Внутри. Часть вторая (страница 4)
– Привет, Архип. – С трудом сглатываю, нервно оглядываюсь и чешу лоб. – Извини, я не хотела тебя беспокоить, но у меня не получается связаться с Аверьяном. Он говорил, что будет дома к восьми, но его до сих пор нет, и я переживаю.
Не может быть, чтобы я стала одной из тех жен, что обзванивают друзей мужа в жалких попытках отыскать его или подловить на измене. Господи, остановите этот жуткий поток страшных мыслей в моей голове!
Архип громко выдыхает ртом, и мне почему-то представляется, что он ищет взглядом своего друга. Или просто не знает, что мне ответить.
– Он вышел покурить, кажется. Как вернется, я скажу ему, чтобы обязательно тебе позвонил. Не волнуйся, с ним всё в порядке.
– Ладно. Ты меня успокоил… Просто странно, он обещал приехать домой и даже не подумал предупредить меня… Спасибо, Архип.
Я отключаюсь, не дав ему возможности навешать мне ещё больше лапши на уши. Набираю Аверьяну, а в ответ снова автоматический голос. Поддавшись пылающему огню злости, набираю Кирилла, который тоже сейчас на мальчишнике. Вызов происходит мгновенно, и я отключаюсь.
«Извини, пап. Случайно набрала!» – незамедлительно отправляю ему сообщение.
Задуваю свечи, срываю с себя белую рубашку, сексуальное белье и оставляю всё на тарелке. Пусть мой муж вдоволь наестся, когда вернется домой.
2
Утреннее открытие настолько обескураживает меня, что несколько долгих минут я стою посреди гостиной в полнейшем оцепенении: Аверьян не ночевал дома. Стол всё так же накрыт с вечера, в тарелке – мое бельё, а на плите – нетронутая лазанья под керамической крышкой.
С ним что-то случилось?
Скучный мальчишник обернулся безудержным весельем с литрами алкоголя?
Он мне изменяет?
Сжав кулаки от злости и отчаяния, возвращаюсь в спальню и срываю с зарядки свой сотовый. Никто не звонил, не писал, голосовых сообщений не отправлял. Звоню Аверьяну, приказывая себе не раскисать, но подбородок предательски вздрагивает. Если мужчина проводит ночь вне дома без уважительной причины… Какая ещё, к черту, уважительная причина?! О чем я вообще?
Гудки всё идут и идут, пока вдруг в трубке не раздается его заспанный голос:
– Алло?
«Алло»?
– Привет. – Почему мне так неловко? Почему я чувствую себя виноватой в том, что мой муж не ночевал дома и мне приходится звонить ему, чтобы узнать, по какой причине он так поступил? – Аверьян, где ты?
– Я… Я в студии.
– Что, прости? – из меня вырывается нервный смешок. – Ты в студии?
– Да, я вчера задержался и, кажется, не заметил, как уснул… Черт, я не чувствую свой зад.
– Аверьян, ты не ночевал дома, – говорю, игнорируя его кряхтения. – Какого черта?
– Я не…не знаю. Правда, я собирался ехать, но задержался, потому что… Черт, Адель, прости.
– Поверить не могу!
– Адель, я просто устал и вырубился, сам того не заметив!
– Это не оправдание, Аверьян! Тебя не было дома всю ночь!
– Я знаю. И я сожалею, что так вышло, – говорит он, будто бы на последних остатках терпения. – Я много работал и, наверное, мой организм решил устроить себе отдых.
– Ты смеешься надо мной?
– Адель, у меня жутко раскалывается голова.
– Так, может, не стоило столько пить на мальчишнике, о котором ты почему-то забыл мне рассказать?
– На каком маль…а-а, это.
– А-а, это? Ты знал о свадьбе Савельевых ещё неделю назад и ничего мне не сказал! Я только вчера вечером узнала об этом, Аверьян!
– Это не свадьба, а чепуха. Бессмысленные траты и понты.
– Мне плевать, что это. Меня беспокоит лишь то, что ты мне об этом не рассказал и даже сейчас не можешь признать свою вину, как и то, что половину, а, может, и всю ночь ты развлекался!
– Я спал! – повышает он резко голос. – Ясно тебе? Я спал в студии на диване в комнате отдыха! Я собирался заехать в бар на двадцать минут, а потом отправиться домой, но я уснул! Я виноват? Да, виноват! Мне жаль, что так получилось? Очень! Только давай больше не будем говорить об этом и особенно в семь утра по телефону!
Никогда прежде Аверьян не повышал на меня голос. Мы даже не ругались толком за все эти полтора года.
– Я буду собираться на работу, – говорю, изо всех сил сдерживая слезы. – Хорошего дня.
– Адель… – слышу в трубке, но уже завершаю разговор.
⁂
Выхожу из подъезда с мыслями о том, что нам нужно завести котенка. Может, наличие маленького пушистого комочка в доме изменит погоду и вернет былую нежность в наши с Аверьяном отношения?
Я знала, что проблемы неизбежны. Нет такой семьи, где всё и всегда было бы гладко, но, боже мой, неужели они начинаются так резко и неожиданно спустя полгода супружеской жизни?
Я не верю, что Аверьян просто уснул в студии. Если бы Архип действительно не знал, где находится его друг, он бы мне не солгал, сказал бы правду, что не в курсе, и тотчас принялся бы искать его вместе со мной. Потому что Архип такой: ответственный, сочувствующий, не оставляющий друзей в беде. Просто так я бы не позвонила ему, а значит, у меня был веский повод волноваться. Но Архип сказал, что Аверьян там, с ним, на мальчишнике. Вышел покурить. Ну да… Либо в тот момент Аверьяна в баре уже не было, либо он туда вообще не приезжал, поскольку весело проводил время в другой компании, а Архип по-дружески прикрывал его зад.
Завожу двигатель автомобиля и включаю музыку погромче. То, что меня обманывает мой муж, – бесспорная правда. Почему он это делает? С чего вдруг? Вот тут начинается самое интересное, разумеется, в самом плохом понимании этого слова. Потому что единственное предположение, которое лезет мне в голову, связано с другой женщиной.
О-о-х! Ну и мерзко же всё это!
Включаю заднюю передачу, как вдруг из динамиков рвется громкий и трезвонящий звук входящего вызова. Увидев имя мужа на маленьком экране у спидометра, невольно вздрагиваю и сдаю назад. Я не хочу отвечать на звонок. Телефонный разговор точно не даст честный и короткий ответ на один простой и конкретный вопрос.
Внезапно моя машина во что-то ударяется, я резко жму на педаль тормоза и с ужасом смотрю в зеркало заднего вида. Ничего и никого нет, я же…я же посмотрела, когда начала сдавать назад. Правда? Посмотрела ведь?
– Только этого мне не хватало! – шепчу, с ужасом представляя, как сбила чью-то собаку или ребенка. – Нет, нет, нет! Не может этого быть! Не может, не может!
Отстегнув ремень, спешно покидаю машину и замираю у заднего бампера: на асфальте лежит бледнолицый мужчина, чья черная панама и разломанные солнцезащитные очки лежат на асфальте.
– О господи! – восклицаю, наклонившись к нему. – Прошу, простите меня! Я не хотела! Я не увидела вас! Вы пострадали? У вас что-то болит? Господи, какая же я идиотка!
– Не вините себя. Ничего страшного, – кряхтит он, пытаясь подняться. – Никаких проблем…
– Нет-нет! Это моя вина! Подождите, может, вам нельзя шевелиться! Одну секунду, я вызову скорую помощь!
– Не нужно никакой помощи, погодите. Всё не так плохо, как вы думаете.
– Ладно… Присядьте, но не вставайте резко!
Мужчина стоит на коленях, опустив голову. Я поднимаю его панаму, отряхиваю её от пыли, а потом поднимаю очки. Точнее, то, что от них осталось.
– Я всё возмещу!
– Да бросьте вы, девушка, – говорит он, присев на пятки, – это дешевка. Я их на рынке за три сотни купил. Подайте мне их, пожалуйста, я не переношу яркий свет.
– Они сломаны, но у меня есть идея! Секунду!
Возвращаюсь в машину и достаю из перчаточного ящика футляр с очками Аверьяна.
– Вот, возьмите эти. Они принадлежат моему мужу, но он их не носит. Они хорошие.
Мужчина надевает очки и издает тихий вздох облегчения:
– Слава богу. Теперь лучше.
– Как вы? – снова наклоняюсь к нему. Его светлые волосы очень редкие и прямые. Очки Аверьяна ему велики, да и форма неподходящая, но это пока всё, что есть. – Ох, боже! У вас на лбу кровь!
– Да это просто царапина.
– А вдруг у вас сотрясение?
– Поверьте, я бы это уже знал.
Звучит так, словно с ним это часто случалось. Мужчина медленно поднимается на ноги, придерживаясь рукой о багажник моего автомобиля.
– Всё в порядке. Не волнуйтесь.
– Мне так неудобно… Я правда не видела вас.
– Не вините себя, я сам виноват, что поперся через эту парковку, чтобы срезать путь и успеть купить булочки для внука, пока их в кондитерской с утра не разобрали.
При упоминании о мальчишке, который всё ещё ждет возвращения дедушки, чувство вины во мне густеет, как воск.
– Давайте я подвезу вас!
– Нет, что вы! Я всё равно уже опоздал. Теперь только завтра.
– Послушайте, я очень сожалею, что вам не повезло сегодня вот так встретиться со мной. Прошу вас, позвольте мне немного загладить свою вину, – говорю и беру из машины свою сумку. Вынув кошелек, достаю несколько бумажных купюр и протягиваю мужчине. – Возьмите.
– Вы с ума сошли? Я жив и здоров и полностью признаю свою вину!
– Нет, прошу вас! – настаиваю, вложив деньги в его шершавые и сухие ладони. – Это меньшее, что я могу сделать. Булочек для внука нет, очки сломаны, а ещё у вас кровь на лбу! Пожалуйста, возьмите эти деньги. И знаете что? – снова запускаю руку в сумочку, достаю визитку и шариковую ручку. – Здесь телефон моего папы, он прекрасный хирург. Если вдруг вы почувствуете себя плохо или вам нужна будет медицинская помощь, позвоните по этому номеру. На всякий случай запишу ещё свой. Вот, возьмите.
– Вы очень заботливая девушка, – улыбается мужчина, забрав визитку. – Родители хорошо вас воспитали.
– Да, они у меня самые лучшие.
– И вашему мужу тоже безусловно повезло.
– Да, – бросаю в сумочку шариковую ручку и кошелек. – Наверное. Кхм. Меня зовут Адель, кстати.