Я ожидала, что зеленоватые лучи снова начнут превращаться в плесневых червей, но ничего такого не произошло. Из ниоткуда полился тихий шепот прямо мне в душу. Я не могла разобрать слов, но они явно просили, умоляли меня что-то сделать, что-то открыть, пустить. Я сжалась изо всех сил, напряглась, пытаясь проснуться, потому что чувствовала, как поддаюсь на этот просящий тихий голос и хочу ему довериться и открыться. Если я так сделаю, возможно, тяжесть уйдет из моих рук и я верну голос, который снова пропал, а тихий шепот обещал мне что-то слишком заманчивое, чтобы я могла ему сопротивляться. Страх боролся с неведомым ранее желанием, и я почти теряла сознание от раздиравших меня противоречий. Я знала, что должна противиться, но мне так хотелось поддаться. Я не понимала слов, но чувствовала то, что стояло за ними. Я все еще сражалась с соблазном, когда вдруг резкая вспышка света озарила темную комнату, и тут же все погрузилось во мрак, еще более густой и черный, чем раньше, но я успела увидеть невдалеке от кровати серую тень – полупрозрачную мужскую фигуру, которая склонялась надо мной. Это он звал меня и обещал что-то заманчивое, но теперь его шепот умолк, а вместо него я услышала грубый женский голос.

– Эй, новенькая, проснись! Как тебя там, Елена? Вставай давай! Я не смогу каждый раз тебя вытаскивать!

Я открыла глаза. Как и накануне, меня разбудила та же самая угрюмая девчонка. Она опять сразу ушла, а мне запали в душу ее слова: каждый раз вытаскивать. Что она имела в виду? Откуда она меня вытащила? Из страшного сна? Я уже в это не верила. Происходящее снова было чересчур реальным, к тому же что-то еще не давало мне покоя, и когда я это поняла, то словно приросла к кровати. Я снова проснулась головой к спальне. И не потому, что как безумная металась на постели и вертелась во сне. Моя тяжелая железная койка действительно была повернута на сто восемьдесят градусов. Но это было невозможно, она бы застряла в узких стенах! Неужели мне придется признать, что ночью я находилась где-то в другом месте?

Я вспомнила тень мужчины и почувствовала, как по позвоночнику потекла капля ледяного пота.

– Елена, ты что застыла на кровати, как парализованная? У тебя сегодня занятие раннее, ты почти опоздала! Я не нанималась за тобой следить! – Раздраженный голос выдернул меня из оцепенения. Я машинально слезла с кровати, быстро умылась, оделась и отправилась на свой первый интервикис.

Глава 6. Из дневника Елены

Дорогой дневник, добралась я до тебя. Столько надо рассказать, что у меня мысли разбегаются. Те краткие записи не в счет. Мне хочется как можно подробнее описать все, что со мной происходит сейчас, эту новую странную жизнь в мире магии, где царствует стихия дождя. Хочется поделиться обидами: может быть, написав об этом, я облегчу душу. А возможно, смогу что-то понять. Я замечала, что мысли, которые бушуют в голове, кажутся набором или бессмысленных фраз, или сложных умозаключений. А когда напишешь весь этот бред на бумаге, сразу все раскладывается по полочкам.

А мне уже очень нужно все рассортировать.

Эта странная школа, в которой мне волей судьбы выпало оказаться, очень сильно усложнила мне жизнь. Я узнала, что на свете есть магия, которую все мы считали принадлежностью глупых сказок. Оказалось, что магия не просто существует, а еще и влияет на жизнь людей. А самое интересное, я со всем этим очень тесно связана.

И иногда от этих мыслей у меня мурашки по коже и какая-то нездоровая бодрость, ведь это же даже не с чужих слов. Я видела собственными глазами пусть совсем немногое, но зато столь невообразимое, что сразу поверила в магию. Как же приятно осознавать, что ты к этому причастна и умеешь делать то, на что не способны другие. Омрачают все лишь редкие мысли о несбывшихся мечтах и планах. Мой институт, в котором я должна была постигать азы журналистики. Который я знала изнутри буквально вдоль и поперек, потому что очень тщательно рассматривала на фото его аудитории, коридоры, корпуса. И в который так и не поступила.

Зато я учусь управлять дождем, да. Равноценная замена?

Позже

В прошлый раз меня прервали. Точнее, раздалась трель, наверное, на всю округу, возвещающая, что начинается следующее занятие, и мне пришлось оставить свой любимый уютный балкончик. А теперь уроки подошли к концу, я очень хочу продолжить и рассказать все, что накопилось. Правда, делать это у всех на виду я не люблю. Я нашла еще один укромный уголок – одинокую лавочку на территории школы. В этом месте за основным зданием мало кто бывает, тут все заросло травой, которая пробивается даже сквозь мощеную камнями небольшую площадку. Впрочем, камни уже почти не видно: под нескончаемыми дождями зелень очень хорошо и буйно растет.

Эта лавочка с навесом, как и все остальные, ведь потоки воды с неба не прекращаются, а далеко не все умеют отводить их от себя, поэтому вокруг школы очень много таких укрытий и беседок. Я все чаще ловлю себя на мысли, что начинаю проникаться этим местом. Мне тут уютно. Если не считать нескольких страшных ночей, которые мне довелось пережить. Кошмары неожиданно прекратились, и я наслаждаюсь крепким сном. Наверное, мне показалось, что кровать была повернута, видимо, я еще не отошла от жуткого сновидения. Сейчас же я даже не помню, что мне снится, и надеюсь, так будет и дальше. Еще меня держала в напряжении непонятная неприязнь Беллы, но вот уже несколько дней она меня не трогает и как будто не замечает, и думаю, я уже могу вздохнуть спокойно. Может, она нашла новый объект для издевательств, а может, ей просто все это надоело. Наверное, у нее появились новые друзья и подруги. Ведь когда у человека все хорошо, ему не хочется вредить другим. Так пусть же у нее будет все хорошо.

Главное, о чем я так спешу рассказать, это о своих внезапных чувствах, которых никогда раньше не испытывала. Его зовут Элайджа, и он красив как бог. Я, конечно, не знаю, как выглядят боги, и до определенного момента я в них не верила, хотя теперь не удивлюсь, что и они существуют. Может быть, они просто иначе называются. Может быть, даже мы уже на одну ступень ближе к ним, чем обычные люди. Возможно, те самые боги и создали наши города стихий. Здесь их называют магами-творцами. Думаю, это почти то же самое.

Элайджа.

Какое прекрасное имя. Нежное, звенящее. Мне нравится повторять это слово и чувствовать его вкус на языке. Я почти не позволяю себе смотреть на него, по крайней мере, подолгу, но я очень хорошо помню его лицо, и мне не составляет труда вызывать его в своем воображении. Как жаль, что я не умею рисовать. Мне удается красиво излагать мысли, но я не могу запечатлеть любимый образ. Конечно, он никогда не узнает о моих чувствах. Когда он проходит мимо, то смотрит сквозь меня, будто я не существую. Но мне нравится закрывать глаза и любоваться его красотой. Меня почти не обижает его равнодушие, я никогда и не надеялась на взаимный интерес.

Думаю, я еще много буду о нем писать, потому что его присутствие здесь почему-то делает это место еще более значимым. Мне так бы хотелось увидеть его в магическом действии, посмотреть, как он меняет погоду, как управляет дождем. Но все мы пока еще в самом начале пути, и мало у кого это получается. А уж тем более то, что на первом же занятии продемонстрировал нам учитель Джейкоб. К сожалению, он не будет моим наставником, вместо него мне назначили совсем другого учителя, который у нас пока ничего не вел. Не знаю, как я смогу открываться ему, ведь роль наставника именно в том, чтобы поддерживать и выслушивать своих подопечных. А я своего почему-то побаиваюсь. Это не стеснение, а именно какой-то подсознательный страх, словно я чувствую опасность, исходящую от него. Может быть, это из-за его внешности: у него черные как смоль волосы и глаза как уголья, такие же жгучие. Мне даже взглядом с ним страшно встречаться, не говоря уж о том, чтобы доверить какие-то переживания. Но, увы, это не мне решать и не самому наставнику. Надеюсь, мне просто не потребуется его помощь.

Ох, кажется, сюда кто-то идет. Я уж была уверена, что в эту сторону никто не забредает, но ошиблась. Может быть, кто-то такой же тихоня, как я? Не забыть написать про Мику и про Кейру. Все, пока.

Глава 7. У позорного столба

Субботнее утро встретило Елену тихим шелестом мелкого дождика за окном. Этот дождь походил, скорее, на крошечную водяную пыль, а не на струи или крупные капли, на которые были так щедры извечные серые тучи над городом. Эти мелкие брызги приятно холодили лицо, и от них не хотелось прятаться под навес. Елена это знала, так как уже один раз застала такой дождик. Ей хотелось думать, что его «настроил» Джейкоб, чтобы в субботу можно было погулять, не таская в руках громоздкий зонт.

Девушка поднялась с кровати в хорошем настроении и отправилась в умывальню. Уже три учебных недели остались позади, и наступили очередные выходные. За этот небольшой промежуток времени, что ученики осваивали магические премудрости стихии дождя, они поднялись на одну маленькую ступеньку из почти бесконечной лестницы умений и даже могли продемонстрировать простые фокусы с водой. Кто-то ненадолго мог отвести от себя небольшой дождь, лившийся сверху. У кого-то стало получаться вызывать воду из ниоткуда, как когда-то это нечаянно натворила Белла на первом интервикис. Некоторые новоиспеченные маги, взявшись за руки и объединив свои силы, пытались управлять дождем, усиливая его или, наоборот, заставляя затихать, и иногда это получалось. Со многими заданиями отлично справлялась Белладонна, но от нее этого и ждали, зная об особенном даре. У Елены пока не выходило ничего. Она продолжала делать то, что умела намного лучше всего остального: делиться с дневником своими сокровенными мыслями, описывать события, легко управляя словами и соединяя их в красивые и элегантные предложения.

Дурное предчувствие кольнуло девушку еще в умывальне, когда она, набрав в сложенные ладони ледяной воды, опустила туда лицо, чтобы быстрее проснуться. Острая игла страха вошла в сердце и тут же вышла, оставив томящее, неприятное чувство нараставшей тревоги, разливавшейся в груди.

Умывшись, переодевшись и застелив кровать, Елена отправилась вслед за остальными ученицами на завтрак в просторную столовую, где длинными рядами стояли обеденные столы. Кормили здесь вкусно, и школа уже меньше напоминала Елене сиротский приют для девочек, который она видела в старом фильме. Сегодня кусок не лез в горло из-за смутного беспокойства на ровном месте, но девушка заставила себя через силу прожевать блестящие масляные блины, к которым было подано на выбор несколько начинок: сметана, красная рыба, мед и варенье. Она постоянно чувствовала на себе чей-то взгляд, и это не давало ей покоя.

«Неужели опять Белла?» – тоскливо думала Елена. Она поискала обидчицу глазами и увидела ту, уже выходящую из столовой в компании нескольких девчонок, в том числе и Хлои с разноцветными глазами, которые она уже с утра успела оттенить своим потрясающим, мастерским «смоки айс». Девчонка повсюду таскалась за Беллой, как ниточка за иголочкой, и Елене даже отчего-то было неловко за нее. Хлоя была такая яркая и необычная, зачем ей нужна такая странная, снисходительная дружба?

На выходе Белла вдруг резко обернулась и вперила свои черные глазищи прямо в лицо Елене, хотя та сидела в самой глубине зала. Значит, она знала, где расположилась ненавистная ей девушка, и это именно Белла следила за ней. Обидчица что-то сказала подругам, и те нарочито громко захохотали, привлекая внимание остальных. В их сторону стали поворачиваться ученики, сидевшие за завтраком, и девчонки наконец скрылись из виду.

Елена сегодня пришла на завтрак совсем одна. Иногда ей составляла компанию Кейра – та самая угрюмая девушка, что дважды вытаскивала ее из страшных снов, как она сама это называла. Кейра была крупной девицей с довольно грубыми чертами лица. При желании она, наверное, могла бы выглядеть привлекательно, но, казалось, ей было все равно. Елена никогда не видела, чтобы та улыбалась, хотя и поставила себе целью растормошить новую знакомую. Этим утром Кейра завтрак пропустила.

– Нет аппетита, – коротко бросила она позвавшей ее Елене, и та ушла одна.

С Микой тоже удалось пообщаться несколько раз, но он каждый раз куда-то торопился. Оказывается, он набрал еще кучу каких-то факультативов, даже не касающихся магии. Потом умудрился-таки сколотить небольшой коллектив из мало-мальски умеющих музицировать ребят и все свободное время пропадал на репетициях.