– В чате прочитал. – Он показал экран телефона. – На два дня есть, дальше пока не сверстали.

– Какие они быстрые! – проворчал Игорь, резко вернувшись на место. Ему показалось, что Инга Викторовна зло смотрит со своей кафедры именно на него.

– Там, говорят, с преподами была какая-то чехарда. Один ушел, другой пришел, и все в последний момент перед началом года. – Вацлав листал чат, не обращая внимания на взгляды Инги Викторовны.

– А как в чат попасть? – Девушка старалась говорить очень тихо.

– Скажи свое имя – добавлю. – Вацлав открыл поиск.

– Вилга Речкина, имя через г. – Она покосилась на экран, наблюдая, как Вацлав набирает имя и фамилию.

– Готово.

Телефон в сумке Вилги завибрировал и пиликнул.

– Звук выключаем сразу, – среагировала Инга Викторовна.

– Спасибо, – одними губами сказала Вилга и улыбнулась.

Пара тянулась бесконечно долго. Привычные со времен школы сорок пять минут давно прошли, и теперь мозг отказывался воспринимать хоть какую-то информацию. Ангелина с трудом подавляла зевки. А более того – желание снова надеть наушники. Но те были огромными – Инга Викторовна за версту увидит большие белые уши. Приходилось делать вид, что все крайне интересно, мозг не воет без музыки, а люди вокруг не раздражают.

Прозвенел звонок. В школе это была приятная мелодия, разлетавшаяся по всему зданию. Здесь же металлическая пластина истошно дребезжала панихиду по каждому, кто заснул во время пары.

Куда идти дальше, никто не знал, поэтому парень, которого Вацлав назвал Камилем, смело отправился в деканат выяснять, что делать курсу.

* * *

Это был не лучший день, чтобы проспать. Отключить случайно все будильники, прослушать, как сначала мать, а потом сестра уходят на работу. Пропустить комментарий отца. Не лучший день, чтобы узнать, что первая пара в самом разгаре, а до центра ехать полтора часа. Даже на вторую уже не успеть.

– Григорий! – Отец всегда называл его полным именем, когда был недоволен. – Кто божился, что завтра уйдет из дома первым? Начинаешь учебу в институте с прогула?

– Сон снился, никак не мог проснуться.

Не соврал.

Всю ночь Григорий носился по лесу, пытаясь снять с себя огромную медвежью шкуру, – та мешалась, путалась под ногами. А с неба светило созвездие Малая Медведица. Обычно еле различимая в этой широте, тут она горела буквально прожектором. И Полярная звезда на конце светила ярче луны.

Сон был плохой, тревожный. Медвежья шкура не несла ничего хорошего.

– Гриша, вставай. – Голос отца стал мягче, его тоже мучили сны.

В снах отца мир погибал, из-под корней огромного древа вырывалось чудовище и уничтожало все, что было дорого. Чудовище не знало усталости, не ведало пощады. Чудовищу было все равно.

Гриша знал о кошмарах отца и не стеснялся рассказывать ему о своих. Матери и сестре он не готов был открыться, а отец поймет.

Через колонку грянул рок. Музыка всегда помогала собраться с мыслями и прогнать остатки сна. Стоило приехать хотя бы на третью пару. Даже не столько для того, чтобы показаться, сколько совесть очистить, – в первый день уже два прогула.

Контрастный душ, быстрый завтрак, надеть то, что выпало из шкафа, – и можно бежать на пары. В группу института успели кинуть ссылку на чат первого курса. На потоки тут не делились, только переводчики шли особняком, остальные же специальности ходили всей толпой на одни и те же пары. А по вторникам были семинары с мастерами. Григорий успел посмотреть, кто будет преподавать его группе, и особо не впечатлился. Новый молодой мастер, который мало где издавался, почти не светился среди коллег. Неужели он так хорошо чувствует тексты, что может спокойно вести семинары у юных литературных гениев?

Гриша улыбнулся своим мыслям и перепрыгнул лужу. Мать предупреждала, чтобы он не возгордился. Поступил в Литинститут – будь добр доучись, а потом и зарекомендуй себя в этой сфере. И уже после всех испытаний задирай нос: мол, писатель, будущее современной литературы. Пока он только птенец, которому хватило навыков произвести впечатление на старых мастеров.

Народу в метро было немного – все уже давно уехали на работу, а возвращаться с нее пока не планировали. Заняв свое любимое место, в углу вагона на трех креслах, Гриша надел наушники, включил шумодав и попытался отключиться от съедающей тревоги. Как можно было так облажаться, да еще и в первый день?

Гриша водил взглядом по вагону, цепляясь за одежду пассажиров. Две абсолютно одинаковые девочки в широких штанах и таких же широких куртках. Разница только в прическах и маникюре. Старик, читающий пожелтевшую книгу. Рядом с ним – старый рюкзак, судя по растрескавшемуся рисунку, когда-то принадлежавший внуку. В вагоне было много свободного места, и Гриша часто развлекался тем, что сажал на эти места вымышленных людей. Мужчину в камзоле, которого недавно увидел в исторической книге. Космонавта, полностью готового к полету. Чем чуднее и неуместнее, тем интереснее.

В этот раз он решил посадить рядом с одинаковыми девочками викинга. Нарисовал в своем воображении мускулистую фигуру, шкуры, густую бороду. Шаблонное изображение благодаря сериалам плотно засело в памяти. Отвлекся посмотреть, к какой станции подъехал поезд. Еще несколько остановок, и надо переходить на другую ветку.

Посмотрев на девочек снова, Григорий ожидал увидеть там пустое место, но на него смотрели с абсолютно черного лица два огромных белых глаза. Фигура жалась к девочкам, пачкая их какой-то слизью, а те не обращали на нее никакого внимания. Вместе читали что-то с экрана телефона и хихикали.

Поезд снова остановился, открыл двери. Девочки резво вылетели из вагона, а фигура осталась сидеть. Она смотрела на Гришу не мигая, не отводя взгляда. Наклонила голову набок. Улыбнулась кривой черной улыбкой, хлюпнув мерзкой жижей, и пропала.

На следующей остановке вышел старик, и Гриша рискнул встать, подойти к месту, где только что видел черную тварь. На сиденье осталось выжженное пятно, словно кто-то плеснул кислотой.

* * *

– Да чтоб тебя!

– Что? И этот сдох?

Рогатый ворон вытянул вперед лапу и размял пальцы.

– Каким образом Яку удавалось собрать команду, которая сто лет работала бесперебойно? У меня за семь лет семь трупов. Я их плохо обучаю?

– Нет, – мотнул головой ворон. – Они плохо обучаются. Я твои лекции во сне могу р-рассказать. В ужасе жду день, когда ты новенького пр-ритащишь и начнешь заново обучать.

– Но они продолжают гибнуть.

– Потому что дебилы, – меланхолично ответил ворон. – Попр-робуй сменить тактику, поискать др-ругих.

– Каких других?

– Бр-рютик, дорогой, ну не мне р-рассказывать тебе, как Стр-ражу собир-рать.

– Этого еще не хватало. – Брют устало потер глаза и отмахнулся от пчел.

Слухи принесли весть о гибели очередного стажера. И либо нечисть стала куда злее, чем могла вывезти Стража, либо стажеры на самом деле были слабы и не в состоянии справиться даже с простым заданием.

– Знающих становится все меньше, все чаще они выбирают что-то более безопасное: карты, гороскопы. – Брют дотянулся до чайника и нажал кнопку. – Современный мир позволяет тащить к себе все, что нравится, вплоть до архетипов. Но именно такая мешанина и делает их слабыми. Нахватают по верхам, а вглубь никто не смотрит. Я не видел еще ни одного знающего, который умело совмещает учения иной культуры и свои истоки.

– А они вообще есть? – Ворон почесал клювом перья.

– Должны быть, – уверенно сказал Брют. – Раз такая практика есть, то должны быть и те, кто копает глубже. Не могут же все так поверхностно изучать тему, с которой работают. У меня есть идея, кого можно попробовать зазвать.

– Татуир-ровщика того? Не стар-роват ли он?

– Яку было хорошо за тридцать, когда он в Стражу вступил. А как показала практика, молодые чаще попадаются. Может, в этот раз получится.

– Ты так каждый р-раз говор-ришь. – Огромная птица почесала клювом перья.

Брют хмуро посмотрел на ворона. Ждать от птицы хорошего – все равно что дуть против ветра. Слюной в лицо прилетит, а проку не будет. Особенно невыносимой птица становилась рядом со своей боевой подругой. То ли ворон пытался казаться лучше, то ли, наоборот, всех отпугивал, но стоило ему прийти не одному, Брют уже заранее готовил ибупрофен. При этом сама его подруга была спокойной и оттеняла флегматичностью задиристого ворона.

– Сегодня без Норы? – Брют решил попытаться намекнуть птице, что неплохо бы куда-нибудь улететь.

Очень не вовремя ворон наведался в гости. Именно в этот момент пчелы принесли весть, что новый стажер не справился с заданием. А задание было максимально простое. Надо было всего лишь выяснить, что мешает рыбакам вернуться домой. Не пытаться справиться с нечистью, не возвращать всех заблудших домой. Просто понять, какая тварь поселилась в реке на этот раз. Такой прямой и понятный приказ. Как итог – теперь тварей в реке стало на одну больше. Озлобленная утопленница и ее новый партнер – бывший стажер.

– Нор-ра занята своими делами, – скучающе произнес ворон. – А я смотр-рю, у Стр-ражи все хор-рошо. Р-работа кипит, нечисть на место ставится.

– Иронизируешь?

Птица довольно каркнула.

– С каждым годом все становится только хуже. – Брют обхватил голову руками. – Я пытаюсь создать новую команду, а на деле гроблю жизнь за жизнью. Кажется, я самый бесполезный воевода!

– Это пр-росто кр-ризис.

– Я семь лет из этого кризиса выйти не могу! – крикнул Брют, и ворон от неожиданности чуть не завалился на спину. – Тупик, бесполезная трата времени.

– Ну, ты же р-решил попытаться р-рекр-рутир-ровать татуир-ровщика. Может, с ним будет лучше?

Брют махнул рукой. Он давно пытался переосмыслить саму суть Стражи, чтобы она снова работала, как единый Рой. Но либо бесполезно распылялся на всякую мелочь, либо не рассчитывал сил и увязал в проблемах по самую маковку.

– Хочешь, я с ним поговор-рю?

– С кем?

– С татуир-ровщиком этим.

– Чтобы он заикой стал? – Брют покосился на изогнутые рога огромной птицы.

– Зато ср-разу узнаешь, чего он стоит.

– Нет, спасибо, я сам.

– Как знаешь.

В кухонное окно стали биться пчелы. Брют встал со стула, открыл форточку, впуская насекомых в квартиру. Они залетали одна за другой, кружили по комнате, сжимая кольцо вокруг Брюта. Ползали по стенам, садились на плечи, путались в волосах. Брют выпрямился, прислушиваясь к жужжанию, нахмурился, отчего узкие глаза превратились в щелочки.

– Что случилось? – напрягся ворон.

– Кажется, в метро вернулось Лихо. Лучше бы я ошибся.

Глава 2
Свят-свят-посвят

Дешевые доспехи бряцали при каждом шаге, шлем сползал на глаза и мешался. Брат шел рядом, постоянно поправляя на плече тяжелое копье. Если хочешь попасть в Доброславль – главный город корневой части Ладного мира, – будь добр одеваться по правилам, соблюдая стиль эпохи. И если твой костюм хоть немного не вписывается в общую канву, то, извини, ты не пройдешь. Местные обложат так, что встреча с патрулями будет казаться счастьем.

Игорь не раз замечал стычки между жителями Доброславля и умельцами, пробравшимися за его стены в чем попало.

– Мы пытаемся сохранить хоть что-нибудь от нашей истории, а вы пришли и это уничтожить! – Истеричный вопль отвлек от мыслей о неудобных доспехах.

Вова поправил кольчугу и снова закинул на плечо копье. В этот раз сон предоставил им крайне неудобные образы, подходящие для того, чтобы снова попасть в Доброславль, но совершенно тяжелые и нежизнеспособные.

– В этот раз мы типа гвардии, – пошутил Игорь.

– Мне прошлый прикид нравился больше, – проворчал брат.

– Это на одну ночь.

– Которая может растянуться на неделю. Сам знаешь, как тут время летит.