Потапенко считал: во многом ради этих посиделок его друзья и приезжают в «Светлячок».

И он, конечно же, был прав.

Спящая красавица

После ужина все собрались у костровой чаши. Она располагалась на круглой площадке в самом центре базы отдыха, к каждому домику от нее шла узкая дорожка, выложенная тротуарной плиткой. Если посмотреть на все это сверху, «Светлячок» показался бы наблюдателю детской вертушкой с небольшой сердцевиной и тонкими лучами-спицами, расходившимися от нее в разные стороны.

Костер разгонял сумерки веселым оранжевым пламенем. Вокруг него стояли небольшие скамейки с теплыми пледами и плоскими подушечками, принесенные Михаилом для удобства гостей.

Чародеи явились к костру с кружками, от которых исходил чудесный аромат корицы и облепихи. Усевшись на подушки, они укутались в пледы и, неторопливо потягивая горячий чай, завели негромкие разговоры.

– Мирослава! – вдруг позвала Анита, которая до этого оживленно беседовала с Теодором. – У тебя есть эйтарские арбалеты со стрелами из заговоренной рябины?

– Есть, – откликнулась та. – Осталось три комплекта.

– Они у тебя с собой?

– Конечно.

– Отлично. Отложи один из них для меня.

– Я смотрю, у кого-то намечается большая охота? – усмехнулся Игорь.

Анита пожала плечами.

– Отложить-то я отложу, – сказала Мирослава. – А чем ты будешь за него расплачиваться? Сама понимаешь, деньгами за это оружие не платят. Подарить я его не могу: такой арбалет нужно обязательно на что-нибудь поменять, иначе он потеряет половину магической силы.

– Есть у меня одна интересная вещица, – охотница вынула из кармана небольшой флакон темного стекла с крепкой металлической крышкой. На его дне красноватыми искрами переливалась какая-то вязкая субстанция. – Посмотри, годится эта штука для обмена?

Мирослава взяла флакон в руки и ахнула.

– Ничего себе!.. Анита, где ты его раздобыла?

– В честном бою, – широко улыбнулась девушка.

– Что это такое? – поинтересовался Теодор.

– Демон-паразит. Ну, знаешь, который присасывается к человеку и заставляет его вести себя неадекватно.

– И это еще мягко сказано, – подтвердил Игорь. – Я правильно понимаю: ты отделила эту дрянь от донора?

– Ага.

– Донор остался жив?

– К сожалению, нет. На момент нашей встречи донор был мертв уже много лет.

– Это как? – удивился Герберт. – Когда человек умирает, демон покидает его тело и отправляется искать новую жертву. В мертвом сосуде он оставаться не может.

– Разве я сказала, что сосуд был мертвым? – хитро заметила девушка. – Он хоть и умер, а его тело по-прежнему оставалось живым.

На лицах чародеев отразилось недоумение.

– Это была очень забавная история, – улыбка Аниты стала печальной. – Рассказать?

Все согласно закивали.

Охотница сделала глоток чая, уселась поудобнее и приступила к рассказу.

– Это случилось несколько месяцев назад в городке, расположенном в тысяче километров отсюда. Я приехала туда отдыхать. Управление презентовало мне пять свободных дней, и я намеривалась посвятить их прогулкам, вкусной еде, посещению выставок и театров. Первые два дня я развлекалась от души. Сходила на вернисаж современных художников, потолкалась на ярмарке, и даже побывала на фестивале документального кино.

А на третий день увидела этих двоих.

Они сидели за столиком кафе, в котором я собиралась позавтракать. Двое парней лет двадцати. Самые обычные – модно подстриженные, худощавые, в синих джинсах и бежевых худи. Таких парней пруд пруди на любой улице любого города.

Свободных мест было мало, поэтому я заняла стол, находившийся рядом с ними. А пока ждала свой заказ, случайно услышала их разговор.

– Говорю тебе, Славка, эта та самая комната, – негромко твердил один парень другому, тыча пальцем в потрепанную записную книжку. – Она находится у всех под носом, но ее никто не видит!

– Мне кажется, это туфта, – скептически покачал головой Славка. – Вить, ну в самом деле! Неужели ты веришь в эти сказки?

– Сказки – это истории про злого препода, который завалил тебя на последнем экзамене, – фыркнул его приятель. – А фабрикант Никаноров – это быль. Моя бабуля всю жизнь проработала в краеведческом музее. Она мне про этого Никанорова двести раз рассказывала. А еще про секретную комнату, в которой он спрятал свои сокровища.

– А про труп его дочери, который он тоже спрятал, не рассказывала?

– Слав, ты дурак? Дочь Никанорова похоронена на Кавказе. Она уехала туда лечить чахотку и там же скоропостижно скончалась. Ты что, историю города совсем не знаешь? Сходи в музей, там тебе все объяснят.

– Ладно-ладно, – Славик примирительно поднял вверх ладони. – Что там с сокровищами?

– Смотри, – Витя придвинул к другу свою записную книжку. – Это – заброшенная усадьба. А это ее погреб. В погребе есть потайная дверь, которая ведет в подземный ход. Длина этого хода примерно триста пятьдесят метров. Обрати внимание, чем он заканчивается?

– Каким-то помещением.

– Вот! Я думаю, именно здесь фабрикант спрятал свои рубины и бриллианты.

– Круто, Вить. Возможно, ты прав, но что толку? Погреб давным-давно завален битым кирпичом и трухлявыми досками. Нам к нему не подобраться.

– Поверь, это не страшно. В комнату можно пробраться другим путем. Гляди: вот здесь, как раз рядом с нею, находится люк… Нечего кривить губы, он действительно существует. Я вчера ходил на развалины усадьбы и видел его своими глазами. Просто так этот люк не открыть, за прошедшие годы он натурально врос в землю. Но если взять лом и лопату, что-нибудь может получиться.

– Ты уверен, что этот люк ведет в тайник?

– Судя по схеме, да.

– Слушай, откуда ты взял этот древний чертеж? У тебя же не было ни его, ни этого старого блокнота.

– Блокнот хранился в музее. Он лежал в запасниках много лет. Бабуля говорила, эта книжка принадлежала родственнику Никанорова. Не знаю, какому именно, но мужик был отличный. План усадьбы нарисовал так подробно, что даже ежик разберется.

– Ты украл музейный экспонат?!

– Не украл, а взял на время. Найдем сокровища, и я сразу его верну. Мне чужого не надо.

На самом деле, я мало что поняла из их разговора, но одно уяснила точно: эти ребята собирались ввязаться в дело, которое наверняка выйдет им боком. Искателей сокровищ на свете полно, и примерно половина из них в процессе поиска умудряется потерять голову, причем, в самом прямом смысле.

Позже я пыталась понять, что заставило меня ввязаться в эту историю. В итоге решила, что интуиция. Каждый мой выходной был расписан по минутам, однако я наплевала на все свои планы, так как она вопила: если мальчики откроют таинственный люк, случится большая беда.

Ребята договорились встретиться у заброшенного особняка в восемь часов вечера. Я постановила пойти вместе с ними, но тайно, держась на расстоянии нескольких метров.

Дабы понимать, куда конкретно мы идем, и что нас может там ожидать, я попросила администратора отеля, в котором остановилась, рассказать мне о фабриканте Никанорове. И услышала прекрасную городскую легенду, где правда так тесно переплелась с вымыслом, что отделить их друг от друга было очень не просто.

По словам администратора, Федор Иванович Никаноров жил в этом городе около ста двадцати лет назад. По здешним меркам это был очень богатый и влиятельный человек. Ему принадлежала текстильная фабрика, большой особняк и львиная доля акций в какой-то совместной фирме, которую он развивал с местными воротилами. Еще у Никанорова была дочь Зинаида. Она слыла необыкновенной красавицей, и отец обожал ее всей душой. Собственно, с Зинаидой и была связана рассказанная мне легенда.

Якобы во времена фабриканта и его прелестной дочери в этом городе жила некая старуха, которую все считали ведьмой. В какой-то момент у ведьмы и Федора Ивановича случился конфликт. Администратор признался: точную его причину никто не помнил, поэтому мнения на этот счет расходились. Одни считали, что Никаноров серьезно обидел сына старухи, трудившегося на его текстильном производстве. Другие – что ведьму разозлил вовсе не он, а его дочь, спесивая избалованная гордячка.

Ведьма глотать обиду не стала. Дождавшись удобного момента, она наложила на девушку черное заклятье, и та серьезно заболела. Как именно протекала ее болезнь, история умалчивала, однако спустя некоторое время Зинаида пропала.

Никаноров объявил, что отправил дочь на Кавказ. Одновременно с этим кто-то из его слуг пустил по городу сплетню, будто на самом деле Зинаида по-прежнему находится в родительском доме. Якобы Федор Иванович пригласил в особняк колдунью из соседней губернии, надеясь, что она сумеет излечить его дитя. Но колдунья только развела руками: вылечить девушку оказалось невозможно.

– Ведьма утверждала, будто Зинаида уже мертва, хотя она продолжала ходить, есть и разговаривать, – сказал мне администратор. – Она говорила: внутри барышни сидит черт, который управляет ее телом. Если черта прогнать, тело сразу умрет. Никаноров не хотел, чтобы дочь умирала. В чертей он не верил, и упрямо надеялся найти лекарство, которое бы вернуло девушке здоровье. Однако с каждым днем ей становилось все хуже и хуже. В какой-то момент колдунья предложила погрузить Зинаиду в сон, который бы продолжался до тех пор, пока отец не найдет для нее чудодейственное снадобье.

Фабрикант распорядился обустроить для дочери специальную комнату, где она могла бы спокойно ждать исцеления, и, когда девушка уснула, собственноручно ее туда отнес.

Исцеления, между тем, не случилось. Случилась революция, и Никаноров был вынужден бежать за границу. По словам очевидцев, он уезжал налегке. Из багажа у него имелся лишь чемодан и небольшой дорожный сундук.

В городе все знали: в усадьбе Федора Ивановича хранилось много серебряной посуды, прекрасных картин и ювелирных украшений. Но когда горожане вошли в опустевший особняк, оказалось, что, кроме мебели, и зеркал в тяжелых позолоченных рамах, там ничего нет. Дом и все хозяйственные постройки были перевернуты вверх дном, однако сокровища Никанорова так и не отыскались.

После этого в городе стали говорить, будто фабрикант спрятал свои богатства в секретной комнате – в той самой, где якобы находилась его спящая дочь. Эту комнату тоже искали и тоже не нашли.

Но прошло несколько десятилетий, и два молодых оболтуса сумели-таки ее обнаружить.

Мне слабо верилось, что в этой комнате хранятся сундуки с золотом и бриллиантами. Зато тело проклятой девушки могло находиться там совершенно свободно.

Дождавшись вечера, я поспешила к развалинам усадьбы. Их адрес мне также подсказал администратор отеля, печально посетовав, что они находятся в удручающем состоянии, а у городских властей не доходят руки превратить это место в музей.

Особняк действительно выглядел не очень. Когда-то давно это был большой двухэтажный дом с колоннами, широкими ступенями крыльца, и большими окнами, ничуть не уступавший в роскоши столичным дворцам. Теперь же здание уныло щеголяло обвалившейся крышей, черными провалами на месте деревянных рам, следами огня на кирпичных стенах и кучами мусора, которые лежали на каждом шагу.

Я затаилась в кустах и принялась ждать.

Витя и Славик явились через двадцать минут. Один из них тащил лом, второй – две большие металлические лопаты.

Когда они прошли мимо меня, я неслышно выбралась из укрытия и последовала за ними.

Люк в спальню спящей красавицы находился среди зарослей сорной травы. Судя по всему, это место когда-то было усадебным парком.

Парни поднимали ржавую крышку примерно полтора часа – с перерывами на отдых и обсуждение, так ли сильно им нужны гипотетические сокровища. Наблюдая за их тщетными усилиями, я надеялась, что ребята все-таки откажутся от своей глупой затеи. Но они оказались упрямее, чем я думала.

Когда же их силы были на исходе, крышка, наконец, поддалась.