Все-таки одной сардельки оказалось маловато.

Переложив тарелку в мойку, я не без труда взяла обиженного котейку на руки. Он просто млел, когда я почесывала ему за ушами, лоб или подбородок. Вот и сейчас затарахтел, как старая повозка, безвольно повиснув в моих руках всеми своими обворожительными килограммами.

– Мр-р-р… Еще же не поздно. Может, уедем прямо сейчас, а? – спросил он, прикрыв от удовольствия веки, явно пытаясь меня успокоить.

– Да ни за что, – переместила я руку ему на лоб и улыбнулась. – И этот обломится. И следующий инквизитор тоже. Иди спать уже, – поставила я его на верхнюю ступеньку лестницы, а сама начала спускаться вниз.

– А ты куда? – приподнял он голову, высматривая, не сверну ли я без него на кухню.

– Дверь запереть. Сейчас приду.

Спустившись вниз, я вошла в тихий и темный сейчас зал чайной. Одинокая свеча в одинарном канделябре давно потухла от хлопанья дверьми, но свет для моего дела и не требовался. Прокравшись к окну, что располагалось слева от двери, я осторожно прислонилась к нему, высматривая площадь с фонтаном.

К моему глубочайшему сожалению, инквизитора там не нашлось. С выдержкой попался, гад! Зато предыдущий так полыхал от злости, что со всех окрестных домов видно было. Именно из фонтана он себя и поливал, чтобы остудить огненный пыл. Моим ведром, между прочим, поливал, временно одолжив его, проявив при этом невероятную вежливость.

Постояв немного у окна, я решила проверить наверняка. Кажется, у фонтана кто-то все же стоял, но разглядеть как следует не получалось.

Осторожно приоткрыв дверь, я узрела на пороге свое родное ведро. На площади так никого и не нашла, поэтому спокойно подняла его, но едва прижала к себе, как заметила выжженную прямо на металле надпись «Забронируйте мне столик у окна».

Кажется, кое-кто упрямый вот так легко отступать не собирался. Но он еще просто не знал, что в этом городе имелся кто-то гораздо упрямее.

Глава 2: Как ведьма инквизитора выпроваживала

– Еще чаю? – вежливо спросила я, наслаждаясь ароматным бодрящим напитком.

– Твоим отваром я уже сыт по горло, – отозвался Дифенс, голодным взглядом облизывая тарелку с нарезкой. – Дай мне еще колбаски.

– Ты хотел сказать булочку с колбаской? – усмехнулась я, делая еще один маленький глоток живительного золота.

Ароматы клубники, малины, сладкого северного яблока и цветков гибискуса витали в зале чайной, наполняя все вокруг умиротворением и желанием жить. Солнечные лучи через единственное окно падали прямо на наш стол, который я заняла ровно в девять утра вместе с открытием чайной. И даже цветочки свежие в вазочку поставила, а инквизитор все не приходил и не приходил. А я вот очень желала сказать ему, что этот столик у окна уже занят.

– Булочки свои сама ешь. Тощая стала как жердь, даром что печешь каждое утро.

Не дождавшись моей милости, котейка решил взять все в свои лапы. Подцепив розовый кругляш когтем, подтянул его к себе, поглядывая на меня с опаской, и быстро слопал, пока не отобрали.

– Переживаешь за инквизитора, да? – поинтересовался рыжий, довольно прищурившись на солнце.

– С чего это я должна за него переживать? – встрепенулась я, отставляя белую фарфоровую чашку. – Не пришел и не пришел. Нужен он мне тут больно. Любопытно просто: уехал или нет. Утренний поезд-то до столицы уже умчался.

– Думаешь, вот так просто послушался и отступил? – Кот явно в эту версию не верил.

Я, откровенно говоря, тоже, но надеяться мне никто не мешал.

– А что? Мне кажется, я произвожу хорошее впечатление, – приосанилась я, это самое впечатление демонстрируя.

– Неизгладимое – это да, но вот хорошее…

На этот раз язвительный комментарий пришлось пропустить мимо ушей, но тарелку с колбаской я на всякий случай отодвинула подальше, а сама улыбнулась забежавшей в чайную Бьянке.

Сегодня она снова опоздала, но ругать помощницу я не видела смысла. Знала, что пока до чайной от своего дома бежала, она уже много раз сама себя поругала. Девушкой она вообще была ответственной, но уж очень любила читать детективные романы. Так любила, что нередко не смыкала глаз до самого утра, а потом, естественно, опаздывала, проворонив будильник.

– Госпожа Тельма… – начала она привычно извиняться.

– Да иди уже готовься, – улыбнулась я, незаметно поправляя ее прическу при помощи легких чар.

Прекрасно видела, что заплеталась она впопыхах. Из тугой темной косы торчали петухи. Карие глаза из-под пышных ресниц смотрели виновато.

Бьянка нравилась мне и как работник, и как человек. К каждому делу она подходила со всей имеющейся у нее серьезностью. Быстрая, юркая, с хорошей памятью – она запоминала любимые напитки наших гостей и доставала необходимые пакеты, едва завидев их на пороге чайной. А еще она хотела стать следователем, а потому сильнее всех догадывалась, что я все-таки ведьма. Прическу я ей поправляла уже не в первый раз, но на ее намеки загадочно отмалчивалась.

В этом городе никто не позволял себе прямо спрашивать ответ на интригующий вопрос.

– Госпожа Тельма, а вы уже видели, что на площади творится?

– Что именно? – размеренно уточнила я, вернувшись к отвару.

Дифенс продолжал буравить взглядом тарелку с колбасой, но говорить в присутствии чужих больше не мог. Осторожничать приходилось не только мне, но и ему, ведь обычные коты не разговаривали. Только фамильяры, что сразу выдало бы во мне ведьму.

– Так инквизитор в городе появился. Говорят, вчера ночью приехал, – прошептала она совсем тихо, будто этот самый представитель доблестной инквизиции мог услышать нас прямо сейчас.

– А мне-то какое до него дело? – ничуть не изменила я позы, рассматривая за окном спешащих по своим делам горожан.

Городок у нас был небольшой, всего четыре улицы да одна площадь, но деятельный.

– Так они там с мэром нашим на площади того… – сделала Бьянка большие глаза, но понятнее не стало, а потому она поспешила добавить: – Объявление на городскую доску прибивают. Говорят, инквизитор вознаграждение объявил любому, кто даст показания против ведьмы, которая у нас в городе скрывается.

Ощутив, как кровь схлынула с лица, я резко поднялась, но тут же села обратно, едва не расплескав на себя чай.

Так вот почему он не явился! Решил действовать наверняка!

Взглянув на не менее испуганного кота, я таки подвинула к нему тарелку с колбасой. Вполне вероятно, что завтракали мы вот так уютно в последний раз, так что лишние килограммы – это, с одной стороны, даже хорошо. В казематах инквизиции навряд ли вообще кормили, так что наедаться следовало впрок.

Взяв с тарелки булочку, я откусила кусок побольше и начала жевать. Делать. Мне срочно нужно было что-то сделать, что-то предпринять, но…

Стоило перевести рассеянно-испуганный взор на Бьянку, как меня осенило. Нам срочно требовалось объявление! Большое и красивое объявление!

– Бьянка, а у нас дощечки о бесплатной выпечке с праздника еще остались?

– Да, госпожа Тельма. Я их в чулан как убрала, так больше не доставала, – отозвалась помощница, натирая свою стойку до блеска.

– Тогда бросай все и тащи. Дифенс, с тебя молоток и гвоздь! – глянула я на объевшегося кота, который за секунды уничтожил всю колбасу, а теперь сидел на стуле и сыто икал. – Хотя нет. Два гвоздя. Один по дороге случайно потеряем прямо под ногами у инквизитора. В конце концов, он сам захотел воевать!

– Тельма, а может, мы все-таки сбежим? – На меня смотрели несчастные зеленые глаза.

Несчастными они были потому, что им вместе со всеми остальными частями кошачьего тела предстояло бежать в чулан вслед за Бьянкой.

– Ну уж нет! – припечатала я и при помощи чар подогрела себе уже остывший отвар прямо в кружке, чтобы с удовольствием сделать новый глоток. – Это мой город и инквизитору в нем не место!

Дождавшись, пока мне принесут все необходимое, я допила чай и достала свои любимые краски. С рисованием у меня было так себе, но зачарованная кисточка позволяла передавать на бумагу ровно то, что представлялось в воображении. Совсем недавно к празднику цветов мы рисовали большой плакат с объявлением о бесплатной выпечке посетителям, а теперь я старательно переделывала его, оповещая горожан об акции, посвященной скорому отъезду инквизитора.

В его стремительном отъезде я не сомневалась ни на миг.

На площадь мы с котом и плакатом, который намертво приклеили к дощечке, выдвинулись максимально торжественно. Завидев меня, горожане приветливо улыбались и с любопытством поглядывали на плакат. Основной поток гостей образовывался у нас после десяти утра, когда все уже занимали свои рабочие места, а потому мое объявление пришлось как раз ко времени.

Странно, но я и правда любила этот город, хотя жила здесь всего три года. Это место казалось мне тем самым домом, который у меня однажды отняли. Там люди тоже были хорошими, отзывчивыми, дружелюбными и душевными, но десять лет назад я никак не могла защитить свою деревню. Инквизиторы просто стерли ее с карт, выжгли все подчистую. Сейчас же я в любом споре до последнего была готова отстаивать интересы каждого человека в этом городе.

Но пока мне предстояло отстоять свои.

– Доброго дня. Хорошего дня, – приветствовала я всех тех, кто попадался мне на пути в людском потоке.

Город у нас хоть и казался маленьким, но прогулки по нему для меня являлись чистым удовольствием. На глаза попадались либо двух-, либо трехэтажные дома, выкрашенные снаружи в светлые тона разных оттенков. Из-за такой цветовой гармонии в любое время года было светло и уютно.

Но больше всего, конечно, мне нравились черные кованые фонари. Каждый вечер фонарщики несли огонь по вымощенным серым камнем улицам, постепенно освещая их все. И каждую ночь гасили, чтобы теплый свет не мешал спать и высыпаться добропорядочным горожанам.

– Здравствуйте, госпожа Тельма. Здравствуйте, господин Дифенс, – присела Мара в неуверенном реверансе, отчего две ее светло-русые косички шкодливо дернулись.

Шкодливым казался и взгляд девчушки. Две полные луны назад ей исполнилось девять, и теперь она старалась вести себя как взрослая.

Только хватало ее ненадолго.

Шмыгнув курносым носом, она вытерла его рукавом своего плаща, заляпанного понизу грязными пятнами, и подняла моего фамильяра на руки. Причем я нисколько не сомневалась, что еще пять минут назад ее плащ, как и платье, выглядели новыми и опрятными.

– Здравствуй-здравствуй, – светло улыбнулась я девчушке, с трудом сдерживаясь, чтобы не рассмеяться. Взгляд повисшего в ее руках кота выражал все страдания мира. – Что? Опять с мальчишками к кромке леса бегала?

– А как вы узнали? Вы только бабушке не говорите! – мгновенно встрепенулась она, с опаской поглядывая по сторонам. – Мы за ягодой ходили, но ничего не нашли.

– Так не сезон уже. Ягоду раньше собирают, – продолжила я путь.

Городская площадь и, соответственно, городская стена находились прямиком рядом с мэрией, в четырех домах от моей чайной, так что собеседница нам с Дифенсом пришлась как нельзя кстати. Тем более что у нее имелась для нас важная информация.

– А господин приезжий инквизитор поселился у госпожи Тардам, – хитро взглянула она на меня, стараясь идти со мной в ногу, а не убегать вперед.

Услышав новость, я остановилась. С одной стороны, считала ее плохой, потому что госпожа Тардам жила в двухэтажном доме ровно напротив меня. Нас разделяла только мостовая, а значит, инквизитор разместился ко мне близко как никогда. Но с другой…

С другой стороны, эту новость я считала просто замечательной!