Разлучница для генерала дракона (страница 6)
– А! Вот и наша маленькая пациентка! – послышался добродушный мужской голос. – Как поживает наша юная Каролина Моравиа?
К колыбельке прошел высокий, статный мужчина с серебристыми волосами, аккуратно зачесанными назад. Его лицо было спокойным, словно вырезанным из камня, а глаза – холодными и проницательными, будто он видел сквозь меня. На его щеке виднелась вмятина шрама.
– Сюда, доктор Рейвс. Это – наша кормилица. Со справкой! – заметила не без гордости экономка, а я учтиво поклонилась, чувствуя, как на щеках вспыхивает румянец.
Доктор Рейвс подошел к колыбельке, и я заметила, как его лицо стало серьезным. Он наклонился, чтобы лучше разглядеть мою дочь, и его брови нахмурились.
– Это нехорошо, – произнес он, а у меня сердце подпрыгнуло. “Ах!”, – экономка прижала руки к лицу.
Доктор тут же поставил свой саквояж на пол и начал доставать из него какие-то странные кристаллы. Его движения были уверенными и точными, но в них сквозила тревога.
– Как давно она так себя чувствует? – спросил доктор Рейвс, обеспокоенно глядя на меня.
– Сегодня с утра она плохо кушала, – прошептала я, чувствуя, как голос предательски дрожит.
– О, неужели она заболела? – прошептала экономка, едва не плача. – Как чувствовала, что нужно вызвать доктора! Что ж вы мне не сказали?!
– Да, девочка больна, – кивнул доктор Рейвс, положив кристалл на грудь Мелиссы. – Очень больна!
– О, боги! – всхлипнула экономка, пока я стояла ни жива, ни мертва.
– А вчера такое было? – встревоженно спросил доктор, резко повернувшись ко мне.
– Нет, – прошептала я. – Немного вялая. Но я списала это на то, что я ее разбудила.
– Простите, – прокашлялся доктор, глядя с ужасом на почерневший кристалл. Он держал его на цепочке, словно не веря своим глазам. – Мне нужно связаться с генералом. Не могли бы вы вызвать мне господина генерала!
Я увидела, как экономка торопливо рисует на зеркале какой-то знак, а потом начинает нервно заламывать руки. Тишина в комнате была почти осязаемой, когда вдруг в зеркале начал клубиться дым. Я почувствовала, как по спине пробежал холодок, и не смогла сдержать дрожь.
И тут в зеркале появился генерал. Высокий, невероятно красивый мужчина с темными волосами и серыми глазами смотрел на меня с тревогой. Его лицо было гораздо красивее, чем на портретах, которые я видела раньше. В его взгляде читалась сила и власть, а каждое движение было наполнено грацией и уверенностью.
– Что-то случилось? – спросил он, и его голос прозвучал как удар хлыста.
– Да, господин доктор хочет с вами поговорить, – пролепетала экономка, и я заметила, как ее руки начали дрожать.
– Не могли бы вы покинуть комнату? – вежливо, но твердо произнес доктор. – Я бы хотел переговорить с генералом наедине.
– Да, да, – прошептала экономка, побледнев и поспешно выходя за дверь.
Я осталась стоять возле двери, чувствуя, как сердце колотится в груди. “Господи! Что же я наделала?!” – пронеслось у меня в голове, когда я закрыла дверь. В комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь щелчком замка.
– Мисс Грейс! – позвала из другого конца коридора обеспокоенная служанка.
– Потом! – раздраженно произнесла мисс Грейс, строго глядя на служанку.
– Там на кухне беда! Кухарка просила вас позвать! Просила срочно! – заметила служанка, а мисс Грейс тут же закатила глаза и направилась в сторону кухни.
Я осталась одна, чувствуя, как напряжение внутри меня нарастает. Осторожно приблизившись к двери, я услышала, как доктор и генерал о чем-то тихо переговариваются. Их голоса доносились до меня приглушенно, но я пыталась уловить каждое слово.
Глава 17
Стены вокруг казались тяжелыми, мертвыми, словно знали мою тайну и хранили ее в своих холодных каменных объятиях. Каждая трещина в штукатурке, каждый уголок, каждый звук – все это было против меня. Мое сердце билось так сильно, что я боялась, что его стук можно услышать даже за толстым деревянным дверным полотном.
Руки нервно сжались в кулаки, пальцы побелели, как будто я пыталась удержать саму себя от того, чтобы не броситься в комнату и во всем признаться.
Кровь приливала к щекам, словно мое тело пыталось выдать мое внутреннее состояние. Внутри меня все бурлило: страх, тревога, надежда и острое чувство опасности.
Ведь этот разговор мог вызвать подозрения, которые могли выдать меня с головой!
Голос Доктора Рейвса доносился из-за двери, спокойный, но в нем звучала тонкая нотка настойчивости, которая заставляла меня напрягаться еще больше.
Я прильнула к дверной щели, словно боясь упустить что-то важное, но в то же время стараясь не выдать своего присутствия.
– Господин генерал, нам нужно поговорить, – произнес доктор тихо, но твердо, как будто знал, что каждое его слово может иметь последствия.
Его голос был ровным, но в нем чувствовалась уверенность, которая не оставляла места для сомнений.
– Ваша дочь очень серьезно больна, – послышался голос доктора.
Я зажмурилась, чувствуя, как внутри меня что-то сжалось, как будто весь мир вокруг меня стал меньше. Каждая клетка моего тела напряглась, пытаясь расслышать каждое слово, каждый звук. Я боялась, что если что-то пойдет не так, то все мои усилия будут напрасны.
– Но перед тем как провести лечение, я бы хотел поговорить с вами с глазу на глаз, – голос доктора прозвучал мягко, но в нем была настойчивость, которая не оставляла места для отказа.
Он словно знал, что это важно, и не собирался отступать.
Мои глаза расширились, и сердце забилось еще сильнее. Я ощущала, как вены под кожей пульсировали, а дыхание стало прерывистым.
Мне показалось, что доктор что-то заподозрил!
Его слова, его тон – все это говорило о том, что он не просто врач, а человек, который знает больше, чем показывает.
– Лечение сложное? – голос генерала прозвучал тревожно, словно он уже чувствовал, что что-то не так. Его слова были наполнены беспокойством, но в то же время в них звучала решимость.
– Нет, одно дорогое зелье, – ответил Доктор Рейвс, стараясь сохранить спокойствие в своем голосе. – Но я бы хотел с вами переговорить… лично. – он сделал паузу, словно пытаясь выбрать слова, которые могли бы не вызвать подозрений.
В моем сердце заиграла надежда, но она была смешана с тревогой. Я чуть сглотнула, чувствуя, как внутри всё сжалось от волнения. Каждое мгновение казалось вечностью, и я не знала, что будет дальше.