– Да… – неуверенно протянул Джулиус Шелторп. – Он любил поговорить про свою систему, но… В общем, мы не особо его слушали. Это же никому не интересно. Ужасно скучно. Помню, что он яростно ругал какого-то парня по имени Дьюи и говорил, что уж его-то система – другое дело, она универсальна, прекрасна и учитывает то, чем другие системы пренебрегают, – возможностью расставлять книги эстетически привлекательно. Что ещё?.. Знаете, мисс Бирн, я плохо помню. Эти разговоры велись давно, лет десять назад, даже больше. Через пару лет он наконец понял, что эта его система никого не интересует, и отстал от нас. Он даже писал письма в газеты, думал, что её могут начать использовать другие библиотеки. Но ему отвечали что-то вроде «спасибо, очень любопытно» и ничего не публиковали. Он жутко злился. Говорил, что им просто лень, они даже не хотят вникать. А если бы вникли, то поняли бы, как его система прекрасна. А! Вот ещё! Он говорил, что в его системе практически невозможно ошибиться и поставить книгу на неположенное ей место. Это то, чего не может обеспечить ни одна другая система.

Айрис медленно кивнула. Даже не понимая, как работала система Родерика Шелторпа, она была согласна – поставить книгу не на то место было бы очень сложно. Конечно, вероятность, что одна книга окажется почти точной внешней копией другой, оставалась, но она была ничтожна. В большинстве же случаев библиотекарь сразу бы заметил, что книга не подходит по цвету, толщине или размеру к этой полке, и значит, должна стоять в другом месте. В больших библиотеках, если книга встала по ошибке не туда, отыскать её было практически невозможно. Так что в системе Шелторпа, несомненно, было нечто практически полезное. Но всё остальное?

Джулиус Шелторп внимательно смотрел на Айрис. Дэвид Вентворт с сосредоточенным видом крутил жёлудь на каталожном ящике, словно это было очень увлекательное занятие.

У Айрис появилось ощущение, что от неё ждут каких-то важных и значительных слов. Но она не могла разгадать этот ребус сразу, не могла даже решить, стоит ли ей вообще браться за эту задачу.

Однако отступать было поздно. Не может же она сказать, что это слишком сложно, она не справится и даже пробовать не станет.

– Я думаю, что система лорда Шелторпа даже если и сложна, то всё равно логична и с ней можно разобраться. Не обещаю, что это будет быстро, но я попробую, – сказала Айрис. – И ещё…

Она сделала паузу, чтобы подобрать верные слова. Она не хотела, чтобы они прозвучали обвиняюще или грубо.

– Что? – не дождавшись, спросил Джулиус Шелторп.

– А если книгу на самом деле кто-то забрал? Дэвид сказал, что ваш отец плохо себя чувствовал и практически не выходил из кабинета. Думаете, он пошёл бы ставить книгу на полку?

– От моего отца можно ожидать чего угодно. Он был очень педантичен, когда дело доходило до книг. – Джулиус посмотрел на ряды идеально подобранных друг к другу томов. – Но главное – эту книгу никто не стал бы воровать! Ну да, там есть автограф, но, боже, это же не Шекспир! Кто вообще знает этого Этериджа?! Вот вы, мисс Бирн, слышали о нём?

– Да, – сказала Айрис.

– Книги – ваша профессия, – отмахнулся Джулиус Шелторп. – Дэвид, а ты слышал?

– Честно говоря, нет.

– Видите?! И это притом, что Дэвид много читает. Вот поэтому я уверен, что книга где-то тут и стоит. Кому надо её воровать, боже мой?! В доме есть гораздо более ценные вещи. Старинные книги, картины, часы…

– И всё же, – Айрис наклонила голову, – кто мог бы это сделать, если бы захотел?

– Да кто угодно, – ответил Джулиус. – Любой, кто живёт в доме. Хотя не только… Когда отцу стало совсем плохо, приезжали родственники. А если вспомнить день похорон, то… А, нет, в день похорон закрыли все двери в эту половину дома. Ни в библиотеку, ни тем более в кабинет никто не смог бы попасть.

– Да? А зачем? – удивлённо спросила Айрис.

– Дом большой и запутанный. Не хотели, чтобы кто-то из гостей пошёл искать уборную или свою комнату и заблудился. У нас такое бывало. Одна гостья оказалась в боковом крыле и не смогла понять, как вернуться назад. Но она сумела выйти наружу через дверь, которая ведёт к конюшням. И ей пришлось под дождём в марте обойти чуть не всё здание, чтобы зайти с главного входа. Да у нас два года назад даже Констанс заблудилась! Это моя племянница, дочь Элеоноры, – пояснил Джулиус Шелторп для Айрис. – Она тут постоянно бывает, но перепутала лестницы, пошла не в ту сторону, тоже заблудилась и стояла колотила в окно на втором этаже. Ладно, Хардвик шла по двору и её увидела. Лестницы – самое опасное. Они очень похожи друг на друга… Пойдёмте, покажу. Нам всё равно туда…

Джулиус направился к другой двери, противоположной той, через которую они вошли в библиотеку. Он распахнул её – и они оказались опять в том же холле со скрипучей лестницей. Если бы Джулиус заранее не предупредил, то Айрис, наверное, так бы и подумала. Теперь она, конечно, заметила, что здесь не было двери наружу, а в самом низу, внутри «витка», который образовывала лестница, стояла стол с бронзовой статуэткой.

– Господи, как будто мы вернулись в тот же холл! – воскликнула Айрис.

– Да, немного жуткое ощущение, – согласился Дэвид. – Я в детстве тоже иногда останавливался и не мог сообразить, где я.

– Есть такое, – подтвердил Джулиус, с довольным видом похлопав по полированным перилам, непропорционально низким, а на фоне долговязого Джулиуса – опасно низким. – Но, если обратить внимание, тут другие картины на стенах и ещё кое-что по мелочи…

Айрис посмотрела на картины: череда тёмных пейзажей. Да она не отличила бы один от другого под дулом пистолета.

– Но самое надёжное – это статуи. – Джулиус указал на резные фигуры на концах перил. – Здесь девушки, а в том холле, где мы были до того, – львы. Статуи у каждой лестницы разные. Вернее, у двенадцати парадных лестниц. У остальных вообще нет никаких статуй. Вы же знаете, что Клэйхит-Корт – календарный дом?

– Как вы сказали? – переспросила Айрис. Она не была уверена, что правильно расслышала первое слово.

– Календарный дом, – повторил Джулиус. – Редкая вещь, но с десяток в стране наберётся. Неужели Дэвид не рассказал? – Он осуждающе покачал головой. – Клэйхит-Корт – старейший, не уступает только Ноулу^[6]. Календарный дом проектировали так, чтобы число комнат или ещё чего-нибудь равнялось, к примеру, семи, по числу дней в неделе, или двенадцати, по числу месяцев. Есть какой-то дом, где семь входных дверей, как дней в неделе, и пятьдесят две комнаты, как недель в году. А у нас двенадцать входов, не считая тех, что для прислуги, пятьдесят две каминные трубы, двенадцать парадных лестниц и триста шестьдесят пять окон. А ещё семь турелей – это башенки на углах. Из-за перестроек кое-что поменялось, камины, к примеру, но изначально задумывалось именно так.

– Невероятно… – прошептала Айрис. – А для чего это делалось? Для привлечения удачи? Для чего-то магического?

– Нет, мои предки были добрыми христианами. Думаю, им просто нравились красивые цифры и они считали это забавным. Может, что-то вроде моды того времени. Знаете, как была мода на садовые лабиринты? Об этом доме можно часами рассказывать. Пойдёмте, покажу вам кабинет.

Дверь в кабинет находилась под одним из маршей величественной лестницы и, если о ней не знать, была почти незаметна. Такое же тёмное дерево, как у стенных панелей.

Шторы в кабинете были опущены, и в темноте едва проступали очертания мебели. Джулиус Шелторп щёлкнул выключателем, и жёлтый свет залил комнату.

«Вот оно, место преступления!» – почему-то пронеслось у Айрис в голове.

Она и сама не знала, откуда такие мысли. Просто сам дом, его бесконечные лестницы и комнаты со старинной мебелью были идеальной декорацией для преступления. Похищения голубого карбункула или берилловой диадемы… Книга малоизвестного автора, конечно, не была настолько ценной. Сколько она могла стоить? «Ворон вещей» вышел в 1954 году, и Айрис понятия не имела, какие были цены на книги в те годы, но сейчас такая стоила бы самое большее три шиллинга. Вот уж точно преступление века!

Кабинет оказался удивительно большим, и тем не менее он весь был заставлен шкафами, столами, креслами, подставками, да так плотно, что передвигаться по нему можно было, только лавируя между мебелью. В такой комнате Айрис ожидала бы увидеть беспорядок, но абсолютно всё в ней: книги, инструменты для переплетения книг, банки клея, газеты, – оказалось аккуратно, даже педантично расставлено. Впрочем, человек, который расставил книги в библиотеке настолько продуманно, вряд ли мог оказаться кем-то, кроме педанта.

Айрис посмотрела на стопки книг, сложенные на столах. Логично предположить, что раз граф читал «Ворона вещей» незадолго до смерти, то книга и осталась где-то здесь, в этих стопках. Но спрашивать, перебрали ли их, было глупо: там бы стали смотреть первым делом.

Мог Родерик Шелторп отнести книгу в библиотеку? Конечно, мог. Его жена сказала, что по первому этажу он пусть с трудом, но перемещался. Чтобы попасть в библиотеку, надо было всего лишь пересечь холл.

Стал бы он это делать? Сложно сказать. Айрис не была с ним знакома. Ей он представлялся занудным стариком-библиофилом, одержимым своей коллекцией. Он наверняка и в других вопросах отличался такой же дотошностью и придирался ко всему. Его семье Айрис не завидовала. А если вспомнить непростой характер леди Шелторп, то детство Джулиуса Шелторпа представлялось весьма несчастным.

Безупречный порядок что здесь, что в библиотеке. Да, Родерик Шелторп вполне мог захотеть убрать книгу после того, как прочитал. Его могло раздражать то, что она находится не на месте. Раздражать до такой степени, что он поднялся бы с дивана и пошёл ставить её на полку. Но стало бы его это так заботить, когда он с трудом ходил? Когда он ожидал, что скоро умрёт, и решил написать «финальную» версию завещания?

Дэвид с Джулиусом стояли возле верстака с инструментами и что-то рассматривали и вертели в руках.

Айрис подошла к книжному шкафу – тут их было всего лишь пять. Книги в них тоже стояли «по системе».

– Лорд Шелторп, – позвала она, – а здесь нет другого экземпляра этой книги? Без надписи. Я не смогла найти её в магазинах.

Айрис, пока была в Лондоне, заглянула в три букинистические лавки, которые были не слишком далеко от её дома, но ни в одной этой книги не нашлось. Зато ей предложили другую книгу Этериджа, вышедшую задолго до «Ворона», в 1938 году. Айрис, разумеется, её купила.

– Нет, – ответил Джулиус. – По крайней мере, мне нигде не попадалась. Вы хотите её прочитать? Но, мне кажется, это не важно для… Так сказать, для ваших задач.

– Кто знает, – сказала Айрис. – Вдруг это натолкнёт меня на какие-то мысли.

– На какие? О месте на полке?

– Надо прочитать, чтобы понять.

Время, оставшееся до обеда, ушло на то, чтобы обустроиться в комнате. Прислуга развесила её одежду в шкафу и даже разложила кое-что из привезённой косметики на туалетном столике – что Айрис не очень понравилось; она выросла в обычной семье, и от того, что кто-то трогал её вещи, пусть и с самыми лучшими намерениями, делалось не по себе.

Но в целом она бы вслед за Джейн Эйр могла повторить, что приветливый вид этой комнаты сгладил мрачное впечатление от пустых холлов, холодных комнат и огромных лестниц.

Спальня была уютной, с немного потёртой, но красивой гнутой мебелью, покрытой белым лаком, и пухлой кроватью под лиловым шёлковым покрывалом. Три стены были обтянуты выцветшими, но всё равно очень милыми обоями, на которых вились гирлянды пунцовых и белых роз. Четвёртую стену полностью занимало окно: оно начиналось почти у самого пола и уходило под потолок. Айрис теперь рассмотрела, что то, что казалось ей одним огромным окном, на самом деле было двенадцатью меньшими окнами, разделёнными тонкими каменными перегородочками. Каждое из этих окон имело деревянный переплёт, который в свою очередь делил его ещё на восемь прямоугольников.