Измена в 45. Я болею тобой (страница 4)
Через часа полтора собираемся домой.
– Присылай своего гонца завтра к нам в офис, – брюнет жмёт Денису руку, – будем подписываться.
– Отлично. Приятно иметь дело с разумными людьми.
Моя ладонь оказывается в руках брюнета. Думаю, он её тоже пожмёт, но он лишь слегка сжимает и целует, невесомо касаясь сухими губами кожи.
– Спасибо, что скрасили наш вечер.
Я киваю, вежливо благодаря за приятную компанию.
Остальные планируют переместиться в клуб, зависнуть в вип-зоне, и нас тоже с собой звали. Но я не очень хорошо воспринимаю шумные сборища, да и никогда по ним шастать не любила. Может, из-за спортивной дисциплины, а может, личные предпочтения, но ночью я хочу спать в своей кровати, а не сидеть в полутёмных випках.
– Отвезёшь меня? – с натянутой улыбкой обращаюсь к мужу, когда мы выходим из ресторана, направляясь в сторону парковки.
– Я вообще-то домой планировал.
Денис серьёзный, трёт устало лоб, словно день был не из простых.
А тут ещё я с претензиями накинусь?
Нет, я не могу его жалеть. Меня бы кто пожалел, а?
– Серьёзно? А я думала, хочешь к ним присоединиться. У вас же там дальше отдых в менее формальной обстановке.
– Нет, не поеду.
– А если б я не появилась, поехал бы?
– Может быть. Не знаю, – отмахивается он, открывая передо мной дверцу автомобиля.
– А кто должен был прийти и не пришёл? – интересуюсь между прочим, откидывая козырёк, чтобы взглянуть в зеркало и поправить полу съеденную помаду. – Чьё место я заняла?
Эти пустые тарелки до сих пор стоят у меня перед глазами. Подозрительно…
– Ничьё, Рит, это что, допрос?
Денис злится. Такое ощущение, что я ему все планы поломала.
– Сложно ответить?
– Нет, не сложно. Но снова спрашиваю: это допрос?
– Нет.
– Тогда чем ты занимаешься? Ты никогда ерундой не страдала: ехать в места, выслеживать меня, где я, с кем я, что да как.
– А ты раньше повода не давал, – пожимаю плечами.
– А сейчас, что, дал? – спрашивает в лоб.
– А есть что дать? – приподнимаю брови, раздражаюсь. – Ты сказал, у вас мужская встреча. Я прихожу, а там невнятная девица сидит. Что это? Её можно брать, а жену нельзя?
Денис набирает воздуха в лёгкий и выдыхает. Потом усмехается, пытаясь уменьшить градус накалённой атмосферы. Мы редко ссоримся, а сейчас, по его мнению, я завелась на пустом месте.
– Не знаю, кто это. Привёл Братов. Сказал, секретарь его.
Хмыкаю, киваю.
– Ну всё понятно, секретарь. Это многое объясняет. Так ты меня бы взял, тоже секретарём бы представил.
– Не похожа ты на секретаря.
Прищуриваюсь, складывая руки на груди.
– А на кого похожа? Ах да… на даму… Ты ж меня дамой назвал.
– Извини… навеяло… ресторан же французской кухни.
– Так вот, месье Сотников, значит, как? Навеяло… А чего не мадмуазель? Возраст не тот?
– Мадмуазель – это незамужняя женщина. А ты замужем. За мной.
– Отлично, что ты ещё это помнишь.
Хочу отвернуться, но Денис хватает меня за плечо и разворачивает к себе. Пальцы ложатся на мой подбородок и сжимает его, довольно чувствительно.
– Что за намёки, Рита? Ты завелась из-за того, что я завтра улетаю? А тебя с собой не беру? Ну… полетели со мной.
Мне не нравится то, что я читаю между строк: полетели, раз уж напросилась.
– Мне бы хотелось, чтоб ты сам меня с собой позвал, а не потому, что я завелась.
– Так я пригласил потом на неделю на пляж мотнуться.
Качаю головой.
– Ты мне изменяешь? – спрашиваю в лоб, почему-то не решаясь сказать про девицу, которая зашла в мой кабинет.
Денис как будто даже отшатывается от меня.
Слова повисают в воздухе, и я внимательно слежу за его реакцией. Лицо Дениса, обычно открытое и дружелюбное, на мгновение застывает. Я замечаю, как его глаза слегка расширяются, а губы чуть приоткрываются, будто он собирается что-то сказать, но слова застревают в горле.
Я ищу в его лице искренность, надежду или хотя бы намёк на правду. Вижу, как на его лбу появляются капельки пота… Это признак внутреннего напряжения?
– С чего ты взяла? – крайней спокойно спрашивает.
– С чего вопросы? Скажи да или нет.
– Вопросы с того, что жили двадцать пять лет и их не возникало. А сейчас что поменялось? Я разве давал повод мне не доверять?
– Нет, не давал.
– Тогда что за ревность на пустом месте.
– Изменяешь? – снова давлю я.
Он мог бы ответить: Ты что, с ума сошла? Как ты можешь даже такое подумать? Я никогда не изменял тебе!
Но вместо этого он рявкает, вроде даже искренне.
– Нет. И на случай, если хочешь об этом спросить, уточняю: даже не собирался. Мне тебя одной хватает для выноса мозга.
– О… отлично, теперь я ещё и мозг выношу.
Глава 8
Домой мы возвращаемся в молчании. Я остаюсь при своих подозрениях и ругаю саму себя, что не сказала про девицу, которая приходила ко мне.
Хорошо бы столкнуть их вдвоём, или показать Денису её фотографию. Тогда он точно проколется, если между ними что-то есть.
А так он может утверждать, что никогда даже не собирался мне изменять! Какой мужчина в здравом уме в этом признается? Да никакой…
Мне бы хотелось ему верить.
Я бы и верила.
Всю дорогу он сидит мрачный, словно встреча прошла неуспешно, хотя фактически он уболтал партнёров на очень выгодный для себя контракт. В плюсе будут все.
Я помню, на каком подъеме он начинал своё дело. Каждая победа, каждый успех отмечались нами с шампанским или выходом в ресторан. Мы мечтали, надеялись, верили, что дело выгорит.
Главное – репутация, – твердил Денис.
Конечно, это основа основ. Сначала к нам потянулись наши знакомые-друзья спортсмены, потом они же привели своих детей, потом Денису удалось заключить долгосрочные договора на обслуживание с командами, которых в Северо-Западном регионе достаточное количество.
Клиника росла и развивалась, направления ширились, вот уже и филиалы на подходе, а времени друг на друга всё меньше.
И успех не радует и не кружит голову, как раньше.
– Маргош, не куксись, а? – уже на подъезде к дому, он берёт меня за руку. – Если хочешь, полетели в Сочи вместе?
Вот это заявления!
– А хочу, – тут же выдаю я, немного теряясь от его предложения. – Хочу, Денис, давно там не была.
А когда-то этот город, куда мы ездили ежегодно по нескольку раз в любое время года – был для меня своеобразным местом силы. Мы летали туда и летом, и зимой, осенью Сочи был особенно прекрасен. А весной можно было сбежать из скучного серого и, безусловно, ещё холодного Питера под ласковое южное солнце.
Денис смотрит на меня, будто не ожидал, что я не откажусь.
– Отлично, скажу Наталье забронировать для тебя назавтра билет, – сообщает. – Если на моём рейсе не будет мест, другим полетишь?
– Полечу, – киваю уверенно, – полечу, Денис, даже не сомневайся.
Но едва мы заходим домой, ситуация меняется.
– Федька, кажется, заболел, – сообщает мне выглянувший в холл Миша.
– Что такое? Почему не позвонили? – скинув туфли, спешу к сыновьям.
– Не хотели срывать. Не маленькие уже.
Маленькие или не маленькие, но температура у Феди серьёзная. На градуснике без двух делений сорок.
В такие моменты я думаю, если поддержать градусник подольше, перевалит или нет?
Не хочу проверять эту теорию. Мне уже и от этих цифр плохо. Сколько бы не было детям лет, они всегда дети. И я вижу по состоянию Фёдора, что ему реально плохо, это не банальная простуда, а вирус. Потому что ещё днём сын выглядел нормально, а сейчас лежит бледный и измождённый, смотрит глазами побитой собаки.
– Ох, сыночек, принимал что-нибудь? – присаживаюсь рядом.
– Не сбивается, – дрожит Федя, у него озноб. – Парацетомол принял.
Неужели ещё не предел?
В комнату заглядывает Денис.
– Ну что, чемпион, доигрался? – наставляет на него палец.
– Ребёнку плохо, – ворчу на него, – не время для шуток.
– Ребёнку уже семнадцать.
– И что? Он и в сорок будет ребёнком.
Сама я, можно сказать, круглая сирота. Родителей не стало, когда мне не было ещё и тридцати. Так что мальчишки росли с бабушками и дедушками по отцовской линии. Хорошо, что родители у Дениса прекрасные и заботливые люди.
А моя семья – дети и Денис – остались самыми близкими, единственными моими родными.
Денис… до недавнего времени, – хочется добавить.
Насколько он родной… ещё вопрос!
Возмущённо смотрю на него.
– Ну сделай что-нибудь, папаня.
– Понял, сейчас Кузьмина вызову.
Это врач из клиники. Он терапевт, но парни через год перестанут ходить к педиатру. Не думаю, что вызов взрослого врача как-то существенно повлияет на результат.
– Ну что, беру билет? Заказываем? Ты летишь? – пытает Денис, когда я выхожу из комнаты.
– С ума сошёл, – фыркаю. – Куда я полечу? Оставлю одного больного ребёнка с температурой под сорок? А если Мишка следом сляжет? И не надо говорить, что они немаленькие. Это не так.
На лице Дениса странное выражение. Будто бы он рад, что я остаюсь. Но, возможно, я накручиваю себя и это всё мне кажется.
– Хорошо, но отпуск на годовщину за мной, как и обещал.
– А то… Только, Сотников, Турцией не отделаешься. На Мальдивы хочу!
Муж хмыкает, обнимая меня и притягивая к себе, чтобы быстро чмконуть в губы.
– Мальдивы так Мальдивы. Хоть Бора-Бора, только б ты была счастлива.
В этот момент я почти готова поверить, что всё это бред. Но зерно сомнения уже посеяно. Так что я смотрю на него и пытаюсь найти ложь во взгляде.
А когда уходит Кузьмин, не сказавший ничего нового, о чём бы мы и сами не догадывались, как родители со стажем, и Денис скрывается в душе, я беру его телефон и пытаюсь разблокировать.
На экране возникает просьба ввести код.