– Мы тут останемся, – сказал Егор, зыркнув белесыми глазами. – Куда тебя подвезти?

Юра замялся, продолжая крутить в руках головоломку. Красный – оранжевый, белый – желтый… Выдумать правдоподобный ответ не получалось, а настойчивый интерес к поместью Зарецких ему не нравился.

– Можно я пройдусь с вами немного? – наконец спросил он. – Я не помешаю?

– Валяй, – пожала плечами Инга.

– Вы тоже интересуетесь историей?

Егор усмехнулся, но бледно-голубые глаза остались холодны.

– Ага, – сказал он. – Можно сказать, что мы охотники на привидений.

Еще одни «охотники на призраков»? Игорь Федорович не говорил, что работать придется в команде. Юру это не обрадовало. Он не собирался рассказывать о даре и воспоминаниях посторонним, тем более таким странным. Но Инга и Егор уже двинулись к темной воде.

Юра догнал их у песчаной кромки берега. Один за другим все трое перешли заболоченную реку.

В воздухе стоял тяжелый запах тины, стрекозы кружились над головой с назойливым стрекотом. Ненадежные мостки шатались под ногами. На середине пути пришлось пригнуться: дорогу здесь пересекала бечевка, протянутая на высоте груди взрослого человека. К веревке были привязаны осколки бутылок, почерневшая ложка и обрывки бумаги. Второй конец кто-то накрутил на остатки каменных перил.

– Рыбацкая снасть, что ли? – удивился Егор, приподнимая бечевку, чтобы Инга могла пройти без труда. От его движения зазвенели стекляшки.

Инга показала на потрепанный самодельный плакат, висящий на каменной ограде. На нем крупными буквами было написано: «Арт-объект. НИТИ СУДЬБЫ». Юра увидел, что от перил тянутся и другие веревочки. Увешанные всяким хламом, они уходили вверх по лестнице и исчезали в зарослях, окружающих первый этаж особняка.

Егор остановился, чтобы рассмотреть привязанный к одной из бечевок осколок зеркала, а потом вдруг сорвал его. По всей нити покатился стеклянный и металлический перезвон. Инга бросила внимательный взгляд на спутника, но ничего не сказала. Егор молча убрал осколок в карман штанов цвета хаки и продолжил подниматься по лестнице, обходя или раздвигая странные произведения искусства.

Юра задержался. Притворившись, что у него развязался шнурок, он положил ладонь на каменные ступени, потом коснулся перил. Ничего не нахлынуло. Если чьи-то воспоминания и прятались здесь раньше, их давно стерли чужие руки и обувь.

Инга и Егор, свернув куда-то, исчезли среди ив. Юра наугад пошел по узкой дорожке, протоптанной через кусты, и внезапно увидел еще одну девушку – миниатюрную брюнетку с коротким каре, одетую в кожаные штаны, запыленные сапоги и черную футболку, на которой переплетались языческие руны. Под ними белела категоричная надпись: «Весь мир – сплошная ложь». Обнаженные руки и шею покрывали извивы татуировок. Присмотревшись, Юра понял, что они изображают змей. Еще пара секунд ему потребовалась, чтобы узнать лихачку, подрезавшую их на трассе.

Девушка сидела на большом камне, в выступах и трещинах которого угадывались контуры птичьего крыла. Видимо, это был обвалившийся фрагмент фасада. Закинув ногу на ногу, байкерша жевала резинку. При виде нового человека на берегу она приподняла одну бровь, но ничего не сказала.

– Привет! – нерешительно начал Юра, всегда робевший перед незнакомцами. – Я не помешал?

– Помешал, – равнодушно ответила девушка и выдула огромный розовый пузырь.

Ее маленький капризный рот был густо накрашен черной помадой, а глаза жирно подведены тушью. Она презрительно смотрела на Юру, словно он был раздражающей водомеркой.

– Я студент историко-археологического, приехал на практику, – продолжил он неловко.

Выражение лица неформалки изменилось: казалось, она провела языком по нёбу, пробуя что-то на вкус. Потом накрашенные черной помадой губы скривились, будто она разгрызла лимон.

– Лжешь. – Девушка с отвращением сплюнула. – Ты такой же дурацкий охотник на призраков, как остальные. Просто оставь меня в покое, и никто не пострадает.

– Прости. – Юра смутился еще больше.

– Неважно. Все лгут, – пожала плечами девушка.

В этот момент раздались шум камней и треск кустов. Юра, вздрогнув, обернулся к особняку. Из полузасыпанного землей подвального окна высунулась худая рука. Вскоре вслед за ней показалась растрепанная макушка, а потом и чумазое лицо. Ухватившись за погнутую чугунную решетку и подтянувшись, наружу выбрался жилистый пацан лет пятнадцати. На лице его застыла кривая, ехидная улыбка.

Юра смотрел на него с отвисшей челюстью. А вот байкерша, похоже, совсем не удивилась.

– А я уже надеялась, что ты шею свернул, – сказала она меланхолично.

– Злая ты, Павла. Или как там тебя? Дурацкое имя! – Парнишка, ухмыляясь, подошел ближе. – Здесь подвалы крутецкие! И крысы! Спорим на твой байк, что там скелеты замурованы?

Пацан и сам был похож на тощую помойную крысу. Слишком большое для подростка пальто, длиннополое, все в заплатах, болталось на худых плечах, как на руках-палках огородного пугала. Девушка с необычным именем Павла поморщилась.

– Кстати, тебя Фил зовет, – добавил шустрый парнишка, рукавом вытирая перемазанный землей подбородок. – Говорит, все собрались.

Он перевел взгляд на Юру. Внимательные зеленые глаза сузились.

– Ты тоже приехал к Филу? Ты Юрий Тишин, да? – Он бесцеремонно протянул грязную руку с траурной каймой земли под ногтями. – Меня Митенькой зовут.

Юра преодолел отторжение и, стиснув зубы, ответил на рукопожатие из вежливости. Нехорошо сразу ругаться с новым знакомым. Если их всех нанял Филипп Делагрие, терпеть друг друга придется еще долго. Вот только зачем ему целая команда психов?

– Приятно познакомиться, – выдавил Юра.

Павла снова поморщилась, продолжая жевать воображаемый лимон, долька за долькой. Закатив глаза, она лениво поднялась.

– Летс гоу, – бросила девушка через плечо, – а то Фил расстроится.

Она пошла вперед, балансируя на грудах битого кирпича, и змеи на ее плечах извивались в ритме шагов, словно живые. Поежившись, Юра уныло поплелся следом.

Втроем они обошли особняк по узкой тропинке, минуя завалы из обломков фасада и гниющих фрагментов мебели. Сквозь кучи мусора густо проросла крапива. Потом они поднырнули под обрывком электрического провода. Один его конец прятался в бурьяне, а другой обвивал отполированные дождями черные балки и убегал куда-то в глубину дома. Украшения из осколков бутылок свидетельствовали, что это не просто остатки проводки, а еще один фрагмент творения неизвестного художника.

С противоположной стороны особняка оказалась вполне приличная гравийная дорога. Начинаясь от покосившихся ворот, она вела к заколоченным крест-накрест дверям. Одна тропка уходила вниз, к реке, и терялась в кустах и деревьях, другая тянулась к просторной беседке – рассохшейся, покрытой бахромой облупившейся краски. На лавочках Юра увидел Ингу и Егора. Рыжая приветливо помахала ему рукой. Должно быть, они обошли дом с другой стороны.

В центре беседки кто-то разложил туристический столик. На нем стояли термосы и бутылки минералки, а незнакомый Юре молодой мужчина в небесно-голубой рубашке, серых брюках с заутюженными стрелками и модных лакированных туфлях резал бутерброды. Хрупкий, светловолосый, изящный, как фарфоровый мальчик на полке с сувенирами, этот человек казался слишком нормальным на фоне собравшейся здесь компании. Его подвижное выразительное лицо озарила улыбка при появлении вышедшей из-за особняка троицы.

«Наниматель», – догадался Юра.

Тот извлек бутылку шампанского из ведерка со льдом и открыл одним театральным движением. Хлопнула пробка. В ответ из прибрежного ивняка раздалось хриплое зловещее карканье. Загомонили потревоженные грачи и галки.

– Наконец-то мы все в сборе, дорогие друзья! – Мужчина начал разливать шампанское по одноразовым стаканчикам.

«Дорогие друзья» смотрели кисло. Егор, отвернувшись, перочинным ножом ковырял кору дуба, растущего у самой беседки. Инга нервно перебирала фенечку на запястье. Судя по лицу Павлы, ее тянуло блевать. Один только Митя сиял улыбкой. Он забрался на перила беседки и теперь весело болтал ногами в мешковатых брюках, штанины которых были перепачканы свежей землей.

– Поздравляю вас всех с началом нашего предприятия! – ничуть не смутился светловолосый. – Мое имя – Филипп Генрихович Делагрие. Можно просто Фил. Случилось так, что мне нужна помощь в одном деликатном вопросе, и я уверен, что команда таких талантливых людей, как вы, блестяще справится с ним.

Инга и Егор молча взяли по стаканчику: она – шампанское, он – минералку. Митя утащил со стола четыре бутерброда, собрал из них башенку и стал энергично жевать. Павла, картинно обмахиваясь тонкой рукой, отошла в тень дуба. Юра тоже взял стаканчик – новый, из стопки. Он старался не брать в руки предметы, которых касались другие люди.

Юра снова обвел взглядом компанию в беседке, все еще мысленно собирая головоломку, но уже совсем другую. Оранжевый – белый. Рыжая девушка с чудовищным шрамом на груди и ее ручной «питбуль». Синий – готичная кукла на байке. Зеленый – странноватый подросток в залатанном пальто. Желтый – златовласый наниматель, карманы которого набиты деньгами. И – красный, сам Юра. Почему выбрали их?

«Ты же знаешь ответ, – тоном Игоря Федоровича отозвался внутренний голос. – Историк должен быть объективен! А объективно говоря, все эти люди, как и ты, видимо, обладают уникальными талантами».

Юра поежился. Нет, такого не может быть! Он никогда не встречал других людей с даром, хотя в свое время часами листал подшивки старых газет в библиотеке, выписывал телефоны, говорил с авторами статей и очевидцами. Тогда на него только начали накатывать чужие воспоминания. Любопытство Юры было болезненным и горячим. Он то боялся, что сходит с ума, то начинал считать себя избранным, то запирался дома, законопатив окна подушками, и ждал, что за ним придут спецслужбы. Он жаждал ответов и, как всегда делал, искал их в архивах.

Нижегородский ихтиандр, провидица Наталья, ковен ведьм под Петербургом – все оказалось чепухой. Они привиделись пациентам психиатрических клиник, явились во снах к впечатлительным старухам, их придумали для красного словца журналисты. Провидица Наталья вовсе выманивала деньги у отчаявшихся забеременеть женщин. Открывая правду, Юра каждый раз испытывал разочарование, потому что не находил в мире ничего сверхъестественного.

Но его дар – был. И были люди в ветхой беседке, которые потягивали игристое вино из пластиковых стаканчиков.

Филипп поднял бутылку шампанского, салютуя собравшимся, и отхлебнул прямо из горлышка.

– Буду с вами честен. Какой смысл врать, если среди вас есть те, кто умеет отличать ложь от правды? – Он подмигнул Павле. – Я приехал из Франции, чтобы разгадать старую семейную тайну, связанную с этим поместьем. В начале века здесь произошло преступление, которое так и не смогли раскрыть. Моя троюродная бабушка, неродная, но от того не менее любимая, обещает все свое наследство тому, кто прольет свет на этот секрет. А дело было так…

И он начал рассказ.

2
Юра
Пропавшая княжна

Это случилось в ночь с 19 на 20 апреля 1916 года. До февральского переворота и последующей за ним кровавой круговерти Гражданской войны оставалось чуть меньше года. Беспокойство витало в воздухе столицы, но не долетало еще до Заречья. Пока нет… Здесь пахло наступающей весной, влажным черноземом и первыми цветами. На вековых дубах в парке уже полопались почки. Цыплячьи головы ранних одуванчиков проклюнулись из-под бурой прошлогодней листвы. Князь Аркадий велел плотнику смастерить качель по французскому образцу, и на дворе целыми днями слышался стук.