаживал перед панорамными окнами просторного пентхауса, откуда открывался вид на излучину Невы и Зимний дворец. Но Уэйн не замечал эту величественную картину. Он успел принять душ и перебинтовать руку, задетую вскользь пулей. Врач, приглашенный в пентхаус, также сделал ему укол, вызвавший туман в голове, но погасивший пламя в плече.

У окна на полу растянулись Кейн и Марко. Положив морду на лапу, молодая овчарка тихо похрапывала, все еще оставаясь под воздействием адреналина. Кейн копировал позу своего младшего собрата, но только глаза у него были полуприкрыты, изображая безразличие. Однако Такер знал, что на самом деле это не так. От внимания Кейна не укрывалось ничто: поза, движения рук и глаз, частота дыхания, потовыделение… Чувствуя в воздухе напряжение, старая собака оставалась настороженной.

У Такера за спиной прозвучал хриплый голос.

– Друг мой, что еще я должен для вас сделать, чтобы полностью расплатиться за старый должок? – спросил Богдан Федосеев.

Вздохнув, Такер обернулся к русскому олигарху. Федосеев, шестидесяти с лишним лет, сидел на обитом бархатом диване, закинув на него одну ногу. Он был в толстом халате, с трудом скрывавшим его солидное брюшко, однако мягким этого человека не назвал бы никто. Потягивая кубинскую сигару, Федосеев выпускал в воздух струйки дыма.

Это был его пентхаус, занимающий четыре последних этажа небоскреба, расположенного в самом сердце Золотого треугольника, самого дорогого квартала Санкт-Петербурга.

– Полагаю, это зависит от того, как дорого вы цените свою жизнь, – ответил Такер.

Пять лет назад Федосеев нанял его в качестве телохранителя и советника по вопросам безопасности. До того на его жизнь совершили покушение кавказские сепаратисты, радикальные националисты, чьими жертвами стали видные российские предприниматели. А Федосеев, несомненно, подходил под это определение. Под его контролем находились сотни российских предприятий – нефтяные месторождения, угольные шахты, солидный торговый флот. Такер спас Федосееву жизнь во время скоординированной атаки в самый разгар забастовки работников одного из принадлежащих ему заводов. Впоследствии тот щедро расплатился со своим спасителем, однако Такер знал, что благодарный олигарх не забыл оказанную ему услугу, продолжая присылать ему на Новый год поздравительные открытки и элитный собачий корм российского производства.

– Кстати, о моей жизни, – сказал Федосеев. – Я по-прежнему ценю ее очень высоко. Достаточно для того, чтобы у меня не возникало желания случайно вывалиться из окна. Я ведь буду очень рисковать, помогая вам, американцам, так?

Такер хмуро посмотрел на него, прекрасно понимая, что жизнь олигарха никак нельзя было назвать спокойной. Это вызвало на суровом лице Федосеева улыбку.

– Ну хорошо, я рискую, но только самую малость, – признал он. – И все же, вот вы приходите ко мне неделю назад. Вам нужна информация о какой-то преступной группировке. Я вам помогаю, так? И вот сегодня утром вы снова заявляетесь ко мне, притащив с собой еще двоих. И даже не потрудившись захватить кофе!

Такер обвел взглядом пентхаус. На его вкус, обстановка здесь была слишком вычурной: на стенах картины старых мастеров, в углу большой камин с танцующим пламенем. Рядом с камином была закрытая дверь, ведущая в спальню Федосеева.

В настоящий момент там продолжал заниматься спасенной женщиной врач. Из бирки у нее на комбинезоне следовало, что она ботаник-исследователь. Врач и медсестра поставили ей капельницу с физиологическим раствором, чтобы побыстрее очистить организм от снотворного, а также прибегли к помощи нашатыря. Вскоре после этого женщина очнулась от вызванного действием препаратов ступора. Вначале она испугалась и пришла в панику. Пришлось долго убеждать ее в том, что ей больше ничего не угрожает.

К сожалению, Такер до сих пор понятия не имел, зачем Маричу понадобилось похищать ботаника. Для получения ответа на этот вопрос пришлось обратиться за помощью к Юрию Севериненко, главе службы безопасности Федосеева. В настоящий момент этот чуждый милосердия человек уединился вместе с Ковальски на кухне, где они допрашивали хорвата, пытаясь вытянуть из него все, что было тому известно.