С того самого дня я мечтала когда-либо выйти за него замуж. Воображала, какие красивые у нас будут дети. Придумала для себя красивую роспись под его фамилию. И каждый год на день рождения и Новый год загадывала одно и то же желание.

Чтобы Юра обратил на меня внимание. Чтобы он был мой.

Мечты рассыпались тлеющим безжизненным пеплом, когда я узнала о том, что у него есть девушка и у них все серьезно.

Это случилось чуть меньше пяти лет назад. Я отлично помню тот день и свое отчаяние. Вы будете смеяться, но я в самом деле считала, что моя жизнь потеряла всякий смысл.

Спустя три недели моих рыданий папа всё-таки согласился отпустить меня на учебу в Канаду. Побоялся последствий отказа, ведь я в тот момент выглядела действительно скверно. Да и закрытая школа для девочек, которую я впоследствии с блеском окончила, считается одной из лучших в мире. Тем более я была под негласным присмотром своего дяди и его жены, ведь как минимум половину года они всегда проводят в Торонто или Оттаве.

Прозвучит смешно, но, возвращаясь в Россию, я была уверена, что излечилась от своей юношеской зависимости. Переболела Грауром. Смогла абстрагироваться и подавить нездоровую зависимость.

Однако это наверняка злая насмешка судьбы. Или даже глумление, потому что в первую же неделю пребывания в Москве, на одном из приемов, где я находилась в качестве переводчика, я увидела Юру.

И ладно бы с ним, если бы просто увидела.

Одна из моих подруг (собственно, та, благодаря жениху которой нас и пригласили на вечер) сообщила, что Граур женится на следующей неделе, и друзья, в число которых входит её возлюбленный, решили преподнести ему в качестве подарка эскортницу, чистенькую как слеза ребенка.

Кстати, это очень смешно.

Познакомившись с ней, я сразу поняла: девушка не так уж невинна, как прикидывается. На бабки она развела меня знатно.

– Проходи, – сжалившись, Юра отступает в сторону, позволяя мне в номер войти.

Шагая внутрь, я ловлю на себе его взгляд. Отчужденный. Равнодушный. Я бы даже сказала – брезгливый.

Хочется верить, что это не так, и я просто накрутила себя.

Думала ли я когда-нибудь, что окажусь в таком положении? Нет, ни за что! Но жизнь решила взахлеб надо мной посмеяться и показать, куда именно приводят мечты.

– Ну и чем же меня будет развлекать стеснительная девочка… – он делает паузу. – Как тебя, кстати, зовут?

Мое сердце останавливается. Сжавшаяся диафрагма безжалостно рвет дыхание.

Простой вопрос ставит в тупик.

Заранее ответа я не придумала, а сейчас мысли бегут врассыпную с бешеной скоростью.

Ожидая ответа, он будто в самую душу мне заглядывает.

Собраться с мыслями в такой момент – за гранью фантастики.

– Альбина, – давлю из себя хрипло, чем вызываю его сдавленный смешок.

– И почему я не удивлен? – его тон настолько пренебрежительный, что у меня перед глазами начинает рябить от неконтролируемой досады.

Умом я понимаю: эта ночь ничего не изменит. Через неделю он женится на своей милой Алме, но мне хочется, чтобы он меня запомнил! Хочется значить для него хотя бы что-то!

Обида душит, лишая последних капелек здравого смысла.

Не оставляя себе времени на раздумья, я скидываю с плеч тонкие лямочки платья. Легко струясь по телу, оно мгновенно спадает к ногам, оставляя меня в откровенном белье, которое ничего не скрывает, только подчеркивает.

– А так? – медленно облизываю губы и тут же их прикусываю в предвкушении.

Глава 2

В попытке усмирить свое неистово бьющееся сердце, я делаю глубокий вдох. Ненароком оно и разорваться может.

Мне трудно поверить в реальность происходящего. До сегодняшнего дня подобных чудес со мной не случалось. Может быть, я всё же сплю, а не лежу распластанная в постели своего любимого… чужого мужчины?

Кажется, увидев меня в этом развратном белье, он сорвался. Потому что я даже осознать ничего не успела, когда он, шумно выдохнув, закинул меня к себе на плечо и потащил в спальню.

Как-то не так я себе представляла сегодняшний вечер…

Хотя что там представляла, я действовала на адреналине, ничего толком не соображая.

И всё же мне что-то подсказывает, что обычно мужчины не так ведут себя с проститутками. Пусть и элитными.

От одной мысли о том, какой я предстаю в его глазах, по моему телу прокатывается неприятная волна дрожи. Понятно, что я уже не сбегу. Столько лет мечтать о любимом и в самый последний момент стушеваться… Так вообще кто-нибудь делает?

Разве что адекватные девушки.

Немного укротив приступ волнения, я вскидываю взгляд и тут же замираю.

Уже долгое время Юра стоит у изножья кровати и молчаливо наблюдает за мной. Судя по его напряженным плечам и сжатым в кулаки ладоням, он зол.

А ещё борется с собой и со своими желаниями.

Та самая – шизанутая – часть меня воспринимает его поведение как вызов.

Я всегда умела добиваться поставленных целей, вот и сейчас очень рискую, заходя дальше позволенного.

Рваный вдох, и я изгибаюсь, призывно разводя ноги и открывая ему лучший обзор.

На секунду Юра закрывает глаза. Вена на его шее, которую я всегда считала и продолжаю считать невероятно сексуальной, начинает пульсировать учащенно. Одному богу известно, как в приглушенном свете ночников я умудряюсь так хорошо его рассмотреть. Впитываю в себя каждую черточку его идеального лица. Запоминаю, чтобы позже – в минуты слабости, воспроизводить их в памяти, как на репите.

Я точно знаю, что после сегодняшней ночи мне легче не станет. Напротив, зависимость лишь увеличится.

Когда он открывает глаза, в его взгляде отображается столь фееричная смесь эмоций, что какую-то конкретную я даже считать не могу.

Злость, раздражение, нежелание поддаваться искушению? Что?

Он внезапно наклоняется и, обхватив ладонями мои лодыжки, грубым движением притягивает меня к себе. Успеваю лишь сдавленно охнуть. Забыв сделать вдох, я задерживаю дыхание.

Догадываюсь, что сейчас будет, но не могу поверить своему счастью.

Прикрыв глаза, я чувствую, как сухие и горячие ладони скользят по моим ногам, не особо рассчитывая силы, оглаживают мою покрытую мурашками кожу.

Впиваюсь пальцами в простыни, чтобы хоть как-то удержать себя на краю безумной пропасти.

В какой-то момент его руки подцепляют край моих трусиков. Я затаиваюсь в предвкушении, но почему-то Юра останавливается.

Открываю глаза и вижу, как дергается его челюсть и залом между бровями усиливается. Мышцы на его плечах пульсируют от напряжения, когда он одним резким рывком срывает с меня тонкое кружево.

Он раздражен. Это бросается в глаза при каждом его движении и по тому, как плотно он сжимает свои челюсти.

И хочется, и колется. Боится, что Алма его не простит, если узнает об измене?

Гоню прочь от себя всяческие угрызения совести. Бред всё это. Мне должно быть плевать. Я любила его ещё до того, как они познакомились. Он был мой. Я так долго мечтала о нем и ждала этого момента, что просто не могу думать сейчас о ком-то ещё.

Больше мне такого счастья не выпадет, поэтому я хочу насладиться каждой секундой, проведенной вместе.

В конце концов, если между ними было всё хорошо, меня бы здесь – в его постели – не было. Захлопнул бы дверь перед моим носом, и дело с концом.

– Боже…

Прерывистый шепот срывается с губ, дыхание перехватывает, когда он опускается на колени и закидывает мои дрожащие ноги себе на плечи. Он зарывается лицом мне между ног и, перед тем как прикоснуться, затягивается воздухом.

Подвисаю. Вижу его слегка взъерошенную макушку и поверить не могу. Закрываю лицо ладонью и тру его, чуть ли не сдирая маску. Резко руку отдергиваю.

Этого делать никак нельзя.

Внутри рождается вибрация, растекается по телу мощными потоками, когда он прикасается губами к влажным пульсирующим складкам. Я выгибаю спину и издаю тихий стон, готовая кончить только от ощущения теплого дыхания.

Он с силой, кажется, до синяков, сжимает мои бедра. Мышцы на его руках снова напрягаются, когда он заставляет меня развести ноги шире.

Мгновение, и я чувствую его язык.

Первое движение медленное. Подразнивающее. Но и этого достаточно, чтобы мой мозг отключился, а сердце пустилось в галоп. Вакханалия. Я перестаю контролировать собственное тело.

Одна за одной волны дрожи атакуют меня, заставляя сильнее вцепиться ладонями в простыни.

Я плавлюсь, превращаясь в податливую субстанцию. Приятнее явно ничего быть не может… Думаю так всего несколько секунд, а затем он лижет меня и, сделав толчок языком, проникает внутрь.

Это что-то невероятное…

Я не дышу, тупо забыв, как это делается.

Кажется, что я уже никогда не соберу себя воедино, не смогу привести себя в чувства, и всё же, когда он вводит в меня палец и начинает посасывать клитор, мир снова рушится.

Второй палец входит в меня, усиливая давление и заставляя громко стонать. Он водит языком вокруг клитора, посасывает его и начинает двигать пальцами внутри. Толчки вызывают легкий дискомфорт, но он ничтожен по сравнению с тем, что я ощущаю в этот момент.

Падая в невесомость, начинаю дрожать и, сама того не осознавая, запускаю руки в его волосы.

Когда он, продолжая ласкать меня языком, обхватывает клитор подушечками пальцев и слегка сдавливает, наступает разрядка.

Слабость невероятная, я не могу пошевелиться.

Дождавшись, когда я перестану содрогаться от сильных спазмов, Юра поднимается и, подхватив меня, перекладывает на середину постели.

В следующую секунду он наклоняется ко мне и собирается стянуть маску.

Едва успеваю накрыть его руку своей и, покачав головой в знак протеста, тянусь к нему с поцелуем.

Глава 3

Следующим утром проснуться выходит с трудом. Мое сознание всё ещё наполовину спутано, а глаза и вовсе не хотят открываться. Тело, несмотря на отличную физическую подготовку, ноет и местами даже болит.

Неудивительно. Если то, что происходило на этой постели – правда, а не плод моей больной фантазии, то я отделалась малой кровью.

Учитывая пикантные обстоятельства, при которых кровь ночью всё же пролилась, эта фраза даже в моей голове звучит очень порочно.

Чувствую, как мои щеки вспыхивают.

Блин, что я наделала?

Кого-то умные мысли посещают опосля, а меня стыд. Я совершенно некстати представляю, как во мне разочаруется папа, если узнает, где я ночь провела. А ещё прихожу в ужас, коснувшись своего лица.

Не нащупав чертову маску, вздрагиваю и резко отрываю голову от подушки. Осматриваюсь, но её нигде нет!

Блин-блинский!

Хотя нет, блинище…

Если Юра понял, с кем переспал – мне крышка. И, скорей всего, гроба.

Папа хоть всегда и души во мне не чает, но ронять его авторитет в глазах окружающих не позволено никому.

Насколько я знаю, к моменту моего появления на свет он уже полностью завязал с криминалом, но всё же… Есть люди, для которых авторитет, незапятнанная репутация и влиятельность не пустой звук. Папа – один из таких, и одному богу известно, как он отреагирует на известие, что его дочка решила поиграть… эм-м-м… в даму облегченного поведения.

Будет хорошо, если он просто свернет мою шею.

В красках представив, как это может случиться, решаю побыстрее убраться из номера.

Когда я проснулась, мои волосы были растрепаны, и я очень надеюсь, что они скрывали от Юры лицо.

Завернувшись в одеяло, снова осматриваюсь.

Вчера я была так возбуждена и растеряна, что почти не соображала. Адреналин снес остатки здравого смысла. Если кто-то попросит меня рассказать, как прошел мой первый раз, я навряд ли смогу связать и произнести хотя бы две вразумительных фразы.

Это было фантастически впечатляюще… Всё.

Поняв, что отвлеклась, щипаю себя за бедро. Соберись, Вероника Сергеевна! Надо ускориться, пока не нажила на свою задницу еще больших проблем. Она, к слову сказать, саднит и без того.