Джулиус Шелторп провёл их с Дэвидом в холл, где не было ничего, кроме резной деревянной лестницы, которая, впрочем, сама по себе выглядела произведением искусства. Даже нижние части лестничных маршей покрывала резьба, так что если бы кто-то посмотрел наверх, то увидел бы над головой сплетающиеся листья и цветы. И при всей своей красоте эта конструкция ужасно скрипела.

Айрис казалось, что она именно эту лестницу и видела, когда они только вошли в дом, но, насколько она представляла, тот холл должен был быть в другой стороне. Или она совсем потерялась здесь.

Джулиус повёл их дальше, сначала в ещё одну гостиную, а затем распахнул двери в библиотеку.

Айрис замерла на пороге. В доме, построенном при королеве Елизавете, она ожидала увидеть библиотеку, соответствующую эпохе. Ну или хотя бы георгианскую. В таких домах библиотека обычно напоминала гостиную, в которой стоял десяток книжных шкафов. Большие книжные собрания были тогда редкостью, не свойственной частным домам. Но библиотека Клэйхит-Корта её поразила. Во-первых, количеством книг. Книжные полки занимали всё доступное пространство, не было промежутков для зеркал, картин или уголков для чтения. Всё было до отказа заполнено книгами, книгами, книгами. Несколько шкафов даже стояли поперёк комнаты. Во-вторых, Айрис удивила расстановка книг. Она не встречала ничего подобного. Разве что в комнате своей подруги из начальной школы, которая попыталась выстроить книжки так, чтобы получилась радуга: сложная задача, учитывая, что чуть не у трети книг корешки были белыми, ещё у трети коричневыми, а фиолетовых не оказалось вообще. Конечно, хозяева Клэйхит-Корта не пытались сделать ничего подобного, но книги были расставлены по цветам, и очень красиво. Это была самая красивая библиотека, которую Айрис когда-либо видела.

Книги тщательно отобрали по высоте, так, чтобы получались идеально ровные ряды, а внутри этих рядов расставили по цвету. Больше всего оказалось книг в коричневых кожаных переплётах, они занимали едва не половину полок. Но ещё были полки с красными книгами – отдельно с ярко-красными, почти алыми, тёмно-красными и бордовыми. Также были полки с зелёными, чёрными, синими, охристо-жёлтыми. Иногда тома чередовались: в ближайшем ко входу шкафу как раз на уровне глаз они выстроились через одну, нечётные книги были серые, а чётные – тех едких зелёных оттенков, которыми так злоупотребляли английские книгоиздатели после того, как появились зелень Шееле и парижская зелень^[4].

Айрис не могла вообразить, сколько могло потребоваться времени, чтобы так подобрать книги и таким привлекательным и продуманным образом их расставить. Месяцы? Скорее годы.

– Это просто невероятно, – сказала Айрис.

– Я знал, что вам понравится, – улыбнулся Дэвид.

Джулиус поглядывал на них с довольным, даже горделивым видом.

– Отец занимался этим много лет. Скажем так, он интересовался много чем, но книгами был по-настоящему увлечён. Пожалуй, даже слишком. Это фамильное. Его прадед… или всё-таки дед. – Джулиус нахмурился. – Шестой граф Шелторп, а отец девятый, но его дед… Что-то я запутался, – пробормотал он. – В общем, один наш предок тоже был большим ценителем книг. Потратил на книги и эти шкафы тысячи фунтов. Какое-то время библиотека простояла в некотором запустении, и вдруг в отце всё это проснулось. Изабель вам бы подробнее рассказала, но она уехала по делам.

Айрис прошла вперёд и остановилась у одного из шкафов. Названия были далеко не на всех корешках, но когда она начала их читать, то поняла, что её изначальная догадка подтверждается. Рядом стояли очень старое издание Уорвика Дипинга, «Розы для английского сада» Гертруды Джекилл и «Йяттендонский гимнал», то есть роман, книга по садоводству и сборник религиозных песнопений.

Книги действительно стояли просто по цветам. Не имели значения ни тематика, ни первые буквы имени автора или названия, только цвет и фактура обложки и примерный размер тома.

– Но это невозможно, – растерянно произнесла Айрис, поворачиваясь к Джулиусу Шелторпу. – При такой расстановке вы не сможете ничего найти. Даже если знаете, что книга, к примеру, красная, в тканевой обложке, то даже тогда придётся проверить несколько полок. Если книга в коричневом кожаном переплёте, то на поиски может уйти несколько часов. Вернее, много часов. А если вы не знаете, какая у книги обложка, то… То я не представляю, что с этим делать.

– В этом-то и проблема, – согласно кивнул Джулиус Шелторп. – Если ту книгу поставили на полку – отец или кто-то другой, – то искать её можно очень долго. И кстати, есть ещё книги в кабинете и двух комнатах для хранения, там тоже всё расставлено по этой системе. Поэтому моя мать и обратилась к вам за помощью.

Айрис нервно усмехнулась. Старый граф Шелторп определённо пользовался не системой Дьюи^[5]. Здесь как будто вообще не было системы: цвета обложек системой уж точно не являлись. Если только какой-то очень извращённой и совершенно бесполезной.

В таком она не разбиралась – и оказалась слишком самонадеянна, когда согласилась помочь. Может быть, сразу сказать Шелторпам, что она не знает, что с этим делать, кроме как перебирать книги одну за другой?

– А какая обложка у «Ворона вещей»? – спросила Айрис. – Цвет? Материал?

– Никто точно не знает. Не обратили внимания, – покачал головой Джулиус. – Я её видел, но раскрытой. И Селлерс видел, это лакей, он помогал отцу, когда тому стало тяжело подниматься с кровати… Он говорит, что обложка была обычной, коричневой, но без уверенности. Кто же знал, что эта книга так важна? Если бы отец не надумал завещать её Лайлу, она бы так и стояла на полке, никто бы и не вспомнил. Я и сейчас не уверен, что так уж надо её искать. Этого «Ворона» можно спокойно купить у букиниста! Ценность книги ведь не в том, что автор что-то там черкнул и поставил подпись, а в самой истории. Но на мою мать иногда находит… – с раздражением в голосе продолжал Джулиус. – Появляются какие-то идеи, и нужно обязательно сделать всё так, а не иначе. Как будто наступит конец света, если мы отдадим другой экземпляр той же самой книги!

– Но дядя Родерик хотел, чтобы отдали именно эту книгу, – сказал Дэвид. – Это вопрос уважения – исполнить его волю в точности. Я понимаю, что это создаёт много проблем, но почему тётя настаивает, я тоже понимаю.

– Если бы она так уважала отца при жизни, как зауважала сейчас… – проворчал Джулиус. – Она слишком много значения придаёт мелочам и правилам. Она даже не пытается их… осмыслять, смотреть по-новому. Понимаешь, о чём я говорю, Дэвид? О широте, об уникальности! Когда я был ребёнком и спрашивал, почему я не могу, к примеру, взять ужин к себе в комнату или почему мне не покупают такую футболку, как у… Да господи, что бы я ни спрашивал, она отвечала: «Мы так не делаем». Это все объяснения! Если что-то делалось определённым образом в доме её родителей, то оно должно делаться именно так во веки вечные. С книгой то же самое! Репутация, долг…

– В некоторых вопросах «широта», как ты выражаешься, не совсем к месту, – ответил Дэвид. Айрис по его напряжённой мимике понимала, что ему хочется высказаться жёстче, прямолинейнее, но он не хочет ссориться с родственником. – Когда я заключаю с кем-то контракт или просто договариваюсь, то я очень надеюсь, что у этого человека не будет «широкого» понимания обещания и он выполнит договорённости.

– Да нет же! Я не против отдать ему эту книгу, я понимаю, что это касается нашей репутации, – быстро пошёл на попятную Джулиус Шелторп. – Но это всего лишь книга, в конце концов! Лайл даже не заметит, что ему отдали не тот экземпляр. Ладно, забудем… Итак, «Ворон», – он повернулся к Айрис. – Мы узнавали, книга была издана в синей тканевой обложке.

– Но лакей… Селлерс? Я правильно запомнила? – уточнила Айрис. – Селлерс сказал, что обложка была коричневая кожаная.

– Во-первых, Селлерс не уверен. Отец постоянно возился с какими-то книгами, их были сотни, всех не упомнишь. Во-вторых, отец мог переплести её в другую обложку.

– Но тогда у переплётчика остались записи! – обрадовалась Айрис.

Она не думала, что кто-то до сих пор переплетает книги в собственные обложки, но Родерик Шелторп, девятый граф Шелторп, вполне мог оказаться тем, кто это делал. Очевидно, что внешний вид книг и библиотеки в целом были для него исключительно важны.

– Он делал это сам, – грустно выдохнул Джулиус. – В кабинете до сих пор стоит верстак и какие-то устройства. Даже гильотина… Потом покажу. Если книга по каким-то причинам была ему дорога, он вполне мог её переплести для лучшей сохранности и красоты. Но точно мы не знаем. Поэтому мы и обратились к вам, мисс Бирн. Никто не понимает, как ее найти. Разве что перебрать все полки с пола до потолка… Но вы, возможно, сможете разобраться с его системой.

– Системой? – переспросила Айрис. – Как я понимаю, он расставлял книги по цветам.

– Да, но у него была система для того, чтобы книгу найти. Только ни я, ни кто-либо другой в доме не понимает, как она работает. Но у вас есть опыт… Вы же работали с книгами, с каталогами… Со всем этим. – Он печально обвёл взглядом стены книг. – Пойдёмте, я покажу!

Джулиус Шелторп повёл их в дальний конец библиотеки. Там, перегораживая одно из огромных окон, стоял высокий каталожный шкаф на толстых бочкообразных ножках. Изготовлен он был давно. Сейчас мало кто делал настолько красивые вещи: верхний карниз был резным и напоминал венок из дубовых листьев, по углам сидели маленькие, дюйма в четыре, совы; бронзовые рукоятки на ящиках были сделаны в виде желудей, а каждую табличку на каждом из ящиков украшала гравировка в виде листьев и лент. Правда, эту красоту портили полоски бумаги, приклеенные почти на каждом ящике пониже таблички. Только два верхних и два нижних ряда остались без них. На полосках были написаны какие-то числа. Довольно длинные.

– Вот оно! – объявил Джулиус Шелторп, похлопывая по стенке каталожного шкафа. – Творение моего отца. Не шкаф… Шкаф заказал тот другой мой предок, про которого я вам рассказывал. В Весенней галерее есть его портрет. Он и там с книжкой. – Джулиус рассмеялся, словно в том, чтобы позировать с книгой, было что-то забавное или даже глупое. – А мой отец создал собственную систему. Переписал все карточки под неё. Представляете, сколько лет он этим занимался? Вот эти цифры на бумажках как раз его рук дело. Ему было жалко заменять старые таблички. Они с гравировкой, довольно тонкая работа. Но они-то рассчитаны на то, что карточки стоят по алфавиту, и ему не подходили. Видите, на первом ящике написано «А – Адер»?

– Бумажки с цифрами наклеены не везде, – заметил Дэвид.

– Ну, мой прадед заказал каталог с запасом. Часть ящиков пустые или полупустые.

Джулиус Шелторп вытянул ящик с табличкой «Сом – Сон». И действительно, он был заполнен карточками разве что на треть. Шелторп с грохотом затолкнул его обратно.

– В общем, ориентироваться надо на бумажки с цифрами, но что они обозначают – бог знает! Я честно пытался разобраться, но это просто невозможно. Для меня, – поправился он. – Допускаю, что вы сможете, мисс Бирн, и найдёте эту чёртову книжку!

– Я попробую, – сказала Айрис, но пока у неё не было никаких идей, что могли бы обозначать эти длинные цепочки цифр. Хотя ей казалось, что где-то она что-то подобное видела или читала про это.

Когда большую часть жизни проводишь с книгами, иногда трудно бывает понять: ты это действительно видел или только читал.

– А ваш отец что-нибудь рассказывал о том, по какому принципу расставлены книги? – спросила Айрис.