Марианна Красовская: Танцы с бубном и принц в придачу

Глава 1. Шаман

Забавно, конечно, что я прекрасно понимала, что сплю. И еще помнила, что этот сон снится мне не в первый раз. Туман, или, может, дым костра. Стук бубна. Темный силуэт. И глубокий мужской голос, зовущий меня:

– Дара, Дара, ты нужна мне. Приди.

– Ага, щаз, – отвечаю я. – Делать мне больше нечего. Тебе нужно, ты и иди.

– Дара, ты избранная. Тебе суждено спасти мою страну.

– Очень смешно, – я переворачиваюсь на другой бок в надежде, что сон закончится. Примета ведь такая есть. А еще говорят, что если про сон кому-то рассказать, то он прекратит сниться. У меня, кстати, не сработало: я Муське уже все уши прожужжала про долбаного шамана, но он упорно продолжал меня домогаться по ночам.

– Дара, это не шутки. Сейчас ткань между мирами как никогда тонка. Тебе нужно сделать только шаг.

– Слушай, чувак! – Я поняла, что избавиться от навязчивого гостя не получится. – Ты кто вообще такой? Покажись уже, а! Надоело с туманом разговаривать.

Самое обидное, что после таких снов я по утрам совершенно разбитая. И потом весь день носом клюю и медленно моргаю. Словно этот бубен из меня энергию вытягивает. Чем быстрее я разделаюсь с шаманом, тем больше времени останется на сон.

– Зачем тебе меня видеть?

– Ну как зачем? А вдруг ты – чудовище?

– Я не чудовище.

– Почем мне знать. Ты же постоянно дымишь.

– Это специальные травы. Но ты права. Возможно, заглянув мне в глаза, ты поверишь.

И темный силуэт замахал руками, разгоняя серую хмарь. На мгновение я оживилась: а вдруг это эльф? Ну, такой красивый остроухий блондин с зелеными глазами! Или индеец, краснокожий и в шапке из перьев. Но нет, из тумана показался вроде бы вполне обычный человек. Даже не азиат на вид. И не голый, что тоже довольно обидно. Мой ведь сон, почему такой скучный?

Темные глаза, узкое лицо, разрисованное разноцветными завитушками, длинные черные волосы. Нос обычный, губы тонкие. Не красавец. И не слишком молод: ему с одинаковой вероятностью может быть как тридцать, так и все пятьдесят. Из-за аквагрима непонятно. Одежда тоже ничем не выдающаяся: серая рубаха без ворота. Из любопытного разве что узкая повязка на лбу, расшитая голубыми и желтыми бусинами и бубен в левой руке. Такой… аутентичный. Вроде как кожаный, с веревочками, на концах которых болтаются кости, перья и серые камушки.

Я была права. Шаман как он есть.

– Видишь, я человек. Теперь согласна?

– А в бубен дашь постучать? – Мне становится смешно.

– Дам.

– Обещаешь?

– Да.

– Прикольно.

– Я могу считать это согласием? – Шаман на удивление терпелив. Хотя не будет же он орать на меня в моем же сне? Или будет?

– Считай чем хочешь, – зеваю я. – Только дай выспаться.

– Спи, Дара, – вздыхает мужчина, и глаза его вдруг вспыхивают алым огнем. – Спи.

***

Бешеный самокатчик пронесся мимо на совершенно безумной скорости. Я едва успела отскочить в сторону, толкнув какого-то прохожего и чуть не опрокинув урну с мусором.

– Да чтоб у тебя колесо отвалилось, придурок! – крикнула я вслед моему потенциальному убийце. Тут же спохватилась и добавила: – Но в безопасном месте и на невысокой скорости.

Дядька, которого я толкнула, поглядел на меня как на дуру, а я только пожала плечами. Не объяснять же ему, что я вовсе не добренькая, даже и наоборот – злая и противная, а просто я чуточку ведьма. Все, что ни пожелаю от чистого сердца – сбывается. Только, мать его, наоборот! Ну типа я вот щас пожелала придурку, чтобы у него колесо отвалилось. А оно непременно отвалится, но не факт, что у него. Зато у меня – стопудово. Наоборот, к сожалению, никогда не работало. Сколько я Муське ни желала много денег и принца на белом коне, ничего не сбылось. Причем желала-то я искренне, уж кто-кто, а Муська за все ее страдания заслужила немного счастья, но сбывалось все равно только нехорошее. Видимо у меня это… глаз недобрый. Ну оно по мне сразу видно. Батя говорил, что я страшная, шо пипец – со своими разноцветными глазами. Гетерохромия – во. Это мне Муська про такое явление рассказала, ей мои глаза очень нравятся. Как по мне – ничего хорошего, но и не ужас-ужас. Если очки-хамелеоны надеть, то и не заметно.

Да пофиг. Я достала из кармана телефон, глянула на время и злобно засопела. Опять на пару опоздаю! Как всегда! И ладно б сейчас метрология была, так ведь нет, сопромат этот долбаный. А препод меня и так терпеть не может. Нацист поганый. С чего-то он взял, что у меня в роду отметились татары. А у меня и имя русское – Дашка, и фамилия вполне себе Измайлова, почти как станция метро. И даже глаза совсем чуточку раскосые, но оба светлые. Сам он… еврей поди. Или поляк какой-нибудь.

Мне повезло: нужный автобус прибыл точно по расписанию. Все же это Москва, а не какая-то там мухосрань, где и автобусов нормальных нет, только пазики. Как в моем родном городе. Короче, я даже не опоздала. Правда, пришлось бегом бежать.

– Дусь, ну ты чего, – шипела Муська чисто как помойная кошка. – Время-то! Вышли же вовремя!

– Норм. Я просто…

К счастью, тяжелый взгляд препода спас меня от очередной лжи. Никакой объективной причины для опоздания у меня не было. Я тупо сидела на лавке в парке и пила кофе. Сладкий горячий кофе, который не могла себе позволить. Но позволила, потому что именно этот прекрасный момент позволяет мне перенести кошмар под названием «сопромат».

Препод диктовал очень быстро и ничего толком не объяснял, но я не тревожилась. Муська потом мне все расскажет, она умная. Слишком умная, как по мне. Ей бы в нормальный универ… На юриста там или АйТи. А может и в пед – она детей не боится. Но она почему-то поступила в Политех на техмаш. По льготе – как сирота. Вместе со мной. И мне, и ей тут не нравится. Не по душе. Но поменять что-то – обе боимся. В этом только мы и похожи, а вообще совершенно разные, как инь и янь, как лед и пламень. Но почему-то сдружились. По сути, Муська – моя первая нормальная подруга. Остальные были так – выпить-покурить-поржать. А Муська настоящая. Мы с ней с первого курса не разлей вода.

Остальные пары дались мне куда легче. Социологию я худо-бедно понимала, по ТММ (*теория машин и механизмов) препод отличный, тем более чертить я всегда любила, только не эпюры, конечно. А на физре и вовсе отдыхала, в отличие от Муськи, которая совсем бегать не умела и со скакалкой прыгать тоже.

То самое проклятье меня настигло уже вечером, когда мы ехали домой. Автобус наш сломался. Колесо отвалилось, да. К счастью, никто не пострадал, но домой мы поперлись пешком. Ничего, гулять полезно. Даже после физкультуры, хотя Муська вся изнылась.

– Помнишь, я тебе про чувака рассказывала, который мне снился? – попыталась я утешить подругу.

– Про шамана?

– Да, придурок с бубном. Он мне опять снился.

– Что хотел на этот раз? – Муська смеется.

– Говорит, что мне нужно спасать мир. Во дурак, а? Где я и где благотворительность?

– Ну он хоть симпатичный?

Я задумываюсь и решительно мотаю головой:

– Не знаю, он всегда в тумане каком-то. Вроде бы я его лицо сегодня видела, но не уверена. Поди старикан какой-то. Разве бывают молодые шаманы?

– А ты проверь, – хохочет Муська. – Вдруг вполне себе… – от грубого слова, срывающегося с ее губ, я морщусь, как и от посыла в целом. Испортила я девку, два года назад она была такой скромной, такой припевочкой. А теперь вон матом ругается и пошлит. Прям как я. Но мне норм, я все же из семьи алкоголиков. А она – библиотечный цветочек.

Впрочем, доля истины в ее словах есть. Пора бы уже что-то сделать с этим шаманом. А то снится мне, понимаешь, уже вторую неделю подряд. Но ничего интересного в этих снах не происходит. В конце концов, в реале у меня нет никакой личной жизни, так хоть во сне попробую. А вдруг понравится?

В общагу возвращаться не хотелось. Да и погода стояла чудесная. Осень еще не залила Москву дождями, клены усыпали черные тротуары золотыми и оранжевыми звездами, и я предложила Муське погулять еще немного.

– Ноги болят, – предсказуемо заныла она. – О! Давай самокат возьмем и по парку прокатимся?

Я хотела было отказаться, но поглядела на ее сияющее лицо и кивнула. Иногда я чувствую себя не Муськиной ровесницей, а мамочкой. Или хотя бы старшей сестрой. Сдались ей эти самокаты! Я вот их побаиваюсь. А она уже схватила припаркованного на тротуаре фиолетового монстра и навела камеру смартфона на штрихкод.

– Догоняй, Дуська!

Пришлось догонять.

Я Дашка, но она зовет меня Дуськой. Типа смешно. А она – Машка. Я зову ее Муськой. Это тоже типа смешно. Парные имена и все такое.

– Машка, стой, дура! – ору я, видя, что эта балбеска выруливает на проезжую часть прямо перед автобусом. Нажимаю на рычаг скорости, мчу следом, уже понимая, что не успеваю. – Муська! Муська!

Скрежет тормозов – а такси здесь откуда? Грохот, чьи-то визги, облака прямо перед глазами – почему? Я умираю? Но мне совсем не больно… Что с Муськой?

Глава 2. Ведьма

– Очнулась? Ну и славно, – шаман убирает волосы с моего лица и улыбается. Вот сволочь, смешно ему!

Что с Муськой?

Я пытаюсь сесть, но голова кружится, и перед глазами танцуют разноцветные пятна.

– Ты кто? – хрипло спрашиваю я, прислушиваясь к собственному телу. Вроде ничего не болит, руки-ноги на месте, голова целая. Зашибись.

– Я – Шаардан. По-вашему – колдун. Но шаман будет точнее.

– А есть разница? – пытаюсь я собрать мысли в кучу. Не выходит, в голову лезет всякая дребедень – молнии, огоньки, почему-то трава. Зеленая.

– Есть. Колдун берет силу внутри. А я – снаружи. Из природы. Вот ты – колдунья. У тебя внутри источник.

– Охренеть, – констатирую я.

– Не ругайся, не стоит. Нельзя ругаться, так ты злых духов призываешь.

– Да пошел ты…

Он тихо фыркает.

– Подожду тебя снаружи.

Некоторое время я лежу и пялюсь в потолок, вернее, в свод палатки. Или юрты – как эта фигня называется? О, фигвам. То есть вигвам, конечно. Потому что юрта – это у монголов. А передо мной все же чувак, больше похожий на индейца. Грязно-серый свод войлочного вигвама расписан примитивными рисунками и символами, синими и красными. Похоже на наскальную живопись. Сам вигвам куда больше, чем я представляла себе подобные конструкции. В центре его можно встать в полный рост. Один сектор отгорожен цветным полотнищем. Видимо, там спальня. Я же валяюсь с другой стороны, почти рядом с выложенным из камня очагом. Понятное дело, погасшим. Да что там, судя по содержимому – давно не используемым. Ну правильно, в палатке костер разводить – так себе затея. Если погода позволяет – готовить лучше все же на улице. Вообще я не фанат природной романтики, но в школе пару раз ходила в поход с палатками. Норм, не померла. Комары меня пытались, конечно, унести в лес, но я им не поддалась. В пруду обнаружились пиявки, в гречке с тушенкой попадался песок, горелый зефир – вовсе не вкусно, а прятаться от учителей в кустах и пить какую-то бормотуху не сказать, что весело. Ну и разумеется, мы полночи блевали, так что воспоминания у меня так себе. В общем, по доброй воле я бы на такое не подписалась, но в целом не помру от спартанских условий.

Палатка так палатка. Лучше, блин, чем реанимация.

Сомнений у меня не было: в своем мире я или померла, или переломалась к чертям собачьим. Городская среда у нас не особо приспособлена для инвалидов, пенсия дерьмовая, а реабилитация обычно платная, поэтому я бы предпочла первый вариант. Тем более если Муськи тоже не стало.